Дорота. Идентифицировал ли ты себя, как другие авторы, со своими героями? Переживал их судьбы, возбуждался, отчаивался вместе с ними?

Януш. Нет. Своего героя я лишь частично построил на основе собственной личности, хотя большинство утверждает, что Якуб — это я. Я допустил несколько ошибок, использовал, например, свои инициалы , потому что у него тоже есть второе имя, начинающееся на букву . Я писал книгу для себя и, следовательно, хотел идентифицировать героя с собой, хотел, чтобы он частично гзас-сказывал обо мне, но ему предстояло также быть тем, кем я хотел бы быть и кем не являюсь. И та часть, в которой меня нет и в которой я хотел бы быть, для меня гораздо более важна. В то же время я не могу сказать, где находится граница между нами, я был подготовлен к переживанию мира так же, как он, но переживал его иначе. В некоторых ситуациях я далек от главного героя на целые световые годы. Просто я создал себя таким, каким хотел быть в мечтах,— идеалом мужчины. Описывая конкретный тип мужчины — доброго, чуткого, — я сохранял надежду, что, прочитав о нем, и сам смогу измениться. Проблема только в том, что я не прочитал своей книги. Таким образом, главный герой является Янушем Леоном Вишневским лишь отчасти, в основном же он таков, каким хотел бы быть Януш Леон Вишневский. И это ответ на вопрос, автобиографичен ли роман.

Дорота. Бывали у тебя такие минуты, когда ты нетерпеливо ждал момента, чтобы вернуться к написанию книг? Тебе предстояло заниматься очередным проектом, а ты мечтал лишь о том, чтобы вернуться к судьбам Якуба и других героев «Одиночества в Сети»?

Януш. Нет. Я сумел отделить одно от другого, так как у меня не было планов издать книгу. Это был своего рода дневник, а если у тебя нет времени писать дневник, то ты его не пишешь. Случалось, что я мог написать три главы за три дня, потому что у меня было желание, настроение, время, а случалось написать три предложения за два месяца. Я писал эту книгу два года. Более активно я работал над ней во время поездок, например семичасовых перелетов до Нью-Йорка, когда знал, что ничто не помешает мне писать, и, просмотрев основные газеты, брался за книгу. Таким образом, я писал ее в свободное время, когда возвращался в отель и описывал то, что заметил в течение дня, — какую-то ситуацию, взволновавшую меня, какую-то фигуру на улице Нового Орлеана, обратившую на себя мое внимание. Не было последовательного писания — я писал седьмую главу, а шестой или пятой главы еще не было и в помине. Просто я знал, что когда-нибудь появятся и они. Я писал модулями, как пишутся компьютерные программы. Плана книги просто не существовало: я наполнял интерфейс известными фактами, историями, чтобы впоследствии все объединить в целое.

Дорота. Ты полагаешь, что теперь пишешь иначе, чем во времена первой книги? Ты научился чему-нибудь?

Януш. Мне пишут студенты и выпускники факультетов полонистики, появились научные работы по моему роману, который анализируется со всех сторон, в различных контекстах и с разных точек зрения. И конечно, я читаю все работы и мнения по поводу моих книг. Но письма, в которых меня хвалят, лишь просматриваю, если же кто-то меня критикует, то я делаю выписки из таких писем. Моя первая книга и ее судьба научили меня некоторым вещам, например, я стараюсь удерживать мелодраматизм в определенных рамках, поскольку и сам сознаю, что в некоторых моментах «Одиночества в Сети» он чересчур преувеличен, но он являлся следствием мой печали, а люди в печали очень мелодраматичны.

Дорота. Да, плачут без причины.

Януш. Верно.

Дорота. Их может взволновать любая мелочь. Все причиняет им боль, касается их.

Януш. Первую книгу я писал для себя, а теперь начинаю писать книги и для других, начинаю замечать своего читателя, становлюсь более внимательным. Кроме того, теперь сам процесс работы у меня иной. Раньше я прятал книгу в «ящик», электронную папку, а потом отправлял ее в издательство, перечитывая только те фрагменты, из которых нужно было выбросить пару вульгаризмов, а в остальной текст даже не заглядывал, чтобы не изменить его ненароком. Теперь я пишу, например, главу книги, откладываю ее, и она ждет своего часа, затем возвращаюсь к этому фрагменту, читаю его утром на свежую голову, когда не взволнован, читаю вечером, когда я взволнован, под какую-нибудь музыку. Стараюсь подходить к этому тексту с разных точек зрения.

Дорота. Как «Одиночество в Сети» изменило жизнь твоих читателей? Их письма могли бы составить, что ты и сделал, следующую книгу1. Попробуй обобщить их реакции.

Януш. Если бы мне нужно было составить какой-нибудь рейтинг того, что имеет значение для читателей в этой книге, то на первое место — причем с большим отрывом от второго места — я поставил бы то, что могу назвать переоценкой женщинами своего брака. Мы уже говорили о том, что 71 % пишущих мне — женщины. Именно женщины главным образом читают мою книгу, задумываются над ней и решают мне написать. Прочитав роман, они начинают иначе смотреть на своего партнера, с которым формально находятся в счастливом браке. Это чаще всего появляющийся в письмах мотив. Сегодня в отеле я опять получил письмо, очень похожее на те, что мне присылали в 2001 году. Женщина пишет о своем как будто счастливом браке, о своих детях, о том, что все видят их как благополучную супружескую пару, но муж не прикасается к ней, в нем нет ничего романтического, он не дышит ей в ухо, как когда-то, и она не чувствует тепла. В нем нет этой чуткости — он только очень хороший партнер, но уже не любовник с богатым воображением. Между ними образовалась пустота, и, хотя оба пытаются поддерживать иллюзию, что все хорошо, она знает, что в их жизни все не так, как должно быть. Несомненно, в близких к распаду союзах вины женщины не меньше, чем вины мужчин.

Дорота. И что? Женщины пересмотрели свои союзы, провели их переоценку? Что из этого следует? Они находили другого мужчину?

Януш. По-разному. Благодаря двадцати восьми тысячам писем я знаю, какие бывают подходы. Некоторые женщины, прочитав роман, складывают чемоданы в четыре часа утра и уезжают. Мне об этом рассказал мужчина, который именно таким образом был брошен. Он специально пришел на книжную ярмарку в Варшаве, чтобы сказать мне это.

Дорота. Хорошо, что не дошло до рукоприкладства.

Януш. На самом деле он с таким намерением и пришел, но, увидев очередь, состоявшую исключительно из женщин, изменил свое мнение (смеется). Другие женщины пытаются начать разговаривать. В большинстве союзов, которые с виду счастливы, в которых, казалось бы, царит спокойствие, гармония, вообще отсутствует разговор. Супруги в таких браках не говорят о своих чувствах. Они говорят о новом автомобиле, об ипотеке, о лучшей школе для ребенка, но не о том, что происходит между ними. Они никогда не задают своим партнерам этого самого простого и самого важного вопроса: «Ты счастлив со мной? А если ты счастлив, то скажи мне, почему ты любишь меня?» Лишь занимаясь время от времени любовью, они получают подтверждение, что все еще небезразличны друг другу. В то же время они не всегда понимают, почему все еще вместе. После прочтения моей книги у них вдруг появляется потребность разобраться