Он замер, не зная, что делать дальше. Девушка, напротив, решительно подошла к нему и медленно стала стягивать с него тунику. Он и не думал сопротивляться. Теперь он стоял перед ней обнаженный, боясь шевельнуться. Она прижалась к нему всем телом, лаская кожу ладонями.

— Это правда, Анат любит тебя, — прошептала она. — Как ты красив!

Повинуясь внезапно нахлынувшему желанию, она обхватила губами его восставший жезл. Он, закрыв глаза, запустил пальцы в ее волосы. Но удовольствие было недолгим — девушка выпрямилась, расстегнула застежки платья, и оно упало с плеч. Теперь она стояла перед ним — прекрасная в своей сладострастной наготе. Тогда он решился сделать то, что на его месте уже сделал бы любой мужчина, даже не столь очарованный красотой девушки. Он обнял ее, прижался губами к ее губам, и они вдвоем упали на мягкие подушки.

Хети умел любить женщину так, как может любить только истинно влюбленный мужчина. Этому научил его Мерсебек в храме Шедет, и именно так он любил свою Исет. Он сдерживал свое желание, долго и страстно услаждал ее тело изысканными ласками, покрывал ее тело поцелуями, и только потом вошел в нее. Он умел продлить удовольствие, и вот, наконец, она упала на подушки, соединяя свое прерывистое дыхание с его дыханием, прижимаясь к нему изо всех сил.

Он отодвинулся от нее и сел на ложе. На руке виднелась кровь.

— Как! — не сдержал он удивленного возгласа. — Ты была девственницей!

Она тоже села.

— Хори, — сказала она строго, — как мог ты предположить, что я не девственна, как мог подумать, что ты не первый мужчина, которому я отдала себя!

— Прости меня! Но мы встретились сегодня утром, второй раз увиделись этой ночью, и вот теперь мы здесь, вдвоем…

— Хори, разве не дала я тебе только что лучшее доказательство своей любви? Если бы у меня были любовники до тебя, то ты стал бы только одним из многих. Но ты стал первым! Для тебя я хранила свою красоту, хотя и не знала, кто ты и когда придешь.

Он был так рад услышать это признание, что тут же обнял свою возлюбленную и снова занялся с ней любовью. Этой ночью они любили друг друга снова и снова, так что когда Хети открыл глаза, холодная луна уже уступила место яркому солнцу. Хети огляделся — хижина была настолько крохотной, что в ней не поместилось ничего, кроме ложа. И на этом ложе он был совершенно один. Тут служившая дверью циновка отодвинулась в сторону, и перед ним предстала молодая женщина, уже одетая в свое длинное черное платье. Она показалась ему еще более красивой, чем накануне, однако и более далекой и холодной.

— Если хочешь напиться и обмыть тело, недалеко есть источник.

Он вышел из хижины. Вокруг не было ни души. Источник находился в нескольких шагах от хижины. Он с удовольствием утолил жажду, помылся, пригладил свою густую шевелюру. Вернувшись к хижине, он увидел колесницу. Рядом стояла незнакомка.

— Ты покидаешь меня? — удивленно спросил он.

— Уже совсем светло, разве не так?

— Это правда.

— Пришло время расстаться.

— Когда же мы увидимся снова?

— Это зависит от тебя. Если ты меня любишь, если тебе было со мной хорошо, возвращайся сюда вечером. Я тоже приду.

— Можешь быть уверена, я приду. Но, уезжая, быть может, ты скажешь, как тебя зовут?

— Еще не время. Считай, что я — твоя ночная невеста… Вот почему днем мы не можем быть вместе.

— Ты навсегда останешься моей ночной невестой? Не станешь моей супругой днем?

— Быть может, это случится.

— Пускай это произойдет как можно скорее!

Страсть, с которой Хети произнес последние слова, вызвала на ее устах улыбку. Девушка запрыгнула на колесницу, не дав ему ответа. Выхватив из чехла кнут, она обернулась к Хети и сказала:

— Не забывай, что истинный воин, как бы не любил он свою супругу, какая бы страсть их не соединяла, должен предаваться любви только по ночам! Нельзя отдавать душу во власть страстей, даже самых сладких. Непозволительно воину тратить все телесные силы на любовные битвы, недопустимо разрешать сладострастию править его душой!

Она щелкнула кнутом, и лошади пошли рысью. Хети крикнул ей вслед:

— Но я не воин, и моя любовь к тебе сильнее всех страстей, ты стала моей богиней, моей Анат!

Он не знал, услышала ли она его слова, не знал, какое чувство заставило его произнести их. Он понял, что эта девушка до такой степени очаровала его, что он позабыл об Исет. Тем более позабыл он и о том, что пришел в этот город, чтобы соблазнить царскую дочь, свою суженую, которая не могла быть его ночной невестой.

Торопливым шагом возвращаясь в город, первые дома которого виднелись вдалеке, он пытался найти ответы на многие вопросы. «Что теперь делать? Я должен был соблазнить дочь царя, но соблазнил незнакомку. Как смогу я, познав любовь такой женщины, согласиться взять в жены другую? Хватит ли у меня сил завоевать благосклонность Аснат? Что скажу я своему господину, царю Шареку, когда он узнает, что, вместо того чтобы обольщать его дочь, я влюбился в женщину, встреченную в трактире? Благоразумие подсказывает мне, что вечером не следует приходить в хижину, но…»

Однако выбор следовало сделать, несмотря ни на что. Поэтому, еще не дойдя до городских ворот, Хети принял решение — он предстанет перед царем и признается, что влюбился в другую. Скажет, что очень хотел жениться на принцессе Аснат, но не смог изгнать из сердца новое чувство. Если царь не согласится благословить их союз, они с возлюбленной убегут… Куда? Он пока не знал. В Вавилон, или, быть может, в родной Египет. Решение казалось хорошим, вот только он не знал, согласится ли на это его ночная невеста. А эта девушка поступала только так, как хотела сама…

Он размышлял о случившемся, строил планы на будущее, взвешивал все «за» и «против», понимая, как сложно принять единственно верное решение. Оказавшись, наконец, в резиденции градоправителя, он вошел в свою комнату и упал на ложе. Ему хотелось спать и видеть во сне свою таинственную невесту, думать о ней, жить ею!

Из состояния полузабытья его вывел голос Ямена. Слуга присел возле него и тихонько позвал:

— Господин, что с тобой случилось? Где ты был?

Хети сел на ложе, прижал ладонь ко лбу, провел ею по волосам.

— Что случилось? Почему ты разбудил меня?

— Господин, я не будил тебя. Я взял тебя за руку, потому что ты бредил во сне.

— А… Да, возможно, ты правильно сделал… Мой добрый Ямен! Как закончился для тебя вечер?

— Хорошо, мой господин. Но ты… Я видел, как ты уходил с этой женщиной…

— Да, и что?

— Да хранит тебя Анат! Знаешь ли ты, кто эта женщина?

— Откуда я могу это знать? Я буду очень тебе признателен, если ты мне скажешь.

— Так знай: ее зовут Аснат, она — дочь нашего господина, царя Шарека.