chitay-knigi.com » Современная проза » Разрыв во времени - Дженет Уинтерсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 56
Перейти на страницу:

– Что-то случилось бы, так или иначе.

– Ты сейчас говоришь точно, как он.

– Зель, вспомни, пожалуйста… Что тогда происходило?

Зель покачал головой:

– Я не знаю. Он был с нами, приезжал, уезжал, но был с нами, пока мне не исполнилось восемь. Примерно так, да. А потом он исчез. Мы его больше не видели. Он оплачивал все счета, но сам больше не появлялся. Как будто он умер. У меня был отец, а потом – раз – и отца уже не было.

– То есть он перестал с вами общаться примерно в то время, когда случилось убийство? И деньги, и пропажа ребенка?

Зель кивнул:

– Получается так. Мама об этом не говорила, вообще никогда. А потом мы с ней переехали в Нью-Йорк.

– Ты помнишь, что говорили о том убийстве? Как его звали, убитого? Тони Гонсалес?

– Я не помню. Помню только, как все менялось. Сначала я приезжал сюда на каникулы, первые года два, а потом дом потихоньку пришел в упадок. За ним никто не следил, экономка уволилась. И однажды я прилетел – мне тогда было одиннадцать, – и он не встретил меня в аэропорту. Я прождал его весь день, но он так и не появился. Я позвонил маме, и она договорилась, чтобы меня посадили на ближайший рейс в Нью-Йорк.

– А что случилось?

– Ничего. Я больше не видел его до тех пор, пока не поступил в Сент-Луисский университет. Он купил мне мотоцикл и прикрепил к сиденью записку: «НЕ УБЕЙСЯ. ПАПА».

– Он никогда не возил тебя в Англию?

– Возил. Когда я был маленьким. До того, как все испортилось. И они приезжали сюда.

– Они – это кто?

– Его лучший друг, дядя Леон. Мими, его жена. И Мило, их сын, мой ровесник. Они приезжали сюда, в этот дом, и мы с мамой – тоже, и я был в Лондоне дважды, но плохо помню эти поездки. А почему ты спросила?

– Я думаю, ты мой брат, – сказала Пердита.

Зель вскочил на ноги и побежал. Он бежал. Он обливался потом. Грудь болела, словно в нее со всей силы ударили кирпичом. Она была его новым миром, не старым, а новым. Она была землей на горизонте. Она была, словно счастливый случай во времени. Он ее целовал. И хотел целовать вновь и вновь. Он ненавидел отца.

Пердита бросилась следом за ним в большую темную прихожую, подсвеченную мерцанием свечей и камина из библиотеки. Она слышала, как он бежит по гравию снаружи. В это мгновение она не чувствовала ничего: ни страха, ни грусти, ни удивления, ни желания действовать. Все затмило пронзительное ощущение неизбежности, которое она даже не переживала, а как бы наблюдала со стороны. Как будто это была не она, а кто-то другой. Вот к чему все пришло. Вот к чему все стремилось. Вот она, ее собственная координата во времени.

А потом в темноте разлился свет. Огромная люстра вспыхнула под потолком, словно сигнал к началу бала. Музыка. Наверху.

«Смейся над этим, кричи об этом, когда надо будет сделать выбор. Но, как ни крути, ты проиграл…»

Пердита встала у подножия широкой лестницы – широкой настолько, что по ней одновременно могли бы подняться три человека, бок о бок. После первой площадки лестница разделялась на две, одна вела влево, другая – вправо.

Пердита поднялась на первую площадку.

«Это маленький секрет, он касается только Робинсонов. Самое главное, надо беречь его от детей…»

Все двери открыты. Спальни, тихие и пустые, где никто больше не спит. Лестница слева – короткая, узкая. Видимо, раньше там располагались комнаты прислуги.

Теперь музыка сделалась громче. Маленькая дверь наверху распахнута настежь.

Пердита подошла и встала в дверном проеме.

Огромная комната – просторный чердак по всей длине и ширине дома. Мебель в розовых и голубых тонах, ковры, лампы, картины, диваны. Скошенная стеклянная крыша с видом на звезды.

Длинный стол из светлого дерева заставлен компьютерной техникой. Экран во всю стену.

Это Париж?

Париж, захваченный падшими ангелами.

Ксено обернулся, поднялся из-за стола. Он был в идеально потертых джинсах и новенькой белой футболке. Без обуви, босиком. На столе стояла бутылка виски «Вудфорд Резерв». Ксено приподнял бутылку, глядя на Пердиту. Она покачала головой. Ксено налил себе.

– Как твой папа?

– Состояние стабильное.

Ксено кивнул. Она его завораживала. В ней не было страха, и он вдруг понял, что боится ее.

– Я пришла поговорить. О том, что вы сказали вчера.

Ксено отпил виски.

– Думаю, ты не играешь в компьютерные игры? Женщины обычно не играют. Не потому, что они глупее мужчин, просто создатели игр не рассчитывают на женщин – как и создатели автомобилей, за исключением маленьких, слабеньких «женских» машинок. Я никогда этого не понимал.

Ксено повернулся обратно к экрану и нажал кнопку «продолжить игру». Персонаж с лицом Ксено стоял на пустой улице, где шел снег из белых перьев.

– Что вы делаете?

– Сейчас собираю перья. Хочешь помочь мне? Сейчас.

Ксено взял со стола айпод, сфотографировал Пердиту и загрузил фотографию в базу. Пока он говорил, ее фотография превратилась в персонажа, и Пердита вошла в игру.

– Я создаю компьютерные игры. Обычные игры: аварии, взрывы, тролли, мечи и доспехи, потерянные сокровища. Но я пытаюсь создать и другую игру, принципиально другую. Ты замечала, что в девяноста процентах компьютерных игр мускулистые белые парни в татуировках, с короткими стрижками и непременно на угнанной тачке крушат всех и вся? Прямо какой-то хардкорный гей-клуб на военной базе. А эта игра… «Разрыв во времени»… полностью моя разработка. Я начал ее создавать уже очень давно. Еще до того, как все случилось.

– Что случилось?

– Конец света.

Он напряженно смотрел на экран. Она знала, что надо дать ему выговориться, надо дать ему доиграть – и попытаться понять. Ей казалось, что он сумасшедший, но если сейчас она не согласится с этим безумием, она никогда не узнает правду.

– Ты говоришь по-французски? – спросил Ксено.

– Нет.

Ксено крутанулся на стуле, вытянул ноги и пошевелил пальцами. Пальцы у него на ногах были длинными, почти как на руках, и Пердита снова подумала о пауке, на этот раз – о пауке, сидящем в паутине, что оплетала весь дом.

Он отпил виски.

– Был такой французский поэт, Жерар де Нерваль. В девятнадцатом веке. Он покончил с собой. Незадолго до самоубийства ему приснился сон об ангеле, упавшем во двор-колодец внутри старых, уже разрушавшихся домов, где жил сам Нерваль. Двор был узким, как труба между четырьмя высокими домами, и лишь наверху – маленький квадратик неба. Ангел приземлился на покатую крышу, не удержался и рухнул вниз.

Ангел застрял в колодце. Он не мог спастись. Потому что не мог расправить крылья и улететь.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности