Кабинет, где большую часть рабочего дня проводил молодой следователь, был светлым и просторным. Миру это удивило, она почему-то представляла темное, узкое, загроможденное документами помещение. Его хозяин — в белой рубашке и жилете — дополнял приятное впечатление.

Тарас Адамович пододвинул девушке стул, предложил сесть. Сам уселся в кресло за большим столом у окна.

— И какую же информацию мы получили? — спросил бывший следователь у Менчица.

Тот, улыбнувшись, ответил:

— Четкие отпечатки. Попробую рассказать все по порядку.

Яков Менчиц работал экспертом в антропометрическом кабинете уже три года. Титулярного советника Репойто-Дубяго на должности руководителя кабинета он не застал — когда Менчица взяли на службу, бывший коллега Тараса Адамовича уже занимал должность главного следователя сыскной части Киевской городской полиции.

Однако Репойто-Дубяго благосклонно относился к молодому сотруднику и заботился о том, чтобы у экспертов было все необходимое для работы. Если во времена Григория Рудого дактилоскопированию подлежали около пяти тысяч преступников, а преемники легендарного следователя не слишком приумножили эти цифры, то Репойто-Дубяго увеличил их почти втрое. Однако картотека все еще была довольно скудной.

— То есть с картотечными образцами ничего не сходится? — спросила Мира.

— К сожалению, нет, — ответил Менчиц. — Правда, мы на это не очень-то надеялись.

— Но тогда зачем… — начала девушка.

— На этот вопрос я вам охотно отвечу, — улыбнулся следователь.

Но теперь Мира и сама уже знала ответ. Вряд ли французская полиция располагала отпечатками синьора Винченцо Перуджо — итальянского патриота, поставившего перед собой цель вернуть домой портрет женщины с загадочной улыбкой. Но полиция могла бы получить отпечатки позднее, чтобы сравнить их с отпечатком, обнаруженными на раме картины.

— Кроме того, — будто подслушал ее размышления Менчиц, — даже если мы найдем нашу таинственную блондинку, то не сможем ее арестовать.

— Почему? Вы же можете подтвердить, что видели ее. Она подожгла отель!

— Вовсе нет. Я видел девушку, искавшую сумочку. Да, она вела себя, на первый взгляд, беспечно, будто вовсе не имела инстинкта самосохранения, но это же не является преступлением. Например, когда я устраивался сюда на эту работу, отец обвинил меня в том же.

— Но ведь… Мы знаем, что она переодевалась, — неуверенно молвила Мира.

— Мы предполагаем, — заметил Тарас Адамович, — а вот сможем ли доказать — вопрос к нашему эксперту.

Менчиц достал из ящика внушительный сверток, положил на стол и осторожно развернул бумагу. Молодой следователь жестом иллюзиониста пригласил посетителей посмотреть. Мира привстала с места и увидела серый мужской пиджак.

— Часть костюма нашего инспектора, — объяснил Яков Менчиц. — Показываю его, потому что подсказку нам дал именно пиджак. Мы надеялись найти хоть какой-то отпечаток, оставленный на грязной поверхности, — Тарас Адамович посоветовал поискать именно такой. Потому что ткань — пока что не способна поведать нам много. Возможно, когда-то, в будущем… К тому же тот отпечаток, скорее всего, оказался бы негативным.

— То есть плохим?

— Нет. Посмотрите на рисунок на пальцах вашей руки, — предложил Яков Менчиц. Мира внимательно взглянула на подушечку указательного пальца, будто впервые ее видела. Молодой следователь продолжил:

— Ладони и пальцы каждого человека имеют рельеф. Папиллярные линии, образующие узоры, — это горы, пространство между ними — впадины. Если обмакнуть палец в краску, — молодой следователь опустил палец в небольшой сосуд на столе, — потом вытереть его, но не слишком тщательно, мы все равно получим отпечаток. — Менчиц вытер палец и прижал его к листу бумаги. — Только рисунок оставят не папиллярные линии — мы их вытерли, а впадины между ними. Такой отпечаток называется негативным. Если честно, никогда таких не видел…

— Я видел однажды, — вмешался Тарас Адамович, — правда, давно.

Мира изумленно посмотрела на белый лист.

— Даже малейшего намека хоть на какой-то отпечаток на ткани мы не нашли.

— Жаль, — тихо сказала Мира.

— Однако надежда оставалась, — улыбнулся Менчиц, когда девушка подняла на него глаза. — Хотя найти твердую ровную поверхность на пиджаке не так просто, но мы ее все же отыскали.

Тарас Адамович улыбнулся — молодой следователь интриговал аудиторию, умел поддерживать интерес к рассказу и был тактичен в объяснениях. Если бы бывший следователь пришел сюда без Миры, вероятно, получил бы просто сухой отчет на бумаге, а так попал на целое представление.

— И о какой ровной твердой поверхности идет речь? — спросила Мира.

— О той, которую человек, надевающий пиджак, обязательно касается пальцами, — ответил ей молодой следователь.

— Вы имеете в виду…

— Пуговицы, — сказал он, — нам повезло: они большие и плоские. Я был уверен, что мы получим четкие отпечатки, хоть и пришлось бы повозиться, снимая их с металлической поверхности. Если бы они были окрашены в темный цвет, мы бы просто присыпали пуговицы каолином — это такой белый порошок, — объяснил он для Миры, — и сфотографировали бы под косыми лучами света. С блестящей металлической поверхности я решил получить отпечатки, прибегнув к электролитическому методу.

— Хм, интересно, — пробормотал Тарас Адамович.

— Коллеги-одесситы когда-то посоветовали, правда, сами они проводили процедуру всего лишь пару раз.

— А в чем суть? — спросил бывший следователь.

— Металлический предмет — пуговицу в нашем случае — нужно окунуть в водный раствор медного купороса и пропустить ток. Через две-три секунды после замыкания тока на предмете проступят отпечатки. Через десять секунд цепь размыкается — рисунок станет очень четким. Потом пуговицу нужно промыть водой, спиртом и эфиром. А еще — просушить. И все. Отпечатки приобретают четкость, легко фотографируются, даже салфеткой не стираются…

— О, в самом деле? — усомнился Тарас Адамович.

— Так мне говорили.

— То есть вы это еще не перепроверили?

Эксперт грустно вздохнул:

— Охотно проверю, тем более пуговицы у нас есть. Просто в кармане пиджака мы нашли коробку папирос, на которой были очень четкие отпечатки, нам удалось выявить их, просто посыпав порошком.

Мира сочувственно посмотрела на Менчица — наверное, ему хотелось получить отпечатки именно таким способом: замыкая и размыкая цепи электрического тока.

Итак, отпечаток санитарного инспектора у них есть. Оставалось только сравнить его с отпечатком дамы под вуалью. Тарас Адамович выразительно посмотрел на Менчица.