Неосоветских патриотов очень веселит, когда обнаруживается, что НАСА опять потеряло какие-то исторические документы, связанные с лунной программой: то видеозапись выхода Нейла Армстронга на лунную поверхность, то образцы реголита, то детальные снимки лунной поверхности. Они видят в этом еще одно «доказательство» отсталости американцев, их природной «тупости» или очередную попытку скрыть «фальсификации». Тем, кто привык веселиться, советую попробовать заказать материалы по советской лунной программе – хотя бы копии, а не подлинники. Вы удивитесь, господа, но не сохранилось даже рабочих компоновочных схем ракеты-носителя Н-1, а ведь с ней возились больше десяти лет и четыре раза пытались запустить. Попробуйте также поискать материалы из архива «Луноходов» и не разводите руками, узнав, что их больше не существует. Съездите в поселок Школьное под Симферополем и полюбуйтесь на руины, оставшиеся от Центра космической связи НИП-10, а ведь именно оттуда управляли «Луноходами». Сходите посмотреть на макет «Бурана» на ВДНХ. И после этого подумайте, почему космическое наследие не всегда получается сохранить…

Как мы помним, в середине 1970-х годов из-за экономического кризиса и изменения стратегии НАСА американцы отодвинули Луну на задний план. Следующим этапом должна была стать обитаемая база на ее поверхности, но ресурсов под такую программу не осталось. То же самое произошло и в СССР: проигрыш в «лунной гонке» заставил более критически взглянуть на потенциал советской космонавтики и отказаться от части «шапкозакидательских» проектов. Интерес к Луне на всех уровнях заметно снизился. Казалось, что она в достаточной мере изучена и искать там что-то новое не имеет смысла. В глазах общества Луна из «места будущего» превратилась в предмет исторических исследований. Соответственно, и ценность полученных с большим трудом научных материалов упала – как упал, например, интерес к Марианской впадине, после того как там побывал Жак Пикар на батискафе «Триест». Вот если бы Пикар нашел на глубине город атлантов, а американские астронавты встретили селенитов – тогда, наверное, общество потребовало бы новых погружений и новых полетов. А если нет, то и нет…

Однако сама Луна от всех этих пертурбаций никуда не делась. Она по-прежнему, как и миллиарды лет назад, остается ближайшим к нам небесным телом, а посему неизбежно будет привлекать пытливые умы и будить воображение. Земляне еще не раз слетают на Луну, а наша цивилизация когда-нибудь включит ее в сферу своего влияния. Ниже мы обсудим существующие проекты освоения Луны, но сначала ответим на вопрос, почему именно сегодня возникла такая странная необходимость – «вернуться» на Луну.

Строить футурологические концепции – хотя и очень увлекательное, но в большинстве случаев совершенно бесплодное занятие. Слишком часто футурологи ошибаются. Хрестоматийной стала история о французском футурологе XIX века Альбере Робиде, который предсказал, что с развитием гужевого транспорта в ХХ веке улицы европейских столиц будут завалены конским навозом. Прогресс всякий раз обманывает таких «прорицателей», предлагая качественное решение количественных проблем – в конкретном случае на смену лошадям пришли автомобили и электротранспорт. Но иногда удается сделать удивительно точный прогноз.

В качестве примера удачной прогностической модели можно вспомнить теорию «больших циклов экономической конъюнктуры», разработанную российским экономистом Николаем Кондратьевым в 1920-х годах. Анализируя большой массив исторических данных, накопленных за полтора предшествующих века, ученый обнаружил, что любая экономика, основанная на товарно-денежных отношениях, развивается с циклом в 4050 лет. Завершение цикла сопровождается мощнейшим экономическим кризисом, который сотрясает основы государственности всех вовлеченных в рыночную экономику держав. Благодаря этой эмпирической теории Николай Кондратьев сумел довольно точно предсказать Великую депрессию 1929–1933 годов и мировой кризис 1973–1975 годов. Предсказал он и наши нынешние проблемы. В настоящее время мы стремительно входим в очередной «кондратьевский» кризис, пик которого приходится на 2015–2016 годы, что становится очевидным даже далеким от экономических учений людям: внешние и внутренние долги развитых государств достигли таких астрономических величин, что дефолты и сопутствующие потрясения неизбежны. То есть прогностическая модель Кондратьева работает.

Впрочем, паниковать не надо, цивилизация пережила предыдущие кризисы, переживет и текущий. Нас в этой связи интересует другое. Кондратьев разделил большие циклы на две фазы – «повышательную» и «понижательную», каждая из которых имеет свои особенности. В частности, «повышательная» фаза начинается сразу после кризиса и характеризуется глубоким изменением всей жизни капиталистического общества. Одной из причин изменений становятся научно-технические нововведения.

В «повышательной» фазе первого цикла, выявленного Кондратьевым, это были развитие текстильной промышленности и производство чугуна, изменившие сословный уклад общества. В «повышательной» фазе второго цикла началось строительство сети железных дорог, которые позволили освоить новые территории и преобразовать сельское хозяйство. В «повышательной» фазе третьего цикла произошло широкое внедрение электричества, радио и телефона. В середине 1920-х годов Николай Кондратьев сделал предположение, что вскоре грянет «нефтяная» революция – именно она станет движущей силой цивилизации в четвертой «повышательной» фазе. Предсказание блестяще подтвердилось: еще в предвоенное время автомобили, двигатели внутреннего сгорания и нефтепереработка уверенно захватили все сферы жизни; нефть стала «кровью» цивилизации, обеспечивая не только транспортные, но энергетические нужды. Самое важное – нефть сделала возможными космические полеты.

Обратите особое внимание на следующий важный факт. Теория космических полетов зародилась в конце XIX века, и уже в 1903 году Константин Циолковский показал, что углеводороды могут быть использованы в качестве топлива для космических ракет, но только возникновение развитой «нефтяной» цивилизации на «повышательной» фазе четвертого «кондратьевского» цикла привело к тому, что от теории ракетчики перешли к практике. К концу цикла, т. е. к началу 1970-х годов, ее возможности в этой сфере оказались исчерпаны – американская лунная программа «Сатурн-Аполлон» проходила на пределе технических возможностей: выше своей головы «нефтяная» цивилизация прыгнуть в принципе не могла. Если смотреть с инженерной точки зрения, то главным препятствием на пути вперед стало несовершенство систем автоматического управления, отсутствие надежной связи и устройств оперативной обработки информации. Космонавтика усложнилась настолько, что громоздкие ламповые компьютеры, которые ко всему прочему еще и часто перегорали, в принципе не удовлетворяли возросшим требованиям. Но тогда же возникли и предпосылки для качественного решения количественных проблем: в 1964 году появился первый серийный миникомпьютер PDP-8; в 1967 году корпорация IBM выпустила первую дискету; в 1968 году родилась компания “Intel”; в 1969 году заработала первая компьютерная сеть ARPANET; в 1971 году создан первый микропроцессор Intel 4004 на полупроводниковом кристалле. Все это были единичные и очень дорогие образчики, представлявшие интерес только для ученых и узких технических специалистов. А потом грянул «кондратьевский» кризис, мировая экономика рухнула, доллар обесценился, утратив золотое «содержание», и тут же началась новая научно-техническая революция, которая через много лет получит название «информационной».