Осторожно прошел через кухню, потом через холл, мимо столовой и кабинета Шона и вошел в фойе.

Такое чувство… звук, подобный оглушающим ударам сердца. Нет, это было его собственное сердце. Настроенное на волну страха и готовое к опасности, как никогда прежде.

Поблизости какое-то суетливое движение.

Скрип на ступенях.

— Стойте! Сейчас же! Ни с места! — закричал он.

Внезапно лестницу и фойе заполнил свет. Подняв глаза, он увидел на самом верху лестницы фигуру, едва различимую в ослепительном свете, который, очевидно, она только что включила.

Одновременно рядом кто-то задыхался, ловя ртом воздух, кто-то еще пронзительно вскрикнул у подножия лестницы, и в дверном проеме спальни Шона О’Райли, расположенной на первом этаже, появилась раздраженная женщина, которая сердито закричала.

Когда его глаза привыкли к освещению, он увидел, что Кэт, вооруженная сковородкой, стоит у подножия лестницы. Каэр — за дверью своей комнаты, и, очевидно, задыхалась именно она. Неудивительно, что раздраженной женщиной оказалась Аманда.

А на вершине лестницы, подобно ангелу-мстителю, с застывшей на выключателе рукой замерла Брайди.

Зак стоял с пистолетом в руках, целясь. Он быстро щелкнул предохранителем и запихнул оружие обратно за пояс.

— Что за чертовщина здесь происходит? — спросил он.

И совершил ошибку.

Они все заговорили одновременно, перекрикивая друг друга.

— О господи, это была ты! — Кэт набросилась на Аманду, будто была готова вступить в войну со сковородкой в руке.

— Нравится тебе или нет, но я — в своем доме, — закричала в ответ Аманда.

— Был такой звук, словно кто-то тайком крался вниз по лестнице, — попыталась объяснить Каэр.

— Я не кралась по лестнице. Я шла. И шла потому, что услышала, как кто-то крадется. Этим кто-то, должно быть, была ты, — упершись руками в бедра, сказала Аманда, глядя на Кэт. Потом развернулась и посмотрела на Каэр: — Или это были вы. Бродили крадучись там, где вам быть не следует. Вас взяли на работу как медсестру для Шона, а не для того, чтобы вы проводили ночи, слушая невероятные истории Брайди.

— Слушайте! — скомандовал Зак.

И чудесным образом они все замолчали.

И в наступившей тишине все они услышали внезапный тяжелый стук.

— Это дверь с черного хода, — сказал Зак.

Стук повторялся снова и снова, как будто ветер пытался сорвать ее с петель.

Он придержал дверь и вышел на крыльцо, пристально вглядываясь в ночь. Нигде никаких признаков присутствия кого бы то ни было. Никаких звуков, выдающих убегающего в темноту незваного ночного гостя. Было похоже на то, что дверь оставили открытой, а потом ее подхватил ветер.

Но это было невозможно.

Дверь никогда не оставляли незапертой, тем более просто открытой. В доме была сигнализация, но почти всегда, после того как Клара и Том перебрались в коттедж, никто не вспоминал, что ее надо включить. Зак едва слышно клял себя, что не подумал об этом и не проследил.

С того места, где он стоял, был виден этот домик, украшенный праздничными огоньками. Шторы на нижнем этаже не были задернуты, поэтому Зак заметил в доме Тома и Клары весело мерцающую огоньками рождественскую елку.

Снова поднялся ветер.

Ветви деревьев касались стен дома.

Дверь практически вырвалась из его рук.

Зак снова вошел в дом, плотно прикрыв дверь за собой. Потом запер. И включил сигнализацию.

Когда он вернулся в фойе, то увидел, что Шон, в пижаме, уже на ногах. Поодаль стояла Кэт, натянутая как струна, подобно той, в честь кого ее назвали, как всем известно, стоявшей так же на раскаленной жестяной кровле[13]. Каэр в своей голубой ночной сорочке напоминала темного ангела. Брайди спустилась по лестнице вниз и присоединилась к остальным.

Аманда встала рядом с Шоном. Он обнимал ее, но у Зака было такое чувство, что это Аманда взяла его руку и положила на свои плечи.

— Ну? — спросил Шон.

— Не знаю, — прямо ответил Зак. — Я никого не видел. Дверь с черного хода была широко распахнута, но никакого беспорядка нет. Я вызову полицию.

— Нет, ты не вызовешь полицию, Зак.

— Шон… — начал он.

Но тот был непреклонен:

— Все в этом доме куда-то прокрадывались в темноте. Кто-то не закрыл должным образом дверь. Вот и все.

— Клара, — со вздохом произнесла Аманда. Шон, я думаю, она стала слишком старой.

— Слишком старой для чего, Аманда? — спросила Кэт. — Она же не старше тебя, папа, не так ли?

— Это не возраст, а способность приносить пользу. Клара наглядно демонстрирует свою способность быть полезной, — произнесла Аманда, сдерживаясь, чтобы в ее голосе не проскользнул сарказм, как в тоне Кэт.

— Клара — член нашей семьи, — заметила Брайди. — Так есть и так будет, — добавила она твердо. — Кроме того, Клара ничего плохого не сделала.

— Ну, если никто не вламывался в дом, значит, кто-то намеренно оставил дверь открытой, — спокойно сказала Аманда. — И этим кем-то, должно быть, была Клара.

— Нет, — возразила Брайди.

Все посмотрели на нее.

— В доме находится баньши, — сказала она, оглядывая их, слегка покачивая головой и улыбаясь, будто перед ней были дети, которые не понимают, о чем идет речь. — Разве вы не почувствовали? — прошептала она.

Кэл молча поставил свои ботинки у черного хода, молясь о том, чтобы ветер не вырвал из его рук дверь, которую он пытался удержать. Потом закрыл ее. Вздохнул с облегчением, когда это удалось.

«Какая ненастная ночь», — подумал он. Синоптики, вероятно, снова ошиблись, и надвигается шторм. Говорили, что ночь будет ветреной, но с наступлением утра прояснится и похолодает. Кэл запер дверь, радостно отметив, что легко задвинул засов.

Потом на цыпочках прошел в гостиную.

И замер неподвижно.

В его доме кто-то был. В правом углу комнаты, прямо перед ним.

Где-то в его горле родился крик и вырвался наружу как раз тогда, когда человек, стоявший перед ним, разразился еще более громким криком. Вслепую он потянулся к выключателю у себя за спиной и, когда зажегся свет, осознал, что был напуган до полусмерти не кем иным, как собственной женой.

Она поразилась не меньше, чем он, и пристально смотрела на него широко распахнутыми глазами, со все еще открытым ртом, из которого готов был снова вырваться крик.

Ее ботинки стояли у парадной двери, и он понял, что она тоже только что пришла и в одних чулках, необутая, пробиралась на цыпочках в их спальню, точно так же, как и он сам.