Снаружи стало посветлее и размытое солнце пыталось пробиться через облака. Линнет надела меховую куртку и теплые сапоги и вышла на улицу. Быстро прошагав мимо дома, она направилась к знакомой тропинке, и потом на любимое место, откуда была видна вся деревня, аккуратные фермы вокруг нее, и вдалеке Верн-Холл.

Ты не должен винить себя, сказала она Руперту, и она верила в это. Слишком сложно было до конца понять законы, влияющие на их судьбу! Если бы Джоанна не отправилась на этот бал в Париже… Если бы леди Верн не была такой амбициозной и не желала бы богатого аристократического жениха для своей дочери… Если бы Макс не поссорился со своим отцом и не решил, что он все может делать по-своему… Может быть, Джоанна, с ее неустойчивой психикой, беспокойная, которую невозможно было ничем удовлетворить, была рождена, чтобы разрушать чужие жизни? Кто имеет право судить других?

Но именно этим она и занималась, когда отправилась в Венецию с праведным огнем в сердце. Она была так уверена, что вина полностью лежит на Максе ди Анджели. Ей пришлось в течение нескольких достаточно самокритичных месяцев осознавать, что не так все просто, но только теперь она полностью поняла, как неверно она судила о нем.

В конце концов, он начал не правильно оценивать ее мотивы и неверно судить о ней самой, потому что вначале она делала то же самое по отношению к нему. Ее обман бумерангом ударил по ней самой. Да, мне пришлось заплатить высокую цену, подумала она грустно, повернув назад и начав спускаться в деревню.

Мать встретила ее в маленьком холле, на ее лице было смущенное и удивленное выражение.

— У тебя гость, — сказала она.

— Да? — удивленно спросила Линнет. — Но я приехала только вчера, и никто еще не знает о моем приезде.

— Мистер ди Анджели знает, — проговорила ее мать. — Он в гостиной. Я подала ему кофе и сказала, что не знаю, где ты. Но что, мне кажется, что ты скоро вернешься.

Макс — здесь? Паника начала понемногу овладевать Линнет, она дико оглянулась, как бы ища пути отступления. Если Макс прибыл сюда, то не потому, что он «просто проходил мимо». Он совсем не тот человек!

— Я не хочу его видеть, — твердо сказала она.

— Моя дорогая, мне кажется, у тебя нет выбора, — нежно промолвила мать. Он твердо заявил, что никуда не уйдет до тех пор, пока не увидит тебя. Тебе лучше попытаться выяснить, что ему от тебя нужно.

— Но ты не понимаешь!.. — воскликнула Линнет.

— Я все прекрасно понимаю, моя девочка, — таков был ответ ее матери. Она улыбалась, глядя в расстроенное лицо Линнет. — Я вижу, что ты влюблена в него, и хотя ты мне ничего не объяснила, это как-то связано с тем, почему ты так внезапно вернулась домой. Теперь он приехал издалека, чтобы увидеть тебя… я должна сказать, что он мне нравится. Он мне показался весьма приятным и воспитанным… И честным. Тебе не кажется, что вы должны как-то обсудить ваши проблемы?

Линнет застонала. Ее мать считала, что это была просто «любовная размолвка», что они с Максом упадут друг другу в объятия, и все будет прекрасно! Если бы это было правдой! Если бы все было так просто!

— Ты не знаешь Макса, — мрачно заметила Линнет. — Я нарушила контракт, когда вернулась домой, ему не нравится, когда что-то идет не по его плану. Он здесь, наверное, чтобы вручить мне повестку в суд, или что там еще бывает.

— Да, конечно, он лично приехал именно для этого, — сухо заметила мать. Я почему-то всегда считала, что этим занимаются адвокаты. Иди к нему. Я буду в кухне. Ты уже достаточно взрослая, я надеюсь, что не понадоблюсь тебе. Но сначала сними эти грязные сапоги, — добавила она.

Линнет сняла сапоги, повесила куртку в шкаф.

Ее отражение в зеркале продемонстрировало раскрасневшиеся щеки. Они могли покраснеть из-за холода на улице, но, может быть, это было результатом ее противоречивых эмоций!

Как она сможет встретиться с ним? Если он приехал из Венеции специально, чтобы отчитать ее за то, что она покинула его дом до официального окончания контракта, — а она не могла себе представить никакой другой причины, по которой он мог приехать сюда, — то ее отношение к нему было более сложным. Если только она снова увидит его, она снова вспомнит его страстные объятья и время, которое они провели вместе в ее спальне. Она прекрасно понимала: что бы он ни думал о ней, если она увидит его, ее желание разгорится вновь!

Но мать была абсолютно права. Он не уедет, и я, убеждала она себя, должна выпрямиться и перестать убегать от него. Пора брать быка за рога! Глубоко вздохнув, она отвернулась от зеркала и быстро прошла в гостиную.

Он стоял у окна, выходящего в сад. По контрасту с почти бесцветным зимним видом, казалось, что от него исходит живая сила. Он осветил комнату глубоким загаром лица, очень черными волосами и глубокими незабываемыми синими глазами. Его роскошное пальто из тонкой шерсти было небрежно брошено на спинку стула, дорожная сумка лежала на полу. Когда она посмотрела на него более внимательно, вспоминая страстные ласки и нежные прикосновения этого мужчины, она увидела усталость и напряжение, которые залегли в глубоких линиях по обе стороны его рта. Только раз она видела его таким, когда ему после взрыва пришлось предпринять срочное путешествие в Рим, где он провел бессонную ночь. Не мог же так подействовать на него ее побег?

Она прямо посмотрела ему в глаза и попыталась прочитать, что же они выражали — злость, презрение или же просто неодобрение. Она в них ничего не поняла, вернее, не могла точно определить их выражение. Он явно не улыбался, но на его губах угадывался явный намек на улыбку. Его тон, когда он, наконец, заговорил, был намеренно мягким.

— Вас не так трудно было найти, певчая птичка! Если бы вы захотели убежать от меня, вам следовало бы найти более безопасное укрытие.

— Я не имела ни малейшего представления, что вы захотите искать меня, спокойно ответила она. Закрыв за собой дверь, Линнет стала к нему лицом:

— Прежде чем вы начнете нападать на меня, Макс, я хочу что-то вам сказать. Я должна была это сделать давным-давно. Я ошибалась в отношении вас — по поводу ваших с Джоанной отношений. Я считала, что вы виноваты во всем, что вы изменяли ей и принесли ей несчастье, что ваши измены довели ее до смерти. Теперь я уверена, что ошибалась! Мне кажется, что я поняла все некоторое время назад, но я слишком упряма, чтобы признать свою ошибку! Теперь я знаю, что она изменяла вам! Я прошу прощения! Он тихонько рассмеялся.

— Я уважаю ваше мужество, вам, наверное, было трудно признаться в своей ошибке, Линнет. Но, если можно так выразиться, вам пора перестать биться головой о стену, — проговорил он и из-за его спокойного, слегка ядовитого юмора Линнет чуть не поперхнулась своими словами. — Мне очень интересно, как вы смогли узнать, что Джоанна, как говорится, наставляла мне рога? Я ничего не говорил вам об этом!

— Нет, мне сказал об этом Руперт. Он приходил сюда утром и рассказал мне обо всем.

— А!

Она считала, что, признав свою ошибку, достигнет двух целей — успокоит свою совесть, которая уже давно тревожила Линнет, и сможет предупредить его нападение. Если она добилась успеха с первой, то со второй она полностью потерпела фиаско. Казалось, что ему все равно: она никак не могла его постичь.