Он убрал камеру и решительно направил вертолет к другому месту милях в двадцати от первого, где предмет, возникший ниоткуда, опускался и поднимался на протяжении четырех-пяти миль, чтобы затем исчезнуть за линией горизонта, послав лишь один сигнал — о своем падении, о проигранной борьбе с неумолимой гибелью.

— Ничего не понимаю, — проговорила Гейл немного застенчиво. Она с надеждой глянула на Сомса, ожидая объяснений.

— Обычный взрыв вызван выходом наружу собравшейся в единый момент массы газа, — объяснил Сомс, — Обратный взрыв — движением вакуума внутрь. Взорвите хлопушку и получите обычный взрыв. Разбейте электрическую лампочку — и вот вам обратный взрыв. Модель, которую мы видим внизу, — это модель обратного взрыва.

— Но как такое возможно?

— Если бы мы знали, то, возможно, уже летели бы прочь. Может, еще узнаем.

Сомс остро ощущал присутствие Гейл, сидящей рядом. Его даже раздражало, что он так внимателен к ней, когда это совсем неважно и перед ним стоит важная научная проблема.

Вертолет затрясло. Вокруг лежало нетронутое ледяное поле. Некоторое время спустя Сомс спокойно сказал:

— То, что мы ищем, уже должно было попасть в зону видимости. Но не попало. Внизу дует ветерок. Он удерживает снег в облаках над поверхностью. Все более или менее невысокое спрятано за завесой этого подобия пыльной бури, но только со снегом.

Вертолет развернулся. На всем пространстве шириной в две мили облачность пропускала лишь тусклый свет, озарявший практически гладкий ледяной лист. Он был практически белоснежным — микроскопические снежинки кружились в вихрях, подобно густому туману.

— Теперь я буду просыпаться по ночам, пытаясь разгадать эту загадку, — сказал Сомс — И, вероятнее всего, никогда не найду ответа.

— Вон там! — крикнула Гейл.

Она показала рукой. Летящий снег явно что-то огибал. Среди безупречно белого пространства показалась прореха, тень от чего-то. Предмет, слишком темный, чтобы быть просто снегом. Он снова скрылся.

— Это место, куда упал объект, который мы ищем, — сказала Гейл. — И там что-то есть!

Сомс поднес микрофон к губам.

— Вызываю базу, — отрывисто проговорил он, — Вызываю базу. Алло! Нахожусь у последней точки, зафиксированной радаром. Угол склонения приблизительно 170 градусов. Свяжитесь со мной по коротковолновой связи. Прошу разрешения на посадку.

Он слушал, нажимая кнопку радиомаяка, чтобы на базе с помощью компьютера более точно определили их местоположение. Правильнее пользоваться расчетами, сделанными с земли. Он вновь приготовил камеру.

Гейл подалась вперед и поднесла к глазам бинокль. Необычная тень, дыра, вновь показалась сквозь поземку. Чем-то оно напоминало ракету, но металл был слишком ярким, и предмет — слишком большим. Он лежал на льду, накренившись. Часть его — и большая — была раздавлена.

— Космический корабль? — спросила Гейл. — Думаете, это он?

— Боже упаси! — проворчал Сомс.

Произошло какое-то движение. Одна — две — три фигуры отделились от металлического гиганта. Потом четвертая. Сомс угрюмо фотографировал.

— Это не взрослые! — внезапно вскрикнула Гейл. — Брэд, они дети! Странно одетые дети, с обнаженными руками и ногами! Они снаружи, на снегу! Они замерзнут! Мы должны помочь им!

— Вызываю базу, — сказал Сомс в микрофон. — Я приземляюсь. Вынужден. Если в течение двадцати минут не будет сообщений, прилетайте и соблюдайте осторожность. Повторяю: соблюдайте осторожность — и проверьте, что происходит. Повторяю еще раз. Если я не выхожу на связь в течение двадцати минут, действуйте с крайней осторожностью, чтобы выяснить, что произошло.

Он послал вертолет под углом на посадку. Потянулся вперед, вынул автоматический пистолет из набора стандартного снаряжения вертолета и сунул в карман.

Вертолет громко заурчал, скользя вниз к аппарату — и детям на льду.

Во всем мире жизнь людей и ход вещей протекали как обычно. Пассажиры с сезонными билетами прыгали в электрички и читали газеты, и это было не самое радостное начало трудового дня. Фермеры трудились на полях, выращивая урожай, и это было уже не столь удручающе. Мальчуганы упоенно предавались играм, требовавшим “музыкального сопровождения” в виде стрельбы, а девчонки сосредоточенно играли в дочки-матери. По бескрайним просторам сверкающих морей отважно неслись корабли; а супермаркеты предлагали особые товары; собаки лаяли или почесывались, порой важно прохаживались туда-сюда, а порой предавались сну как непременной составляющей собачьего счастья.

Пока еще не поступало сообщений, которые могли бы резко потревожить сложившийся порядок. Пока что речь не шла о появлении новых, все более сложных, практически неразрешимых ситуаций, нараставших, как снежный ком. Никому и в голову не приходило, что есть причина впадать в уныние. Земляне и не ведали, как изменится их судьба в ближайшие несколько дней…

В это время, спустя шесть или семь часов после события, в ученых кругах велась дискуссия по поводу невероятного взрыва статического электричества, приведшего к мощным радиопомехам. Во время хода дискуссии ученые выдавали такие странные и невероятные гипотезы, что изумляли весь мир. Они приковывали к себе всеобщее внимание. Потом стало понятно, что речь идет не о природном катаклизме, что это все-таки связано с человеческой деятельностью. И все-таки никогда прежде не происходило настолько неограниченного выделения электроэнергии, способного вызвать взрыв такого масштаба. После обсуждения странности явления перешли к вопросу: как исследовать данное явление, и это стало темой номер один среди всех теоретиков науки.

Но пока ничего больше не происходило. Ничего по-настоящему заметного. Вначале событие привлекло внимание масштабами… Невозможно представить, чтобы электрический источник охватил весь земной шар на всех длинах волн на целых три секунды. Но это случилось. Были прерваны все коммуникации, электроприборы не работали, техника, связанная с измерительными и вычислительными операциями, оказалась разрегулированной. Все это поражало, пугало, ошеломляло.

Вначале происшествие не вызвало тревоги. Это случится позднее, когда вычислят, какой силы был получен сигнал. Устройства для слежки за несанкционированным радиовещанием показали, что сигнал пришел из Антарктики. Именно там и в то же время произошло землетрясение. Но в Антарктике землетрясения нередки.

Действительно чувствительный сейсмограф сообщает о невероятных вещах ежедневно. Никто не заметил совпадения. Никто не испугался. Конечно, ученые-теоретики, обнаружившие, что перед ними не просто локальное явление, заинтересовались, обнаружив его влияние на аппаратуру по всему миру, на всех диапазонах и с максимальной интенсивностью. Но это был просто интерес, сильный, что и говорить, но все-таки не более чем интерес.

Итак, никто на Земле не догадался, что появился некий новый объект, который сможет помешать обычному развитию кризисов и компромиссов в дипломатии; подъему цен и получению сверхприбыли в экономике; падению человеческих ценностей взамен роста удобств, благодаря чему мир может разлететься на куски в один совсем не прекрасный день.