— Это он. Точно он!

Алаев кивает, забирая телефон.

— Как мы и думали! Нет времени, мне нужно бежать!

Мужчина поднимается с кровати, направляясь к выходу из спальни, на ходу делает звонок.

— Вы ведь по камерам можете проверить.

Я боюсь в очередной раз облажаться.

А что, если я всё же ошиблась?

Вдруг указала на невиновного?

— В том месте, как раз-таки, слепая зона. Был виден лишь его затылок. Он всё просчитал. Подсыпал дрянь незаметно…

Оторвавшись от телефона, он произносит:

— Послушай, Аврора! Не вставай с постели, скоро приедет врач.

Демьян не успевает договорить, как в дверь коротко стучат, на пороге появляется знакомое лицо — тот самый врач, который недавно уже меня навещал после случая с Фаиной.

Алаев торопливо убегает разбираться дальше, оставляя меня наедине с доктором. Осмотрев меня, врач ставит мне капельницу, сообщая, что нужен полный покой. Насчёт беременности — угроз никаких он не видит, но однозначно советует поберечь нервную систему. Обещает по этому поводу серьёзно поговорить с Алаевым.

Закончив свою работу, Геннадий Петрович оставляет меня одну. Там, за дверью он, вероятно, сталкивается с Демьяном и начинает ему обо всём докладывать.

— Девушка нуждается в покое, лучше сейчас её не тревожить.

— Я понял…

Шаги.

Они уходят.

Я всё равно никак не могу успокоиться.

Верчусь с одного бока на другой, ведь меня тревожит череда волнительных вопросов.

Поймали ли они мерзавца, осмелевшего бросить отраву в еду?

Выбили ли признание о том, кто его подкупил? И кто приказал это сделать?

Радует лишь одно — Демьян перенёс меня в свою спальню… Он словно смягчился после этого случая с покушением. Может теперь он хоть немного ко мне потеплеет? Я доказала ему свою преданность… А ведь и правда могла промолчать и сделать вид, что ничего не видела.

В конце концов я засыпаю. Но в моей голове такая каша, там слишком много переживаний и тревог, из-за этого мне снятся кошмары. Все злосчастные события смешались в единую гнилую кучу и решили свести меня с ума.

Я кричу!

Кричу во всё горло, даже чувствую вкус крови во рту!

Возможно, я искусала губы в кровь, или от страха прикусила язык.

Моё горло будто прожигает кислотой…

Я вся мокрая, бьюсь в панике, пытаясь проснуться, но ничего не выходит.

Распахиваю глаза, вижу черный силуэт.

Он навис надо мной, впился длинными, корявыми когтями в моё горло, сжимает мою шею и душит, душит, душит! Рыча…

Жуткий рык перерастает в женский смех.

Черная фигура приобретает четкий силуэт — теперь я вижу знакомое лицо. Это Фаина Булаева.

— Сдохни!

Она раздирает моё горло длинными, кроваво-красными ногтями, смеясь, как вдруг её лицо начинает размываться и вместо него появляется лицо Алсу.

Бледное, неживое, в ссадинах.

Лицо покойника!

Теперь она пытается меня задавить…

Я не могу проснуться.

Не могу…

Дёргаюсь, бьюсь в ужасе, но не могу повлиять на ситуацию.

Только плачу и молюсь.

И когда уже надежды совсем-совсем не остаётся, меня выдергивает из темноты встревоженный мужской голос.

— Аврора! Аврора, проснись! Посмотри на меня! — кто-то встряхивает меня, ухватившись за плечи.

Когда я открываю глаза, меня прижимают к мускулистому телу и крепко обнимают.

— Тш-ш-ш… Это кошмар? Тебе всего лишь дурной сон приснился. Забудь его. Что мне сделать, чтобы ты перестала плакать и нервничать?

Открываю глаза, часто моргая, с облегчением выдыхаю.

Господи, это сон, всего лишь дурной сон…

Но он был так похож реальность.

Быстро вспоминаю о главном.

— Вы п-поймали его? — я обнаруживаю, что вся пропотела, да и в помещении стало ужасно душно. Нечем дышать. — Можете окно открыть?

— Да, конечно.

Но я замечаю с какой нечеловеческой силой вцепилась в запястье Демьяна. Так не хочется его отпускать. Мне очень хорошо, когда он меня обнимает, когда он находится рядом. Я не хочу его отпускать ни на секунду, ведь когда чувствую его тепло и его дыхание на своей коже, никакие кошмары мне не страшны.

Поразительно, но это так.

— В чём дело?

Ресницы щиплет от соленой влаги.

— Боишься?

— Да, боюсь опять остаться одной.

— Ты вцепилась в меня как голодная кошка в кусок мяса, я не собирался уходить, всего лишь окно открою, ты сама попросила.

— Ах, да…

Я нехотя ослабляю хватку, замечая, как оставила красные полосы на смуглой коже мужчины. Давно мне не снились такие сумасшедшие сны.

Демьян распахивает окно, впуская блаженную прохладу. Влажную кожу накрывает холодком — становится намного лучше, прохладный ветерок бодрит. Демьян возвращается, присаживаясь на край кровати, смотрит на меня непривычно тревожно. Протягивает вперёд руку. Его пальцы мягко ложатся на сгиб моего локтя и скользят вниз, останавливаясь у запястья.

Какой нежный жест…

— Ты вся мокрая, — глухо вздыхает, — я помогу тебе переодеться и нужно перестелить бельё.

Я не против.

Сама дотрагиваюсь до пуговичек на рубашке, но Демьян накрывает мои руки своими. Сжимает.

— Позволь. Я сам.

Внутри всё замирает, когда он начинает медленно, но уверенно расстёгивать пуговицы, обнажая моё тело. При этом дыхание Демьяна меняется — становится более частым и хриплым. Особенно это заметно в тот момент, когда он видит мою грудь. Даже застывает на пару секунд, цепенея.

Лифчик я на ночь не надеваю — это логично. Демьян снимает вверх через голову ночную рубашку, бросает её в угол комнаты, на пол. Сейчас его строгий, серьёзный взгляд пригвождён к моим соскам. Они, словно нарочно, стали твёрдыми и потемневшими. Полушария двух пышных форм покрылись россыпью мурашек.

Почему я хочу, чтобы он их поцеловал? Прильнул мягкими, прохладными губами к ореолам, провёл по тугим бусинкам языком… Приласкал.

Он засмотрелся. Его взгляд наполнился явным голодом. Демьян проглотил слюну, прошептав:

— Ты немного поправилась. И животик уже виднеется…

Мужская рука осмелилась лечь мне на солнечное сплетение, заскользила вниз. Демьян забылся. Забыл, кто перед ним. Что за тварь! Когда увидел красивое обнаженное тело с голой грудью и вставшими сосками.