— Ты сможешь найти эту историю, если захочешь, в книге леди Морган о Франции. Она была опубликована несколько лет назад. Но с тех пор ничего не изменилось.

Клара задумчиво покосилась на герцога, потом ее взгляд вернулся к Марселине.

— Хорошо, я попробую. И еще я ей скажу, что все это из-за Кливдона, который оказался разборчив даже больше, чем Лонгмор.

— Клара, не лучше ли будет… — осторожно начал герцог, но его никто не услышал.

— Но что я надену завтра в «Олмак»? — спросила Клара. — Вы отвергли всю мою одежду. Не осталось ничего!

— Ваше платье будет готово к завтрашнему дню, — уверенно проговорила Нуаро. — Я доставлю его сюда ровно к семи часам — или это будет одна из моих сестер. Времени вполне хватит, чтобы внести какие-нибудь мелкие изменения, если они потребуются. Ваше платье будет совершенным, заверяю вас.

— А как же мама?

— К этому времени вы уже с ней разберетесь, как я предложила.

Клара с явной неуверенностью взглянула на Кливдона.

— У нее характер диктаторши.

— Да, вы уже говорили об этом. — Нуаро чуть улыбнулась, не глядя на герцога. — Знаете, миледи, я работаю с женщинами с утра до вечера шесть дней в неделю, и могу вас заверить: можно или властвовать, или быть во власти. Третьего не дано.

Ах, вот как? Значит, мы имеем обезоруживающую откровенность с налетом юмора, подумал герцог.

Эта женщина неподражаема!

— Сегодня я, видимо, слишком долго находилась во власти, — вздохнула Клара. — Пожалуй, с меня хватит. Кливдон, если ты потерпишь еще пару минут, я с большим удовольствием отправлюсь с тобой дышать свежим воздухом. Обещаю вернуться очень быстро. Миссис Нуаро оставила мне всего пару платьев, которые сочла не совсем уродливыми, так что тратить время мне попросту не на что. Горничной не придется ничего решать относительно шляпки или других аксессуаров.

Девушка направилась к двери, ненадолго задержалась, словно сомневаясь, но потом вышла из гостиной с видом человека, принявшего твердое решение.

Она получила в точности то, чего хотела, сказала про себя Марселина. Даже больше. Ей не пришлось ждать свадьбы. Она получила леди Клару и большой заказ. Завтра сливки общества увидят леди Клару Фэрфакс в платье от Нуаро.

Торговый дом Нуаро станет главным в Лондоне.

Марселина достигла всего, к чему стремилась, о чем мечтала несколько недель назад, собираясь в Париж.

Она самая счастливая.

Все это она говорила себе, разбирая вещи из гардероба леди Клары.

— Вы намерены их сжечь? — полюбопытствовал Кливдон из угла, в который удалился в поисках темноты из-за головной боли.

— Конечно, нет.

— Но ведь все они оставляют желать лучшего, — сказал герцог. — Я никогда не замечал, насколько неудачен подбор цветов, пока вы не отравили мой мозг своими идеями. Но даже я могу отличить хороший крой и шитье от плохого.

— Их можно распороть и переделать, — объяснила Марселина. — Я являюсь патронессой благотворительного приюта для женщин. Миледи настолько добра, что разрешила мне забрать половину этого для моих девочек.

— Ваши девочки, — повторил герцог. — Так вы еще и филантроп? — Он засмеялся.

Ей захотелось что-нибудь в него бросить.

Стул. Себя.

Помилуй, Боже! Как он красив! Исподтишка наблюдая за его движениями, Нуаро почувствовала, как пересохло во рту. Это несправедливо! Почему она не может получить его без сопутствующих осложнений? Где угодно — в постели, в экипаже, у стены. И не важно, что он ленив, надменен и забывчив. Ей хотелось использовать его и забыть, как мужчины используют женщин и забывают их.

Вошла горничная. Несколько минут Марселина объясняла ей, что надо делать.

— Как называется ваш приют? — поинтересовался Кливдон. — Я скажу секретарю, чтобы он сделал пожертвование. Если живущие там женщины смогут сделать что-нибудь путное из этих платьев, они заслужили помощь.

— Это приют для нуждающихся женщин «Общества портных», — сообщила Марселина. Она могла бы добавить, что сама же вместе с сестрами основала это общество не далее как в прошлом году, но не сделала этого. Зачем? И она, и сестры очень рано узнали намного больше, чем им хотелось бы, о нужде и о том, как трудно заработать себе на жизнь.

Ее прошлое — тайна за семью печатями.

О, неужели эта девчонка никогда не оденется? Сколько необходимо времени, чтобы завязать ленты шляпки и набросить на плечи шаль? А ведь если леди Клара видит в Марселине соперницу, она не должна ни на секунду оставлять ее наедине со своим потенциальным женихом.

Впрочем, наедине они не находились. Вокруг постоянно сновали слуги. Но даже если бы слуг не было, леди Кларе все равно не о чем было тревожиться.

Все планы Марселины касались только кошельков ее отца и будущего мужа.

И все.

Она очень, очень счастлива.

В гостиной звенела тишина, нарушаемая только звуком шагов входивших и выходивших слуг.

Наконец появилась леди Клара.

Марселина потратила еще несколько минут на то, чтобы поправить шляпку девушки и ее кашемировую шаль, попутно заметив, что шали у леди Клары были очень хороши.

Внеся все, по ее мнению, необходимые изменения в облик будущей герцогини, она сделала реверанс и вернулась к работе.

Она чувствовала, что рядом прошел Кливдон, слышала его негромкий разговор с невестой и смех леди Клары.

Ей некогда было смотреть им вслед — надо было работать.

А когда они ушли, Марселина сказала себе, что хорошо потрудилась. Она не причинила никому никакого вреда — чудо, учитывая ее родословную, — и имеет все основания радоваться.

Тот же вечер

На прилавке лежало платье, которое вернула мисс Уитвуд. Рассерженная покупательница пришла и ушла, пока Марселина занималась леди Кларой Фэрфакс в Уорфорд-Хаусе.

Софи успокоила миссис Уитвуд. Наверное, она могла бы успокоить разъяренного гунна Аттилу. Платье будет переделано. Но на это потребуется время, которое Марселина, ее сестры и швеи могли использовать на другие заказы.

Если ситуация не изменится, они погибнут. Не то чтобы они не могли позволить себе переделку платьев. Погибнет их репутация.

Марселина внимательно рассматривала платье, прикидывая, какие изменения следует внести.

— Кто над ним работал? — спросила она у старшей швеи Притчетт.

— Мадам, если речь идет о технике исполнения, то вина целиком лежит на мне, — сказала Притчетт. — Я надзирала за каждым стежком. Но, мадам, все же сшито идеально. Вы сами видите. Все, как вы приказали.

— Я вижу, — сказала Марселина. — Все детали этого платья — мое собственное изобретение. И очень странно, что появилось другое платье с точно такими же деталями. Я сама придумала угол и ширину складок на корсаже. Даже интересно, как у другой портнихи могли возникнуть точно те же идеи, что и у меня.