– Ну, когда начнем? – прервал он затянувшееся молчание.

– А прямо сейчас и начнем, – сообщил Волк, направляясь в кузницу, – времени у тебя мало, так ведь говорил? Тогда чего тянуть. Снимай свой кафтан, быстро замажешь. Да меч свой отцепи, а то сам себя заколешь, не ровён час. Пока на палках сразимся.

Кондрат послушно отцепил меч от дорогого пояса, сделанного из цепочки и металлических пластин, разукрашенных драгоценными камнями.

Снял ездовой ферязь, оставшись в кафтане, обшитом золотой нитью. Бросил ферязь и шапку на траву под ближайшей сосной. Пока Кондрат без посторонней помощи – слуги-то все уехали – разоблачался, стягивая с себя верхнюю одежду, атаман пропадал в кузнице.

Вернувшийся назад Васька Волк тоже переоделся. Скинул в кузне кожаный фартук и надел легкий доспех – рубаху из лоскутов кожи с короткими рукавами. Держал Васька в руках два деревянных меча, похожих на свежеструганые палки, и копье с тупым наконечником.

– Посмотрим, на что ты годен, боярин, – сказал он, кидая один из мечей Кондрату, а копье пристраивая к ближайшему дереву.

Бывший атаман постоял немного, переминаясь с ноги на ногу и словно соображая, с чего начать обучение.

– Жаль одежку портить, – как бы сам себе сказал кузнец и неожиданно нанес колющий удар в грудь.

Кондрат хоть и ждал чего-то подобного, но удар пропустил. Он только начал поднимать руку вверх, как уже ощутил боль в груди, да такую, что дыхание перехватило. Удар пришелся в самый центр, туда, где находились едва затянувшиеся раны. Боярин поневоле согнулся, резко дернувшись, и кафтан с треском порвался.

– Ну, вот ты и мертвец, боярин, – сообщил ему бывший атаман, отступая на шаг, – один удар и все твое – мое.

– Погоди праздновать, – только и сказал Кондрат, сплюнув от досады.

Он перевел дух и сам бросился в атаку, стремясь нанести сокрушительный удар сверху в голову. Но кузнец ловко, без видимых усилий, отбил удар, сделав шаг в сторону и оказавшись у Кондрата за спиной. А потом со всего маху врезал палкой по спине боярину, аккурат чуть выше поясницы, а потом добавил по коленям. Кондрат взвыл от боли, ноги подогнулись, он качнулся вперед и, споткнувшись, упал на колени.

– Вставай, боярин! – услышал он издевательский голос сзади. – Негоже тебе передо мной, Васькой-убогим, на коленях стоять да шапку ломать. Не ровён час, дружки твои увидят, как я тебя лупцую.

– Ничего, потерплю, – пробормотал Кондрат, поднимаясь на ноги. Обут он был в свои мягкие красные сапоги, – главное, чтобы твои дружки не увидели, как я тебя сейчас взгрею.

И снова бросился в атаку.

На этот раз он нанес удар с боку по ребрам, но кузнец отразил его, затем второй снизу, потом сверху, еще и еще. Кузнец не отвечал, лишь оборонялся, уворачиваясь и отбивая все удары. Делал он это, не сходя с места, словно многорукий бог. Несколько раз в этой драке на мечах-палках Кондрат получил больно по пальцам и едва не выронил оружие, взвыв. Было бы это в реальном бою, остался бы без пальцев. Но боярин стерпел, продолжая атаковать и наносить удары один за другим. До тех пор, пока сам не пропустил-таки единственный неожиданный удар прямо в лоб. Да так, что у него в ушах зазвенело. Боярин прекратил атаку и выронил палку, закачавшись. В ушах стоял звон, а перед глазами летали черные круги.

– Ну, – неожиданно с легким удовлетворением сказал кузнец, глядя, как Кондратий потирает ушибленный лоб, – кое-что ты все-таки помнишь, боярин. Видать, и правда бойцом был когда-то. Слабенько, правда, помнишь. Но и то ладно. А головушку мы тебе сейчас вправим.

Кондрат и сам ощутил за время этой атаки, что его руки вдруг стали наносить удары чуть точнее. Будто бы медленно, шаг за шагом, боярин вспоминал давно забытое искусство. Он с удивлением посмотрел на свои разодранные в кровь ладони, которые, по его разумению, раньше могли только хорошо метать ножи и стрелять. Ну, и еще кое-что, а этих краях пока невиданное.

– Лови!

Васька подбросил прислоненное к сосне древко копья Кондрату, который едва успел его поймать.

– Теперь, боярин, попробуем освежить твою память копьем. Нападай на меня!

Кондрат схватил копье двумя руками и стал медленно приближаться к противнику, который стоял спиной к сосне и был вооружен лишь «мечом». Слева и справа от кузнеца тоже росли крепкие сосны, прикрывавшие его с боков. Кондрат уже знал, что кузнец не так прост, а потому выжидал момент, когда тот расслабится и чуть опустит деревянный меч. Но этого не происходило, и боярин понадеялся лишь на длину копья и свою ловкость.

Наконец он решил, что пора, и нанес удар в плечо. Копье скользнуло в сторону по деревянному мечу, а тот мгновенно вновь прилетел в лоб боярину. Из рассеченной брови потекла кровь.

– Не зевай, – напомнил кузнец, – не можешь достать грудь, бей в ноги.

Вытерев грязной рукой кровь, стекавшую по лицу, Кондрат нанес второй удар в пах. И снова копье ушло в землю, а он получил от своего учителя ответный удар в грудь, еще больше разорвавший кафтан, из-под которого уже было видно исподнее. Боль стеганула по груди, вновь начала сочиться кровь. Боярин застонал, но тут же стиснул зубы, стараясь не показывать, что старые раны еще тяготят. Вместо этого он перехватил копье покрепче и шагнул вперед, осторожно приближаясь к противнику.

Кузнец тем временем чуть шагнул в сторону, став спиной к озеру. Теперь солнце светило ему в левый глаз, а кромка воды находилась в паре шагов за ним. Деревьев по бокам больше не было. Разъяренный Кондрат, казалось, получил место для маневра и рванулся вперед. Он нанес один за другим три коротких удара. Два обманных – в левое и правое плечо, оба были отбиты, а третий основной, в который он вложил всю силу, решив во чтобы то ни стало пробить оборону противника и поразить его в живот. Но тут случилось неожиданное. Плясавший на месте кузнец в последний момент вдруг отпрянул в сторону, и боярин с разбега ухнул в озеро, подняв тучи брызг. Лесное озеро оказалось глубоким, с обрывистым берегом, а вода холодной. Намокший кафтан потянул вниз. Кондрат еле выбрался на берег под дружный хохот подмастерьев.

– На коне воевать, боярин, конечно, сподручнее, – подытожил атаман, за шкирку вытягивая продрогшего Кондрата из озера, как котенка, – но и так нужно уметь. Если коня убили, а ты оземь шваркнулся. Как выживать будешь в драке с пешими? То-то и оно. Все уметь должен.

Никогда еще Кондрат Зарубин не чувствовал себя таким уязвленным. Какой-то кузнец сделал его как ребенка. Его, офицера спецназа. Позор придал Кондрату сил, он вскочил на ноги и перехватил мокрое копье покрепче, вновь хотел броситься в атаку, но кузнец остановил его жестом.

– Стой, боярин, – приказал атаман, ухмыльнувшись в бороду, – на сегодня закончим палками махать. Хватит с тебя. Передохни немного, а потом я тебе другое задание дам.

Измученный и мокрый боярин в разорванном кафтане, с которого стекала вода, отбросил деревянное копье, сел на корточки и прислонился к сосне. Так он просидел довольно долго, переводя дух, ощупывая саднившую грудь, лоб и сплевывая кровь из рассеченной губы. Разглядывая окрестности лесного озера, Кондрат замерз окончательно. Поскольку переодеться было не во что. Собираясь сюда, он как-то не подумал, что придется купаться в озере.