— Нет, доктор сказал, натурал, — ответила я.

— Это — не беда. Сделаем операцию. Сейчас такие больнички, он даже ничего не почувствует. И киски мои будут спать спокойно. Они у меня старые девы. — Тетка от души веселилась, а Иван исправно подливал в ее бокал шампанское.

Извинившись, я потопала на кухню помогать Антонине. Она уже успела разобраться с кофе и чаем и покатила в гостиную столик с чашками. А я задержалась, чтобы выложить на блюдо кусочки кекса и вафельного торта.

Следующие полчаса Женечка без умолку тарахтела про свою любовь к животным, про свою «отпадную» квартирку, в которой у Бандита будет своя личная комната, про куриные грудки, которые домработница готовит специально для кошек по особому диетическому рецепту… Голова у меня пошла кругом. Иван с Лариской предприимчиво улизнули во двор по какой-то несуществующей надобности, а секретарша ретировалась на кухню под предлогом мытья посуды.

Жирная кошатница, дохлебав, наконец, бутылку шампанского, видимо, решила, что пора и честь знать.

— Бандюша, кис-кис-кис, — завопила она надрывно, — поехали домой, конфетка моя сладенькая.

— Кис-кис-кис. — подхватила я.

Спустя пять минут вся честная компания рыскала по дому и по двору в поисках кота. Но тот упорно не желал объявляться. Антонина многократно хлопала холодильником, громко вспоминая мясо, рыбу и прочие кошачьи деликатесы. Результат был нулевой.

Мы бились минут сорок, и в конце концов Иван психанул, заявив, что кота они заберут в следующий раз. Гости загрузились в машину и отбыли.

Антонина немного посетовала на Бандита и пошла принимать душ. Я же, воспользовавшись ее отсутствием, потихонечку прокралась на кухню.

— Опасность миновала. Выходи, — скомандовала я, отворяя дверцу в крохотную кладовочку, где хранится малоупотребляемая кухонная утварь.

Кот не замедлил вылезти из убежища. Сладко потягиваясь, он принялся тереться об мои ноги.

— Ладно, можешь меня не благодарить. Найду тебе другую хозяйку, без приторных духов и посягательств на твое мужское достоинство. — Я взяла Бандита на руки и притянула к груди. Котяра блаженно закатил глазки, подставляя шею под поглаживания. — А ты — молодчина. Другой бы, заслышав хлопок холодильника и мясные обещания, такой бы гвалт поднял! А ты даже не вякнул.

Кот удивленно распахнул глазища.

«Ну, ты и дура! Я что, себе враг? Да я свое мужское хозяйство не променяю ни на персональную спальню, ни на свиную тушенку!»

— Вот он где! Объявился-таки негодник, — в дверях появилась Антонина, запахнутая в пушистый банный халат. — Где он прятался?

— Не знаю, — не моргнув глазом, соврала я. — Только-только на кухне появился.

— Признавайся, паразит, где тебя черти носили? — Девушка взяла кота из моих рук.

Но Бандит меня не выдал. Он лишь хлопал своими янтарными глазами и издавал довольное урчание. К утру, как водится, котяра оказался дрыхнущим на моей постели.

Полдня я прокопалась в офисе, занимаясь какими-то второстепенными делами, поскольку полный сил и энергии Серебров-старший по привычке взял на себя все глобальные проблемы. Сразу после обеда начальник компьютерного отдела нарисовался у меня в кабинете и с заговорщицким выражением физиономии вручил мне плод своих трудов. Получив ксиву, я отправилась в салон красоты, где специалисты произвели некоторые изменения в моей внешности. Затем в ближайшем магазине одежды я отыскала себе подходящий прикид.

В результате в три часа пополудни в приемную главного врача роддома ввалилась весьма экстравагантная особа. Ярко-алый брючный костюмчик непозволительно туго обхватывал аппетитную фигурку. Напомаженные гелем волосы, имевшие благодаря оттеночному бальзаму цвет взбесившегося баклажана, топорщились в разные стороны. Вместо контактных линз — стильные очки в роговой оправе, болтающиеся на кончике носа. К ремешку сумки нарочито пристегнут небольшой диктофон.

Поддавшись моему напору, щедро сдобренному природным обаянием, секретарша доложила о моем приходе и получила разрешение меня пропустить. Переступив порог кабинета, я, пряча глаза за стеклами очков, принялась бессовестно вводить главврача в заблуждение.

— Алина Пущина, — деловито представилась я, — помощник выпускающего редактора телепрограммы «Жди меня». Вот мои документы.

Не давая главному врачу опомниться, я сунула ему под нос удостоверение. И не какую-нибудь там затрапезную картонную корочку с осыпавшимися золотыми буквами. В руках у меня была пластиковая карточка с цветной фотографией и магнитной лентой в придачу. Сама я, например, плохо представляла, как выглядит удостоверение журналиста из упомянутой программы. Главврач, лысоватый мужчинка лет пятидесяти пяти, тоже этого не знал, поэтому проговорил оторопело:

— Рад… очень рад. Чем могу быть полезен? — Он расплылся в радушной улыбке.

Здорово я все-таки придумала с документом! Разве может простой человек не прослезиться, увидев журналистку самой народной российской телепрограммы.

— Вы очень!., очень можете быть полезны, уважаемый Валерий Александрович! — страстно заговорила я, от души потрясая его руку, протянутую мне в знак приветствия. — Как вы понимаете, сотрудники нашей программы просто так не появляются. У нас всегда кто-нибудь кого-нибудь ищет.

— И кого вы ищете на этот раз? — с неподдельным любопытством осведомился главврач. — Моя жена очень любит вашу передачу. И я тоже иногда смотрю…

— У вас работала медсестрой Киселева Оксана Тихоновна. Она вышла на пенсию чуть более года назад.

Валерий Александрович кивнул и неопределенно развел руками. Конечно же, к чему главному начальнику учреждения интересоваться младшим медицинским персоналом?! Я вот тоже не знаю по именам ни наших уборщиц, ни охранников, ни сотрудников, нанимаемых по контракту на временные работы. И вовсе не потому, что все начальники сволочи бессовестные и им дела нет до рабов на плантациях. Просто, если все добропорядочные граждане станут обращаться со своими личными проблемами к президенту, у него не останется времени руководить страной, у главного врача больницы не будет возможности грамотно организовывать процесс лечения, а я, например, не смогу эффективно оперировать ценными бумагами. А если моя работа будет сделана плохо, то та же самая безымянная уборщица останется в конце месяца без зарплаты.

Я принялась терпеливо прояснять Валерию Александровичу ситуацию.

— Медсестра Киселева много лет работала в вашем роддоме. Ее разыскивает двоюродный дядя, проживающий последние сорок лет в Канаде и имеющий там несколько десятков продуктовых магазинов. Своих детей у него нет, вот он и вознамерился осчастливить завещанием далекую заокеанскую племянницу. К сожалению, когда наш сотрудник приехал домой к Оксане Тихоновне, оказалось, что она буквально неделю назад скончалась. В связи с ее смертью мы уже собрались отослать дядюшке отрицательный ответ вместе с нашими соболезнованиями, но случайно стало известно, что в молодости у Киселевой были дети. Она родила их без мужа и якобы бросила в роддоме. Сейчас мы пытаемся отыскать этих ребятишек, вернее сказать, уже вполне взрослых людей, и обрадовать канадского родственника наличием сразу нескольких наследников.