Она так долго жаждала, чтобы он любил ее, что ее радость и желание вполне компенсировали отсутствие опыта. Он пришел к ней со злобой, но сейчас, касаясь ее, обнимая ее, приглашал разделить удовольствие таким образом, чтобы каждая ласка обязательно сменялась другой. Все, что они делали вместе, было нужным и правильным, никакие ласки не были лишними или неподходящими. Каждая из них несла свой привкус и удовольствие!

Все походило на музыку, подумала она, симфоническую, лирическую; каждая нота, каждый аккорд были частью целого, и их никак нельзя было выделить. И подобно музыке, поднимаясь в крещендо к вершине, долгожданной и желанной и такой прекрасной, что она почти расплакалась. Она спокойно лежала в его объятьях, словно выброшенная приливом на мирный берег, которого она уже не надеялась достичь. Она незаметно скатилась в глубокий, самый великолепный сон ее жизни.

Она не слышала, как он покинул ее, и только внезапно проснувшись, была неприятно поражена, что спит одна под белым кружевным покрывалом. Она быстро села и оглянулась вокруг. Было все еще темно — ночь продолжалась, но она проснулась от того, что его не было рядом с нею. В комнате не осталось никаких признаков, что он когда-то был здесь! Только ее обнаженное тело и слегка распухшие губы напомнили ей, что она прошла с ним все, до самого конца.

Чувства умиротворенности и успокоенности, с какими она уснула в его объятьях, исчезли как мираж, и на их месте остались недовольство, обида и озабоченность. Все было таким естественным, пока они занимались любовью. Она любила и очень хотела этого, убедив себя, что все будет хорошо.

Сейчас, оставшись одна, Линнет вспомнила, каким он пришел в ее комнату его злость, презрение, отвращение. Он решил, что она заигрывает с Паоло, и хотел проучить ее. Не имело никакого значения, что он любил ее очень нежно и старался доставить удовольствие. Он очень опытный мужчина и прекрасно знал не только, как получить удовольствие самому, но и как доставить его женщине. Если он решил соблазнить ее, он сделал это в лучших традициях, чтобы она на всю жизнь запомнила его. Никакой будущий любовник не сможет стереть его ласки из ее памяти, не сможет превзойти его.

Линнет горько подумала: он сделал все, чтобы я не смогла полюбить другого мужчину. Если даже я буду настолько глупа, чтобы попытаться — тень этой ночи всегда будет стоять между нами. Макс жестоко отомстил ей за то зло, которое она, по его мнению, причинила ему самому. Именно это и краткое удовольствие от обладания ее телом — было главным для него. Она его не интересовала — ни капли! Если бы он любил ее, он никогда бы не оставил ее одну в такую ночь. Он потихоньку удрал от нее подобно удачливому вору. Если бы он хоть немного увлекся ею, он бы все еще был здесь!

Какой бы расстроенной и несчастной ни чувствовала себя Линнет, она была твердо уверена в одном. Она уже не могла оставаться в «Кафаворите», даже на остаток этой ночи. Ни одного часа! После того, что произошло между ними, она не сможет больше видеть Макса, читать мрачное и удовлетворенное выражение на его лице, в его глазах! Прочитать, что он уверен, что сломил ее волю, сделал ее своею, и когда победил — может легко отбросить ее!

Почти автоматически, но совершенно бесшумно, как робот, она надела джинсы и самый теплый свитер. Затем затолкала вещи в чемодан; она совсем не думала о том, в каком виде они будут после перенесенного путешествия. Все, что не вошло в чемодан, она оставила.

На часах было начало третьего. В доме все спали. Она не могла выйти через парадную дверь, не разбудив Джанни. Но Линнет решила, что может тихонько выйти через заднюю дверь, и до самого утра никто не узнает, что она уехала.

Коридоры освещали тусклые огни, горевшие всю ночь, пока она осторожно кралась по лестнице, в ужасе, что может кого-нибудь встретить, и ей придется объясняться. Вокруг царили тишина и покой. Нигде не бродили люди, страдающие бессонницей. Из-под двери кабинета Макса не пробивался свет. У задней двери она подняла большой железный болт, повернула ключ и вышла на улицу.

Аллеи были темными и пустынными. Линнет зашагала быстрым, решительным шагом, неся свой чемодан. Вокруг не было никого. Линнет невольно вскрикнула, когда что-то мягкое коснулось ее ноги. Но злобное шипение и пара зловещих янтарных глаз, сияющих в темноте, успокоили ее — это был всего лишь кот, отправившийся на свою полночную прогулку. Линнет продолжала свой путь. В это время она не могла надеяться, что сможет поймать «водное такси» на более мелких каналах, но она надеялась, что возьмет его на Риальто.

Она не стала рисковать и звонить из дома Макса, поэтому не зарезервировала себе место на самолет. Она также не знала, когда будет ближайший рейс в Англию. Теперь это уже не имело никакого значения! Она полетит любым, если даже ей придется потом сделать пересадку. Она не желала никогда больше встречаться с Максом ди Анджели, пропади пропадом ее контракт с ним! Если он пожелает, он может подать на нее в суд в любом месте Европы, но она не станет жить под его крышей.

«Дорогая Кэсси! Мне пришлось срочно уехать в Англию. Пожалуйста, позаботься о Паддингтоне без меня. Он слишком велик и не помещается в моем чемодане. Желаю тебе счастья в твоей учебе, и веселись, моя девочка. Я тебя очень люблю.

Твой друг Линнет.»

Она больше ничего не могла написать девочке. Кэсси все равно ничего больше не поймет, пока когда-нибудь не превратится в женщину. Дорогая Кэсси, я покидаю тебя, потому что твой отец разбил навсегда мое сердце! Нет, пока этого письма вполне достаточно.

Если родители Линнет и были удивлены, когда она появилась дома холодным ноябрьским утром, то ничего не сказали. Они видели, что их дочь находится в жутком состоянии. Она выглядела усталой, больной и как бы окаменевшей. Ей требовалась горячая ванна, горячий бульон и сон, и все именно в этом порядке. Несмотря на то, что было время ланча, и мать была по горло занята в баре и на кухне, она быстро уложила ее в кровать, положила горячие бутылки к ногам, задернула занавеси и включила отопление.

Линнет не думала, что сможет заснуть, но усталость одолела ее. Полет был настоящей мукой, но даже жуткая болтанка не смогла хоть немного ослабить железное холодное кольцо, крепко сжавшее ее сердце.

Макс — как же ужасно он наказал ее за ошибки и дела, которые она не совершала, но она все равно любила его. Она отдалась ему вся, без остатка это правда, потому что он не прибегал к силе! Ему не нужно было этого делать.

Пройдет много времени, прежде чем она сможет превозмочь себя и забыть его. Если только она будет в состоянии сделать это. Но когда она проснулась, проспав остаток дня и всю последующую ночь, она пришла к решению. Возможно, во сне ее разум решил все за нее.

Жизнь продолжается. Так было и будет. Страдать всю оставшуюся жизнь из-за того, что кто-то разбил твое сердце, — все это было прекрасно описано в романах викторианской эпохи, но так не бывает в реальности двадцатого века. Да, она полюбила человека, который никогда не будет принадлежать ей, более того, он презирал ее. Но если она и не сможет его позабыть, она должна двигаться вперед — консультироваться с врачом и продолжать свое обучение. Она не думала, что нанесла непоправимый вред своему горлу, когда пела в «Кафаворите». Сейчас ее голос — все, что оставалось у нее в жизни!