Раздался рокочущий звук. Он был невероятно низким. Долгим, удаленным, басовым, столь низкочастотным, что казался скорее вибрацией воздуха, нежели собственно звуком.

Затем звук кончился.

— Ударная волна, — серьезно сказал Сомс. — Дошла через четыре сотни секунд после начала помех. Восемьдесят миль… А звук должен был быть весьма громким, чтобы пройти такое расстояние! Какое же сильное произошло сотрясение земной тверди, чтобы дать о себе знать по прохождении восьмидесяти миль! Да и электрический разряд должен быть очень и очень мощным, чтобы нарушить работу радио и радарного устройства на расстоянии восьмидесяти миль. Да уж, похоже, мы имеем дело с чем-то выдающимся.

— Как насчет космического корабля с другой планеты? — поинтересовалась Гейл.

— Тогда он должен был появиться из космоса, — отвечал Сомс. — А этого прибор тоже не уловил.

— Не иначе, секретное оружие, — резко бросила капитан Моггз. — Я пошлю рапорт в Вашингтон и попрошу выслать ордер на расследование.

— Я бы не стал торопиться, — сказал Сомс — Ведь, если вы запрашиваете ордер, значит, даете обещание дождаться ордера и не начинать никаких действий до его прибытия. А здесь ветер и снег, и бог знает, что еще скроет ту штуку, о падении которой сообщил радар. Если будете ждать ордера, то все, что засыплет сверху упавшее тело, отодвинет находку до прибытия ордера, а может быть, и вообще спутает нам все карты.

Гейл смотрела на него с интересом и доверием.

— И что же вы теперь будете делать?

— Я думаю, что мы сначала найдем это, а уж потом пошлем рапорт, — просто сказал Сомс.

— Но…

— У вас есть черновой набросок статьи о пингвинах, — сказал Сомс, — Я завтра должен буду отвезти вас на вертолете к гнездовью пингвинов в пятидесяти милях ниже по побережью, где кончается Барьер. Вы планировали написать милую статейку о домохозяйках Антарктиды. Название “Забота о Муже-Пингвине” подойдет?

— Поняла, — внезапно усмехнулась Гейл. — Согласна. Хорошее название.

— Полетим на вертолете, — сказал Сомс. — Создадим видимость сбора материала для статьи на тему “Можно ли спасти пингвиний брак?”. А потом… изменим курс. Обнаружится, что мы совершенно случайно попали в место, которое указал радар в качестве источника помех и откуда пошла ударная волна. Мы сможем даже пролететь дальше, туда, где что-то упало, в четырех—пяти милях.

— Но ведь это совершенно неправильно — действовать без инструкций, — взволнованно проговорила капитан Моггз. — Хотя… как знать, а вдруг нам удастся что-нибудь обнаружить?

— Ну конечно, — заверил Сомс. — Всегда безопаснее отрапортовать кому-либо о своей находке, чем найти то, о чем рапортовали. Кстати, что касается самого предмета рапорта — там может и не оказаться никакого предмета.

— У вас уже ведь есть идея на этот счет? — поинтересовалась Гейл.

— Мой ум полон идей, которые могут и не осуществиться, — возразил Сомс — Я даже приблизительно не знаю, что там может обнаружиться. Я ни в чем не уверен.

— Вы все-таки уверены, что это не космический корабль? — спросила девушка.

— Я не стал бы делать столь пессимистичные прогнозы, — усмехнувшись, сказал он. — И потом, никогда не следует пытать судьбу на пустой желудок. Пойдемте завтракать.

Гейл тепло улыбнулась, покидая вместе с ним радарную станцию. У выхода их поприветствовал Рекс, большая лохматая собака, официальный талисман базы. Рекс считал себя личностью, не менее уважаемой, чем остальные, что позволяло этим остальным искать его общества. Сам же пес снисходил далеко не до каждого. Но сейчас он ждал именно Гейл. Он восхищался журналисткой с момента ее прибытия на станцию. Он прыгал и юлил вокруг, пока она шла к главному зданию. Сомс вернулся к радару.

Взглянув на прибор, он обнаружил, что радар засек какой-то маленький предмет на высоте семидесяти девяти миль, и проследил, как этот невероятно древний скиталец космоса устремился к своему впечатляющему концу в земной атмосфере на высоте тридцати четырех миль.

Сомс включил межбазовое радио. Снова тот же неприятный голос почти истерически вещал: “Несомненно, мы являемся свидетелями того, что американцы испытывают секретное оружие невероятной мощи в Антарктиде, что и доказал чудовищный взрыв радиопомех…” Были и ссылки на Уолл-Стрит, на подстрекательство к войне и другие похожие высказывания. Ничего необычного. С тех пор как научный прогресс стал связываться с прогрессом в разжигании военных страстей среди человечества, даже среди маститых ученых появилась тенденция реагировать на все эмоционально. Сомс подумал: раз существует шанс обнаружения при помощи его радара необъяснимых посторонних эффектов в виде сильнейших помех, значит, дело того стоит и труд его не напрасен. Будем продолжать.

Он усердно протестировал радар. Прибор работал идеально. Ленты самописцев запечатлели всю историю, свидетелями которой стали они с Гейл и капитаном Моггз. У машины может произойти сбой в работе, но миражи на нее не действуют. Так что на все эти странные записи можно положиться, хотя, признаться, выглядели они совершенно бредовыми. Межбазовое радио внезапно объявило, что французский сейсмограф записал данные о землетрясении. Спустя пару минут британцы и бельгийцы подтвердили этот факт. Датчане также присоединились. Совпадение землетрясения с помехами — несомненно, по времени, и вероятно, по месту — доказывало, что случилось нечто выдающееся с точки зрения науки.

Сомс вновь прокрутил в голове всю логическую цепочку. Впервые за несколько дней он смог освободиться от мыслей о Гейл. Исчезли, хотя бы на время, постоянные споры с самим собой по поводу отношений с журналисткой: он небогат и никогда не разбогатеет. Он не может позволить себе жениться, и что толку думать об этом. Лучше думать о том, что произошло внизу, во льдах. При нынешней нестабильности в международных отношениях один Бог ведает, к чему все это может привести. До сих пор разработки в области контроля над погодой, в бактериологии, физике, аэродинамике, кибернетике и даже прогресс в миниатюризации резко осуждались в ООН как подготовка к войне. Но даже русские считали изучение метеорных орбит безвредным занятием.

Когда рассвело, он отправился к вертолетному ангару. На платформе стоял также и запасной транспортный самолет, но он не принадлежал непосредственно базе. Сомс осмотрел вертолет. Он собирался сегодня взять Гейл в воздух. И вдруг понял, что проверяет машину особенно тщательно. Он попытался убедить себя, будто эта избыточная добросовестность вызвана лишь тем, что Гейл — девушка, журналистка у них в гостях — и они несут за нее большую ответственность, но врать Сомс никогда не умел, тем более себе.

Когда ученый возвращался к главному зданию, его позвал один из геофизиков. Сомс проследовал за ним к маленькому отдаленному строению, погруженному в снег по самую крышу, откуда слышалось щелканье сейсмографа.

— Мне кажется, я схожу с ума, — заявил геофизик. — Вы когда-нибудь слышали об ударной волне, начинающейся с конца?