— Эй! Добычу отдай!

— Лев Иванович! Может, до завтра отложите? — укоризненно покачал головой тот.

— Я что, в футбол собрался играть? — удивился Гуров. — Лежать и слушать я вполне могу.

Степан принес коробку и ушел, а Лев принялся разбираться с ее содержимым. Рассортировав по датам отдельно диски и карты памяти, он начал слушать. И чем дальше он слушал, тем с большим омерзением. Да, он за годы своей службы сталкивался с самыми разными преступниками: и начинающими, и закоренелыми, а в последние годы из-за своей репутации именно с последними, но даже в них порой, исключая маньяков и садистов, все-таки оставалась хоть капля своеобразной порядочности, хоть какие-то воспоминания о ней. А эти, считавшие себя неприкосновенными, люди даже не знали значения этого слова. Пользуясь своим положением, они хапали, хапали и хапали! Да Егоров на их фоне выглядел невинней новорожденного младенца. Да, он заносил в очень высокие кабинеты конверты, а получал в ответ разрешение действовать безнаказанно и ту же возможность хапать! Когда Степан появился с тарелками, состояние у Льва было такое, что кусок в горло не лез, но, увидев, как он вяло ковыряется в тарелке, парень тут же ласково предложил:

— Лев Иванович, если вам лень руками шевелить, так я ведь и с ложечки вас покормить могу, навыки есть.

— Так я тебе и дался, — буркнул в ответ Гуров.

— Ну, так через зонд кормление организуем, — продолжал парень. — Будем всякие смеси разводить, и они по трубочке сразу в желудок попадут, тут и жевать не надо!

— Ты тиран и узурпатор! — возмутился Гуров.

— Так служба заставляет, — развел руками Савельев. — У меня приказ вас кормить, вот я его и выполняю.

— Знал бы ты, чего я сейчас наслушался, у самого бы с души воротило, — хмуро сказал Лев.

— А то я на кухне это не слышал? — усмехнулся Степан. — Просто вы готовы к подобному не были.

— А ты, значит, был? — заинтересовался Гуров.

— Ладно, приоткрою тайну. Когда Алексей Юрьевич все концы с концами свел, то получилась замкнутая система взаимовыручки. Он стал искать в ней слабое звено, но долго не получалось, а когда поступила информация на Егорова…

— Твой тесть решил, что нашел его, и стал копать в этом направлении, — догадался Лев. — То-то я удивился, что он такой мелочью занимается.

— Только вы уж при нем слово «копать» не произносите, — усмехнулся парень и продолжил: — В этой системе Егоров и те, с кем он был связан на своем уровне, пешки из самых последних, но они, какими бы мелкими ни были, в нее входят. В основании пирамиды, конечно, много мелких камней, но если их начать одно за другим оттуда выдергивать, то пирамида накренится. А если очень постараться, то и рухнет. Потому-то на помощь Егорову и были брошены такие силы. А еще потому, что, если мелочь пузатая, что основание составляет, поймет, что ее сдают беспощадно, эффект может быть и помощнее.

— Какого же черта мы с тобой сидим и лясы точим, когда делом заниматься надо? — возмутился Гуров.

— Так, пока не съедите, я вам все равно ничего делать не дам, — решительно заявил Степан.

— И Крячко еще меня называл узурпатором, — вздохнул Лев.

Быстро доев и под бдительным присмотром парня выпив все предназначенные ему лекарства, он вернулся к прослушиванию записей, а Степан, вымыв посуду, присоединился к нему.

— Дайте-ка я посмотрю, что у вас здесь, — попросил он, подтягивая к себе диски и карты памяти.

— Только смотри, не перепутай, — предупредил Гуров.

Степан начал смотреть и вдруг спросил:

— Лев Иванович, это вы их в таком порядке сами разложили?

Лев кивнул.

— Напрасно! — сказал Савельев.

— Это еще почему? — возмутился Гуров, не привыкший, чтобы кто-то критиковал его работу.

— Потому что Иванов или Шеловской, как уж вам удобнее, разложил все именно в том порядке, в каком надо было слушать, — объяснил Степан. — Вот это, — он потряс двумя дисками, — явно куплет из другой песни.

— Почему ты так решил? — удивился Лев.

— Потому что даты указаны разные, а место — одно. И это не чей-то кабинет, не загородный дом, не навороченный ресторан, не элитный клуб и все в этом духе, а обычное кафе, причем весьма средненькое! Потому-то наверняка и лежали эти диски отдельно, а вы, когда все по датам рассортировывали, их с другими перемешали. Давайте я отберу все, что с этим кафе связано, и послушаю отдельно, а вы пока остальным занимайтесь.

— А ноутбук где возьмешь? — спросил Гуров, злясь на себя за то, что не заметил это сам — видимо, стареет.

— А в Греции все есть, — усмехнулся парень и принес из прихожей, где оставил свои вещи, ноутбук. — Я, чтобы вам не мешать, через наушники слушать буду, — предложил он.

Он отобрал все нужные ему диски из общей массы, устроился в кресле, положил ноги на стул, закрыл глаза и стал слушать. Гуров, глядя на него, только головой покачал — ну, просто ковбой с Дикого Запада. Вот так они и сидели, и спохватился Степан только во втором часу ночи:

— Все! Отбой! — решительно заявил. — Спят усталые игрушки!

— Брось, Степа! Я все равно не усну после того, что наслушался, — мрачно сказал Гуров.

— А на этот случай у нас есть волшебная пилюля, — обращаясь к нему, как к маленькому, сказал Степан. — Сейчас вы ее примете и будете спать сном младенца! — А потом уже серьезно добавил: — Думаю, вы не хотите повторения того, что с вами недавно случилось, так вот и не рискуйте. Лично на вашем месте поберег бы себя.

Льву ничего не оставалось, как выпить таблетку, но потом он, пока Степан раскладывал кресло-кровать, попросил:

— Ты пока расскажи, у тебя-то что за записи были?

— Встреча Егорова и Иванова. Николай, чтобы похвалиться, потащил Георгия смотреть его городскую квартиру, а Иванов только посмеялся и сказал, что Колька оказался обыкновенным жуликом и по мелочи тырит, что плохо лежит, а вот организовать настоящий бизнес не в силах — ума не хватает. Короче, именно он предложил схему с двумя подставными фирмами. Кто-то из руководителей прогнулся перед Егоровым, но кто-то начал взбрыкивать. Потом Егоров, вернувшись с похорон сына, рассказал Иванову о встрече с Воробьевым, и тот сообразил, как можно использовать вора-домушника для запугивания строптивых.

— Запугивания? — уточнил Лев.

— Вот именно! О смертях Иванов узнавал постфактум! А уж где он в то время был, неизвестно. Первый раз он поверил, что с газом произошла просто накладка. После второго, когда Власенко упал и разбил себе голову о раковину, попросил действовать более аккуратно. Но вот после того, как Яковлев выпил смертельную дозу снотворного, хотя это должна была быть смесь рвотного и слабительного, он ни в какие объяснения не поверил и, просто набив морду и Егорову, и Воробьеву, приказал остановиться, объяснив, что люди уже все поняли и больше никто возражать не будет.