— Мы плывем? — спросил Глеб.

— Да, — кивнул Ирт, развязывая узел с провизией. — Но не очень быстро.

— Я не помню, как оказался на плоту.

— Я затащил тебя. Вернее, вас обоих.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности.

— Что-нибудь случилось, пока я… — Глеб замялся. — Пока я спал?..

— Да вроде бы все спокойно. Вчера ночью на правом берегу горели какие-то огни и слышался странный шум. Утром встретился плавучий остров, и мы едва с ним не столкнулись… — Ирт раздал товарищам хлеб и сыр, себе взял лишь одно яблоко. — Людей мы не видели. Чудищ каких тоже не встречали. Разве только вот Горру привиделось под водой лицо с глазами, похожими на пузыри. Но я думаю, что это сом был. Или вовсе ком водорослей.

Глеб глянул на паренька, хотел расспросить его поподробней, как выглядело это привидевшееся лицо. Но промолчал. Решил не беспокоить спутников. Спросил только:

— Как ты, Горр?

— Хорошо, — отозвался подросток. — Решил пойти с вами. Если, конечно, ты не против.

— Обузой ты не станешь, — сказал Глеб. — Если хочешь, иди. Только ведь я по своим делам иду. Зачем тебе моя компания?

Ирт и Горр переглянулись. Должно быть, они уже обсуждали это.

— Мне все равно, куда идти, — сказал Горр. — А вот с кем — это мне не безразлично.

— Я ему втолковал, кто ты такой, — смущенно сказал Ирт. — Он еще молод, о Богоборце не слышал ничего.

— Кстати, — повернулся Глеб к бывшему рабу. — Зачем ты все время орал «Богоборец!», когда мы дрались?

Ирт смутился еще больше:

— Так разбойники-то, наверное, о тебе знали. Вот я и думал, что они испугаются… — Он с хрустом вгрызся в яблоко, зачавкал, проговорил невнятно: — А если даже и не знали, то теперь-то уж точно твое имя не забудут…

Какое-то время товарищи молчали, уделив все внимание пище.

— Сейчас бы пива, — сказал Глеб и вспомнил, что может исполнить это пожелание. Тут же вспомнилось о книге, о сверкающем копье, сеющем искры, и о том, как стали понятны руны, выписываемые жезлом некромансерши Димии.

Очевидно, Ирту тоже пришли в голову подобные мысли. И он сказал:

— А копье твое, кажется, непростое. На магический посох похоже.

Глеб пожал плечами:

— Подозреваю, это работа мага, которого мы встретили, когда плот рубили. Помнишь? Как его?..

— Белиал, — подсказал Ирт.

— Да. Белиал… Когда он со мной прощался, то щелкнул по древку. И копье завибрировало. Я тогда еще подумал, что неспроста это.

— Он сильный маг, если может так менять вещи, — сказал Ирт.

— Надо думать, — согласился Глеб…

Стемнело. Монотонно шумела вода: шелестел дождь, шлепали волны, звенели о дно перевернутой кружки просочившиеся сквозь лапник капли. Впереди была длинная скучная ночь, и Глеб подумал о том, что он единственный здесь, кто не может уснуть по собственному желанию.

— Далеко ли нам еще плыть? — вопрос был риторический, Глеб не рассчитывал на ответ.

— Не очень, — ответил Горр. — В нашу деревню раньше часто приезжали рыбные обозы с побережья. Насколько я помню, на дорогу они тратили два дня.

— А ты случайно ничего не знаешь про Остров Туманов? — спросил у паренька Глеб.

— Слышал, что есть такой. Кажется, только на нем осталась рыбацкая деревня.

— А что с остальными?

— Остальных больше нет. Теперь все побережье голое и мертвое.

— Почему?

— Сначала была большая волна. Она смыла те дома, что стояли на самом берегу, разбила все лодки и причалы, унесла сети. Потом из воды вышли чудища. Они убили всех, кто не успел спрятаться, а потом сдохли и превратились в ядовитую слизь. Люди больше не могли там жить…

— Ты видел это сам?

— Нет. Но я слышал, о чем говорят люди. Я видел рыбаков, оставивших родные места, бредущих через нашу деревню… Там больше никого нет. Только на Острове Туманов еще кто-то живет. Их не задела волна. И чудища обошли их стороной. Так я слышал…

3

Ночь Глеб провел под дождем, возле едва теплящегося костра.

Вокруг кипела непроглядная мгла, и неясно было, движется сейчас плот или же, попав на отмель, запутавшись в космах водорослей, давно остановился. О том, где находятся берега, можно было лишь догадываться. Мир сжался до ничтожных размеров, центром его стало светлое пятно костра, а единственными обитателями — глядящий в огонь Глеб и спящие в шалаше Ирт и Горр. Главенствующей стихией в этом крохотном мире была вода — даже время здесь отмерялось плеском волн…

Глядя на рдеющие угли, Глеб рассеяно думал о разных мелочах: о мести и предназначении, о могуществе и человеческих слабостях, о душе и смерти, о разуме и его имитации.

Почему-то вспоминался эпизод из детства: он, шестилетний, разговаривает с рыжим медвежонком. Медвежонок понимает, когда к нему обращаются, и отвечает что-то рыкающим баритоном.

Говорящая кукла… Тогда Глеб не знал и половины слов, что были заложены в память медведя…

Много чего вспоминалось…

Много разного лезло в голову…

Иногда Глеб вставал, брал в руки шест и пытался нащупать дно. Шест уходил в бездну, и это было так жутко.

До дрожи…

Медленно тянулось время.

Дождь не прекращался.

Ночи не было видно конца…

4

Зябкое утро разбудило спящих; мозглый туман забрался под кусок мешковины, служащий им одеялом.

— Холодно, — пробормотал Горр, стуча зубами.

— Надо вставать, — сказал Ирт и не пошевелился.

— Проснулись? — крикнул Глеб, услышав голоса в шалаше. — А я уж хотел вас будить.

— Что-то случилось, Богоборец? — спросил Ирт.

— А вы разве не чувствуете?

— Холодно и сыро.

— Нет, не то. Запах, чувствуете? И шум…

Глухой рокот, словно отзвуки далекого боя тысяч барабанов. Шипение, будто сотни шагающих ног ворошат опавшую листву.

— А что это? — спросил Горр, задержав дыхание и прислушиваясь к незнакомым тревожащим звукам.

— Море, — ответил Ирт, приподнявшись на локте.

— Да, — подтвердил Глеб. — Море. И ни черта, ни зги, ну абсолютно ничего не видно.

5

Плот, угрожающе поскрипывая, раскачивался на волнах. Меж бревен хлюпала вода, рвалась из щелей фонтанчиками соленых брызг. Костер погас окончательно; развести огонь снова вряд ли бы получилось — все, что находилось на плоту, вымокло. Впрочем, людям сейчас было не до огня.