я нахожусь в блаженстве. Я даже думать толком не могу. Это слишком, но, черт, я не хочу, чтобы это прекратилось.

— Чувствуешь это, детка? — он хрипло шепчет мне на ухо, подталкивая мою киску еще ближе к струям. — Чувствуешь, как крепко твоя киска сжимает мой член?

— Да, да, да.

— Ты хочешь кончить? — соблазнительно спрашивает он.

— Да! — я чуть не кричу.

— Скажи мне, что эта киска моя, грязная девочка. Скажи это.

Черт. Я знаю, что он делает.

Чертов мудак. Он знает, что я собираюсь сказать, еще до того, как я это сделаю.

— Она твоя! Боже, она твоя. Пожалуйста!

Он усмехается и меняет угол наклона своего члена.

— Скажи мое имя.

Я практически слышу его хитрую ухмылку. Это заставляет меня хотеть протянуть руку назад и ударить его, но удовольствие, желание кончить слишком сильное. Это подавляет мой здравый смысл.

— Себастьян!

Вот и все. Баз толкает меня на край джакузи. Запустив руку в мои волосы, он управляет мной, как лошадью, используя мои длинные пряди в качестве поводьев, так глубоко, что я не знаю, где начиняюсь я, и заканчивается он.

— Черт, — шипит он сквозь зубы. — Я скучал по этой идеальной киске.

Мой оргазм врывается, и я кричу. Я не знаю, как стекло вокруг нас не разбивается — настолько это пронзительно. Я падаю вперед и тщетно пытаюсь отдышаться.

Дерьмо.

— Что это с тобой и сексом со мной в воде?

Я тяжело дышу. Он ухмыляется позади меня, его теплое, влажное тело все еще трется об меня, прижимая к себе.

Я чувствую, как он откидывается назад, его ладонь медленно скользит вниз по моему позвоночнику.

— Я возьму тебя любым способом. Вода или нет.

Мой живот трепещет, а грудь сжимается. Такие противоречивые ощущения. Я молчу, пытаясь обрести голос и собраться с мыслями. Я никогда не ожидала, что такой человек, как Баз, скажет такое. Это не сладко, но и не холодно.

— Давай, — говорит он, скользя руками по моим бедрам, — Позволь мне помочь тебе.

Он усаживает меня на колени. Я прислоняюсь спиной к его твердому телу грудью, мои щеки все еще красные от этого интенсивного секса.

— Ты в порядке? — спрашивает он, рассеянно проводя пальцами по моим рукам.

Его мягкие прикосновения не должны так сильно на меня влиять, но, черт, это действительно влияет.

— Да. Было… интенсивно.

Его грудь грохочет от смеха, вибрируя у меня за спиной.

— Это один из способов выразиться? Прости, если я увлекся. Я…

Я пересаживаюсь к нему лицом.

— Должен был кончить? — заканчиваю я за него с ухмылкой на лице.

Он откидывает голову назад и смеется, и я не могу не восхищаться им. Он действительно великолепен, когда так беззаботен. Его лицо вылеплено до совершенства, тело высечено из камня. Как будто он был буквально создан, чтобы стать слабостью каждой представительницы женского пола.

— Нет, не только это. Всякий раз, когда я рядом с тобой, возникает всепоглощающая потребность взять тебя, заставить развалиться подо мной на кусочки. Ничего подобного я раньше не испытывал.

Он хмурится, мимолетно, словно признание правды тяжело для него, и он хотел бы забрать свои слова обратно. Но я ему не позволю.

Я выбираю юмор, смягчая беспокойство на его лице.

— Ну, это определенно объясняет весь процесс секса.

Его грудь вибрирует от смеха, и хотя я знаю, что не должна, я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему в поисках его тепла.

— Я понимаю. Думаю, у меня та же проблема, — бормочу я, становясь серьезной. — Ты был прав, знаешь. Я не переставала думать о тебе с прошлого раза. Каждый день я думала о тебе. Даже когда мне этого не хотелось. Хочешь узнать правду? Я представляла, что это твой рот, твои пальцы, твои руки.

Он стонет.

— Господи, Маккензи. Ты хочешь, чтобы тебя снова трахнули?

Мое лицо расплывается в улыбке, и я смеюсь.

— Я просто говорю правду. Я тоже не перестаю думать о вас, мистер Кинг.

Баз переворачивает меня, чтобы я оседлала его, и прижимает мою грудь к своему телу. В этом положении наши лица находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Это интимно, немного слишком интимно, на мой взгляд, но по какой-то причине я не отворачиваюсь от жара его взгляда. Вместо этого я отвечаю на его взгляд, размышляя о том, как сильно хочу его.

Его рука перемещается от моего бедра под водой к лицу. Он обводит контуры моих щек, носа и подбородка, его движения почти благоговейны.

— В тебе что-то есть, Маккензи. Не могу понять, что.

Мое сердце застревает в горле, когда он ищет мой взгляд. Его глаза оставляют огненный след на моей коже, и я чувствую, как все это поднимается к моим щекам.

— Что именно?

— Я чувствую, что знаю тебя. Всю тебя.

Мое сердце колотится. Громко. Слишком громко. Я почти волнуюсь, что он услышит. Уверена, что он видит, как сильно бьется мой пульс на шее.

Все в этом моменте кажется тяжелым. Слишком тяжелым.

— Теперь ты попросишь меня остаться с тобой, Баз?

Я предпочитаю юмор; все, что угодно, чтобы скрыть мучения, происходящие внутри меня, когда я сражаюсь сама с собой.

Часть меня не хочет, чтобы он чувствовал эту связь со мной. Это может привести только к плохим вещам, верно? Что, если он поймет, почему он чувствует себя таким связанным, или что причина, по которой я так знакома ему, заключается в том, что я и есть знакомая? Потому что он мог убить мою сестру? Но другая часть меня — осмелюсь даже сказать, большая часть — хочет, чтобы он чувствовал то же самое. Потому что я тоже это чувствую. И не только потому, что он из моего прошлого. Что-то в Базе заставляет меня ощущать, что я могу стать лучшей версией себя. Осязаемая сила энергии соединяет нас, и я опасаюсь, что у меня не хватит духу разорвать ее, когда все будет сказано и сделано.

Правда в том, что я хочу, чтобы он знал каждую частичку меня. Все, что заставляет меня тикать. Так же, как я хочу знать о нем все. Я хочу видеть, как он улыбается без причины. Хочу знать, что делает его счастливым, что заставляет его стремиться к такому успеху в бизнесе. Но больше всего я хочу, чтобы он был невиновен. Потому что, если Баз действительно приложил руку к убийству Мэдисон, не знаю, что буду делать.

Его лицо становится серьезным. Если бы он все еще не гладил меня по лицу, я бы