В конце станции несколько человек оживленно препирались между собой. Одеты они были почти одинаково – в просторные штаны и жилеты поверх трикотажных фуфаек. Это были челноки, которые как раз собирались идти на Беговую. До них тоже дошли слухи о тяжелой обстановке на Улице 1905 года, и теперь торговцы совещались, не отменить ли поход. Мнения разделились. Двое мужчин и женщина средних лет решили идти, остальные были за то, чтобы остаться. Нюта подошла поближе.

– Возьмете меня с собой? – спросила она. – Мне тоже нужно на Беговую.

Один из мужчин скептически оглядел ее.

– Отчего ж не взять? Чем больше народу, тем веселее. Стрелять-то умеешь?

– Немножко, – сказала Нюта.

Когда-то ей и вправду удалось пару раз выстрелить из ружья на Спартаке под присмотром Игоря.

– Ладно, тогда дадим тебе автомат, временно, конечно, – пойдешь замыкающей, будешь прикрывать, если что. У нас-то поклажа, нам отбиваться несподручно.

И Нюта согласилась – а что ей еще оставалось?

– Ты не бойся, в целом тут туннель спокойный, – сказал ей тот, который был постарше. – Хотя на всякий случай хочу предупредить: иногда в нем привидение шастает.

Нюта ошеломленно уставилась на него. Мужик вроде бы не казался сумасшедшим.

– Да-да, – усмехнулся челнок, видимо правильно оценив ее замешательство. – Самое настоящее, без обмана. Сколько раз видел, да и не только я. Ничего особенно страшного, главное при встрече – не паниковать, тогда все будет путем. Люди его Безголовым зовут. Он с палочкой ходит и по шпалам постукивает, его издалека слышно.

– Путевой Обходчик, что ли? – догадалась Нюта.

Молодой нехорошо покосился на Нюту и суеверно сплюнул через плечо.

– Кто ж о таких вещах перед дорогой говорит? – мягко упрекнул ее старший. – Нет, Обходчик сам по себе, и с ним, конечно, не дай бог встретиться. А то – Безголовый, в прямом смысле – головы у него нет на плечах, он ее отдельно носит, в сумке. А в другой руке, стало быть, палочка, дорогу нащупывать. С ним, главное, не растеряться: как только услышишь ритмичный стук, тут же садись возле стены и старайся с ней слиться. Само собой, не разговаривать и вообще звуков не издавать, а лучше всего – и дыхание задержать. Потому что если Безголовый услышит и обернется к тебе – все, считай, ты не жилец. А так мимо пройдет, не тронет.

Нюта потерянно кивнула. Перспектива вырисовывалась совсем не радостная, но других вариантов не было.

– Ну, еще бледные змеи могут попасться или еще какая живность. Там уж по обстановке смотри – если что, сразу стреляй. Да ты не пугайся – мы уж сколько раз здесь ходили, и ничего. Однажды только двоих потеряли, да еще один сам виноват – он от Безголового убежать решил. Вот и бегает где-то до сих пор, наверное…

И, ободрив ее таким образом, старший дал команду выступать.

Шли молча, в темноте слышалось только тяжелое дыхание и звук шагов. Старший светил вперед, но тонкий луч маленького фонарика еле освещал уходящие вдаль рельсы. Нюта, как и договаривались, была замыкающей, и ей все время мерещилось, что кто-то догоняет сзади, дышит в затылок. Вдруг старший резко остановился, вскинув левую руку. Видимо, привычные к таким сигналам, остальные челноки тоже застыли на месте, а вот не ожидавшая такого Нюта ткнулась носом в спину впереди идущей женщины и еле сдержала крик. Как оказалось, весьма своевременно: в наступившей тишине она отчетливо различила мерное глухое постукивание, а потом луч фонаря выхватил из темноты человеческую фигуру в черном пальто. В одной руке человек держал тонкую белую палку с крючком на конце, которой ощупывал шпалы, в другой – что-то вроде хозяйственной сумки, которую баба Зоя называла смешным словом «авоська». Головы у него и вправду не было.

Старший, приказав прижаться к стене, спешно потушил свой фонарик. В полной темноте слышался только стук палки – ближе, еще ближе, вот уже совсем рядом. Нюта судорожно вздохнула, но чья-то рука вовремя зажала ей разом рот и нос. Стук прекратился. Тот, кто шел мимо них, словно бы остановился и прислушивался.

Нюта внезапно ощутила какой-то отвратительный запах – плесени, грязного тряпья, тухлого мяса и еще чего-то, чему она не могла подобрать соответствия. Девушка почувствовала, что задыхается, что ее вот-вот стошнит. Кровь стучала в ушах так, что казалось, все бесполезно – уж этот-то громкий звук не приглушишь, и он разносится далеко под сводами туннеля. Еще минута, и она не выдержит, оттолкнет чужую руку и с визгом бросится бежать, все равно куда. И тут стук возобновился. Кошмарный обитатель туннеля шел прочь!

Когда звук палки Безголового окончательно замер в отдалении, челноки поднялись на ноги. Еще какое-то время стояли в полной темноте, отчаянно прислушиваясь и стараясь дышать через раз, а потом старший выдохнул: «Пронесло!» и щелкнул кнопкой фонарика. Заплясавший по стенам лучик света показался Нюте самым прекрасным зрелищем в ее жизни.

– Ну что, двинули? – спросил глава отряда, но тут неожиданно подала голос женщина:

– Плохо мне что-то, Васильич! Сердце прихватывает. Можно, я еще посижу?

– Другого времени, что ли, не нашла? – буркнул тот, опасливо оглядываясь назад.

– Да мне немножко, минут пять. Отдышаться только.

– Ладно, – нехотя сказал мужчина. Достал из рюкзака флягу с горячим чаем и протянул женщине. Сделав пару глотков, та бессильно опустилась на шпалы, Нюта, которая после пережитого тоже нетвердо стояла на ногах, села рядом.

– Тебя как зовут-то? – спросила женщина, тяжело дыша.

– Нюта.

– А меня – Ася. Смотри, как ты меня схватила.

И она вытянула руку, на которой выше запястья виднелись черные синяки. Тут только Нюта сообразила, что изо всех сил стискивала ее руку, пока Безголовый шел мимо. Смутившись, девушка забормотала извинения.

– Ничего, – улыбнувшись, сказала Ася. – Я и сама перепугалась до смерти – это Васильич у нас бывалый, а я с Безголовым первый раз встречаюсь… Кстати, ты не видела, он и впрямь голову свою в руке несет?

– Я только секунду его и видела, да и то чуть сердце из груди не выскочило, – созналась Нюта. – Но в руке у него вроде какая-то сумка была.

– Наверное, туда он голову и положил, чтоб удобней было, – предположила Ася. – Не под мышкой же тащить…

Но тут старший не выдержал:

– Хватит болтать, бабы! Вставайте и пошли дальше – до станции не так уж далеко. А то он сейчас как вернется…

Асе отдых пошел на пользу, но одно дело – идти налегке, и совсем другое – с тяжелой кладью на плечах. В итоге Нюта вручила женщине свой автомат, а ее тюк взвалила на себя – и охнула: ноша была совсем не женская. Оставалось надеяться, что Васильич прав и до станции идти не слишком долго. А еще все ее естество переполняла одна-единственная мысль: «Еще один переход, и я наконец-то достигну своей цели! Может быть, еще до вечера удастся увидеть маму. И растает, наконец, этот холодный ком в груди, который мешает мне жить».