– Дядя Паша, а тебе не кажется знакомым лицо жениха Киры? – вдруг спросил Глеб, резко сменив тему.

– Кого из двоих? – уточнил Павел Петрович.

– Первого, того, что с обожженным лицом, который заикается, хотя я уже запутался, кто из них с дефектом речи. Вот я смотрю на него, и у меня внутри гадкое чувство. Знаешь, когда просыпаешься утром, хочешь вспомнить сон и не можешь, а только что-то призрачное и непонятное летает в голове, и ты никак не можешь за него зацепиться, – сказал Глеб.

– Значит, надо узнать о нем больше, – снова забеспокоился Павел Петрович. – Ты думаешь, он как-то связан с моей историей?

– Не знаю, но от второго жениха с бородкой у меня такого ощущения нет. Надо узнать его фамилию, и я сделаю через своих друзей запрос. Не нравится мне этот краснолицый.

Страх перенес Павла Петровича мыслями в прошлое.

– Сынок, Пашенька, этот бриллиант Баута теперь твой, – сказала мама. Отец же молчал и смотрел в стол. – Все документы оформлены, – мама положила дарственную на имя Павла.

Он взял небольшой, по его мнению, камень в руки, тот не производил на него особенного впечатления. Павел думал о другом: о предательстве друзей, об Ольге, которая его отвергла, о несправедливости жизни – и камень на фоне этих мыслей казался мелочью, что совершенно не важна в жизни.

– Завтра, – сказала мама, – мы пойдем в банк и снимем на твое имя ячейку. Сегодня же пусть он будет в твоей комнате.

Павел был все-таки мужчина, поэтому не стал показывать родителям своих душевных терзаний, а просто, махнув головой, взял камень и вышел из комнаты. Упав на кровать, он уставился в потолок и хотел уже зарыдать, чтобы выпустить внутреннюю обиду, как в комнату вошел отец.

– Я смотрю, сынок, ты не оценил подарок, – он подошел и сел рядом. – Ну да ладно, это молодость, она, как кривое зеркало, выставляет неправильно приоритеты. Но это прекрасно, потому что только в молодости можно небрежно бросить бриллиант с двухсотлетней историей, подкрепленной бумагами, и переживать о девушке.

– Она не просто девушка, – Павел не был зол на Ольгу, он по-прежнему ее любил.

– Ну раз она особенная, то попроси помощи у камня, – усмехнулся отец. – Только при смене хозяина камень исполняет желание. Сейчас именно тот случай, попроси его помочь.

Он потрепал Павла по голове, как маленького, и вышел, плотно закрыв дверь.

Пашка был атеистом и не верил ни в бога, ни в черта, но мысли постоянно возвращались к словам, что сказал отец, и он не мог отвести от камня глаз. Вдруг совершенно мизерное семя надежды упало в благодатную почву его любви, и он уже не мог ничего с собой поделать. Осторожно, словно камень был живой, Павел взял его в руки и, приблизив к губам, прошептал заветное желание. Но даже шепотом оно звучало зловеще, и Павел испугался. Со всей силы он бросил бриллиант в стену и, уткнувшись в подушку, горько зарыдал.

Павел тогда не знал, вернее, не так, отец умолчал, что камень, исполняя желания нового хозяина, всегда требует крови.

Утром Павел узнает о взрыве в лаборатории при проведении несогласованного испытания.

Погрузившись в собственные мысли, Павел Петрович не заметил озабоченного и даже немного испуганного лица Глеба. Ему, в отличие от своего дяди, было очень жарко. Голова просто пылала, а мозги словно плавились, не в силах справиться с напряжением. И всего лишь одна мысль стучала в голове: «Неужели Ники блефовал и не было никаких фото? Если же они были, то почему до сих не всплыли?»

* * *

– В цирк не попасть, все билеты распроданы, – сказала Валя, вернувшись из касс. Янис и Кира остались ждать ее на улице в тени магнолии, ее запах пьянил и создавал курортное настроение. – Может, объяснишь, зачем нам все-таки туда? – спросила Валентина.

– Поверь мне, ты будешь в восторге, – сказал Янис. – Нам даже не надо на представление, просто попасть в подсобные помещения.

– Просто попасть в подсобные помещения, – спародировала его Валя. – Что б вы без меня делали, – вздохнула она и, покопавшись в телефонной книжке, набрала нужный номер.

– Дядя Витя, дорогой, привет! – радостно поприветствовала она собеседника. – Не узнал, богатой, значит, буду, хотя, кажется, куда еще, – засмеялась звонким смехом Валя. – Это я, Валька, племянница твоя. Да нет, я в Сочи у подруги в гостях. Ага, у той самой, только она уже без железа во рту. Не говори, и не узнаешь ее теперь. Ты в цирке-то до сих пор работаешь? Постоянство – это прекрасно, дядя Витя. Проведи нас посмотреть цирк изнутри. Да нет, нам представления не интересны, нам закулисье хочется посмотреть. Так нас трое всего: я, подружка, та, что с железом во рту, и ее жених. Да, у нее даже жених теперь есть. Не говори, каждой твари по паре. Жду.

– Кто у нас дядя Витя? – спросил Янис.

– Дядя Витя у нас главный человек в цирке, он уборщик клеток.

– Ну да, – согласился Янис, – без этого никуда. Шикарные у тебя знакомства. Кстати, ты сказала, что у вас никого в Сочи, а у тебя целый дядя. Соврала? Почему ты у него не останавливаешься?

– Скажем так, дядя – любитель коз и всех продуктов, которые они производят: молоко, сыр. А я, мягко говоря, не ем козий сыр. Отказов он не принимает, а я в ответ не принимаю приглашение в гости.

– Сложные у вас отношения в семье, – сказал Янис.

В этот момент кто-то их окрикнул. Из дверей высунулась огромная львиная грива и, призывно свистнув, исчезла обратно.

– Узнаю дядю, – вздохнула Валя. – Пойдемте.

Цирк за кулисами походил на сумасшедший дом. Представление было уже скоро, и артисты репетировали, постоянно бегали туда-сюда, что-то искали и между делом еще пели и танцевали. Такая «рабочая», как сказал Валин дядя, обстановка. Он тоже был странным типом – на его голове была шапка кучерявых волос, которая не помнила ножниц парикмахера уже довольно давно. Он же постоянно пушил их еще больше, словно боялся, что они не дают нужного ему эффекта.

– А есть в программе номер с птицами? – спросил Янис, когда официальная часть знакомства с закулисьем цирка была окончена.

– Да, Володька ставит. Голуби у него хорошие, умные, и еще попугая он туда добавил, хорошо получилось. Сам, правда, балбес, его только из-за птиц и держат в цирке, умеет он к ним подход находить, – рассказывал дядя Витя, медленно проходя мимо клеток с разными животными. – Да вот он, сидит уже у своих артистов, говорит, настраивает их на выступление.

И правда, в большой клетке, больше похожей на вольер, сидел молодой человек. Голуби облепили его с головы до ног, казалось, что он может тоже сейчас взмахнуть крыльями и полететь.

– Здравствуйте, – поприветствовал артиста Янис, – можно с вами переговорить тет-а-тет?

– Я не могу, у меня представление скоро, – грубо ответил хозяин голубей.