— Возможно. И правители пользовались ими довольно долгое время. Город пережил немало потрясений. Борьба за власть часто достигала пика, и Белый клан… Как бы это сказать? Оказывался на грани. Да что вспоминать далёкое прошлое, если не так уж давно случилось восстание Лиловых? Вы о нём знаете, господин барон. У вас служат его бывшие члены.

— Да, мне известно о том инциденте. Выходит, недавнее нападение гулей едва не положило конец существованию профессии, которую никак иначе искоренить нельзя?

— Выходит, так. Но я бы не сказал, что кто-то заинтересован в этом, господин барон. Услуги вашего рода время от времени требуются многим семействам. В частности, нашему.

Заинтересован или нет, это ещё нужно выяснить. Всё, что случается впервые, вызывает подозрения. А гули ещё никогда не нападали на город в таком количестве. И ни один род не оказывался полностью истреблён. Николай Скуратов тоже был бы сейчас мёртв, не вмешайся судьба. Ну, или что там. Так что, пожалуй, стоит поставить себе галочку.

Конечно, на первый взгляд, нелепо предполагать, будто гули могут быть в сговоре с кем-то в городе, но чем чёрт не шутит? Я тоже не думал, что напарник влепит мне пулю в голову. Но дерьмо случается.

Сидя в машине, которая везла меня в дом Фустовых, я размышлял о том, возможно ли вступить в сговор с гулями. В школьной столовой с моей подачи зашёл разговор об их разумности.

— Это просто вечно голодные твари, — сказал Павел, пожав плечами. — Думают только о том, как бы пожрать. Бешеные животные, по сути.

— Но в поисках еды они проявляют немалую изобретательность, — заметил Артём. — Иногда просто удивительную.

— Как и обычные животные, — ответил княжич. — Я бы не назвал это прямо разумностью.

— Да, обычные гули, конечно, умом не блещут, — согласилась Женя. — Однако аль-гули — дело другое. Эти твари вполне сообразительны. Конечно, изучить их не удавалось, так как Иглы Малика на них не действуют, однако есть теория, что они способны даже разговаривать. Вообще, считается, что они у гулей вроде командиров.

— Вряд ли они разговаривают, — не согласилась Аня. — Так решили некоторые учёные, потому что аль-гули могут принимать человеческую внешность. Но это ещё не доказательство. Не известно даже, является ли их внешний вид трансформацией тела или просто иллюзией.

— Это верно, — поддержал сестру Павел.

— Может ли гуль под видом человека проникнуть в город? — спросил я.

Ребята уставились на меня с удивлением. Затем рассмеялись.

— Нет, Коля, что ты! — сказала Женя. — Это исключено!

— Почему?

— Да потому что для этого нужны документы. А откуда им взяться у аль-гуля?

— К тому же, — добавила Аня, — всех приезжающих в Камнегорск проверяют на наличие копыт. Это то, что аль-гули не в состоянии изменить.

— А если самолётом? — не сдался я.

Мой вопрос снова вызвал смех.

— Прости, но ты зря паришься, — сказал Артём. — Не представляю, как аль-гуль может оказаться на самолёте!

— Да уж! — кивнула Женя.

— Я и не парюсь. Просто интересно. В книгах про гулей этот вопрос освещён не особо подробно. Видимо, потому что о них мало информации.

— Ну, да, — кивнул Павел. — Откуда ей взяться? Этих тварей убить-то непросто, что уж говорить про изучение.

Вот этот разговор я вспоминал, глядя в окно автомобиля на бетонные, ощерившиеся пушками стены, рупоры громкоговорителей, недавно установленные серебряные сети, пешеходов, спешащих по делам под разноцветными зонтиками, машины и отливающие слюдой окна небоскрёбов.

Если аль-гули способны говорить, если они разумны — чего исключать нельзя — значит, с ними можно прийти к соглашению — по крайней мере, теоретически. Допустим, кто-то в городе решил, что род Скуратовых стал слишком могущественным. Или мешает чьим-то планам. Да просто захапал многовато земли. Мог он подбить гулей напасть на их удел, собравшись всем миром, так сказать? По идее, вполне. Иначе как объяснить, что твари ломанулись такой толпой, какой прежде не атаковали?

Итак, возьмём данную гипотезу как рабочую. Просто допустим, что так и было. Кому выгодно уничтожить Скуратовых? Во-первых, Пешкову, который зарится на их удел. Барон сразу влез на мою землю и уходить не хочет. Представляю, как его бесит, что я до сих пор жив. Во-вторых, возможно, император счёл, что род ассасинов под боком — штука опасная. К тому же, Скуратовы не поддержали его в войне с Лиловым кланом. А правители — люди злопамятные и подозрительные. Ну, как Его Величество решил, что пора избавиться от таких соседей? В-третьих, Самсонов. Да, барон всем видом показывает, что ему на моём уделе находиться в тягость. И что интересуется он землями Пешкова, а ко мне влез исключительно, чтобы насолить кузену. Но кто знает, чем он руководствуется на самом деле? Захоти я заграбастать чужую территорию, постарался бы убедить владельца, что ничего такого у меня и в мыслях нет.

В общем, было, о чём поразмыслить.

Автомобиль въехал во двор замка Фустовых, обогнул круглую лужайку и остановился перед крыльцом.

Охрана осталась внизу, вместе с моим арсеналом, который, как и в прошлый раз, пришлось сдать, а меня встретила одна из жён барона — миниатюрная женщина с заплетёнными в сложную причёску волосами, голубыми глазами и улыбчивым лицом.

— Господин барон! — пропела она, протягивая руку, над которой я галантно склонился, изобразив воздушный поцелуй. — Как я рада с вами, наконец, познакомиться! Дочь нам все уши прожужжала, какой вы замечательный и сколько труда вложили в её пьесу!

— Это преувеличение, госпожа Фустова. Я лишь дал несколько советов. В успехе спектакля нет ни капли моей заслуги.

— Ещё и скромны, — одобрительно улыбнулась женщина. — Называйте меня просто Софией Павловной. Идёмте, я познакомлю вас с остальными. До ужина ещё полно времени. Вы играете в карты?

— Нет, увы.

В дурака, конечно, я бы ещё резанулся, но вряд ли в высшем обществе проводят время за этой игрой. Скорее уж, в моде какой-нибудь вист или преферанс.

Однако я ошибся.

— Как, даже в покер? — удивилась баронесса.

— В покер играю.

— Ну, вот и чудно! — обрадовалась София Павловна. — Прошу, господин Скуратов. Все уже собрались.

В гостиной сидели барон, его вторая жена, высокая, худощавая женщина, лет на пять старше Софии Павловны, советник Лодыженский, перебиравший чётки, Марина в шёлковом золотистом платье до колен и с тонкой ниткой жемчуга на шее, а также двое юношей постарше меня, которых представили как баронетов — Алексея и Олега. Выходит, Марина — единственная дочь. Это объясняло, почему Фустов был в её руках, как пластилин.

Со всеми раскланявшись и обменявшись с мужчинами рукопожатиями, я ещё раз окинул собравшихся взглядом.