Полковник подробно описал сцену осмотра заим­ки, подчеркнув, что положение усложнилось тогда тем, что караульный Волкова заметил работников БОРа.

— Предупреди часовой бакенщика — и птичка улетела бы! — воскликнул Язин. — Непредвиденный случай мог свести на нет всю секретную операцию. Я не буду долго рассказывать, скажу лишь, что мы поймали этого человека. Это был Пегачёв, только что освобождённый из лагеря заключённых. Волков взял его к себе якобы охранять усадьбу и огород. Совершенно искренне Пегачёв принял нас за шайку воров.

Создалось положение, в любом случае опасное для на­ших поисков: арестовав Пегачёва, мы выдали бы себя Волкову; оставив караульного на свободе, мы позволили бы ему предупредить бакенщика. Выход всё же мы на­шли: Пегачёв был задержан, а в избе Волкова мы инсце­нировали кражу. Волков попался на удочку, решив, что бывший заключённый обокрал его, не выполнив поручения. Должен добавить, что мы не обнаружили потай­ного хода из избы, хотя обыскали в ней каждый квадратный дюйм. События сегодняшней ночи показали, что такой ход существовал.

Это пока всё о «105-м». Расскажу, как Синий Таран­тул, допустив грубую ошибку, выдал себя с головой.

В самый разгар наших поисков в дело Серого замка вклинилось совершенно инородное тело — анонимные письма Пургину. Я говорю «инородное» потому, что крупный разведчик, избрав важный объект для проникновения, — а Главуран для «105-го» — учреждение исключительной важности, — до поры до времени не совершает там убийств, тем более не угрожает смертью столь де­монстративно, как это сделал аноним.

Короче, совершенно ясно, что «105-й» не мог слать столь легкомысленных угроз в столь неподходящее время и столь неподходящему лицу. Стало быть, появился новый человек, скорее всего, агент «105-го», давший нам не­сколько штрихов о самом себе. А именно: он неспособен к точным выводам в вопросах разведки; не дисциплини­рован, ибо действует без санкции шефа; он работает уже длительное время, ибо нервы его напряжены до предела; морально готов пойти на убийство; располагает к тому техническими возможностями.

Этот агент, видимо, заметил поиски в Главуране, при­нял их на свой счёт и, считая Пургина своим главным врагом, решил убить его. Угроза, содержавшаяся в этих письмах, — Язин достал из синей папки три конверта, — очень серьёзна и реальна. Если первое и второе письмо были совершенно безобидны, то в третьем содержался плоский микробаллон с вотулином — ядом генштабистов. Мгновенная смерть для каждого, кто открыл бы конверт!

Человек, пославший анонимную угрозу, настолько во­шёл в доверие шефа, что вместо обычной синильной кис­лоты, получил от него даже вотулин. Однако нет худа без добра. Именно эти письма и помогли разоблачить Синего Тарантула.

Исследуя в ультрафиолетовых лучах бумагу аноним­ки, наши эксперты обнаружили на её поверхности десят­ки микроскопических вмятин. Выяснилось, что они образовались от сахарной пыли, оставшейся на пальцах правой руки. Те же следы оказались и на втором письме. Тарантул, оказывается, сладкоежка! Он носит с собой рафинад, сосёт его, пальцы его всегда присыпаны сахаром. С по­мощью майора Ганина мы выяснили, что в спецгруппе два любителя сладкого, причём один из них категориче­ски вне подозрений.

Язин умолк на минуту, перебирая папки.

— Далее начались неудачи: исчез Будин, пропал Нежин. Нужно было спешить.

Рассказывая о последней операции на заимке, Язин особенно отметил смелость Жукова. Рискуя жизнью, он вытащил из огня ножки стола, где находились тайники. Жуков сильно обжёгся и лежит сейчас в больнице. Зато были получены важные материалы о «105-ом» и Синем Тарантуле. Кроме того, при осмотре пожарища нашли обгорелую рацию и микродвигатель большой мощности.

— Обследуя зону девятнадцатого створа, — добавил Язин, — мы обнаружили в пещере мёртвого человека, по­вешенного вниз головой. Это был Нежин, товарищи...

— Ещё смерть! — растерянно пробормотал Пургин.

Скопин и Ганин окаменели. Берёзов и Долгов тяжело молчали.

— Смерть Нежина, его письмо Пургину — лучшее до­казательство невиновности Нежина, не говоря уже о сроках его знакомства с Будиным. Детали его гибели выясняются. Больше я ничем не могу дополнить этот печаль­ный случай.

В пещере мы нашли ящик с концентрированным горю­чим, равным примерно 600 литрам бензина. Следов Вол­кова мы не обнаружили. Кислородные маски были целы. Водолаз, карауливший подводный выход из пещеры, ни­кого в воде не встретил. Это означало, что ловкий развед­чик имел второй путь для бегства, через который и скрылся, выйдя из окружения почти тридцати человек.

Огорчу вас ещё и тем, что до сей минуты плёнка с фотографиями страниц главного журнала не обнаружена. Очень боюсь, что за прошедшие тринадцать дней Волков успел передать плёнку по назначению.

В дальнейших поисках нам помогла экономист Зубкова. Замеченный ею в трансформаторной будке подозри­тельный человек оказался Будиным. При аресте у него обнаружены документы на имя Глотова, монтёра облэлектромонтажа, 9 тысяч рублей в сотенных купюрах, ра­ция в карманных часах, яд для отравления воды, ампу­ла с синильной кислотой, достаточная, чтобы убить де­сяток людей, верёвочная лестница в виде катушки ниток.

В самое трудное для нас время гражданка Зубкова обнаружила матёрого шпиона, водившего вокруг пальца большую группу людей. Мы привезли Будина сюда. Как полагаете, товарищи, опросим Будина? — спросил пол­ковник.

— Надо взглянуть, — сказал Долгов.

— Тогда прошу извинить, но немного маскировки, — и, надев светлый парик, Язин водрузил себе на нос большие очки. Усевшись в кресло, около которого он стоял в течение доклада, Язин приказал ввести Будина.

В кабинет вошёл высокий человек в тёмно-серой рубахе и в таких же брюках, заправленных в кирзовые сапо­ги. Правая рука его была на перевязи. Быстро осмотрев присутствующих, Будин заметил, что Язин замаскирован, и несколько дольше остановил на нём взгляд.

— Садитесь! — указал Язин на приготовленный стул. — Фамилия, год рождения?

— Углов, Дмитрий Васильевич, — браво ответил Будин. — 1907-й.

— Социальное происхождение?

— Столбовой дворянин. Офицер Российской императорской армии.

— Когда и как попали в Советский Союз?

— В 1955 году, на подводной лодке, через Сахалин.

Уже на предварительном допросе Будин понял, что следователь знает, кто он в действительности, и поэтому сейчас говорил правду под давлением необходимости.

— Профессия?

— После революции военный инструктор при фельд­маршале Чан Кай-ши, музыкант на Гавайях, владелец игорного казино на Филиппинах, совладелец кабаре «Ницца», учитель русского языка в Сан-Корино, диктор радиостанции «Голос истины», переводчик в штабе «Многоугольник», офицер разведки «Многоугольника».

— ­ Объясните, что такое «Многоугольник»?