– Вот мы дрыхли как пни неотесанные, а инфернальное существо после работы музыку слушать отправилось! И у кого после этого тонкая душевная организация и права на этот мир… Он эстет, а мы кто? Не обидно, Никита? – спросил Саша Спешилов, пока они торчали у дверей храма музыки, дожидаясь окончания концерта.

– Нет, – сказал Сурнин. – Садист он, Санек, а не эстет. И тонкая душевная организация здесь ни при чем – души у него нет! А ты классику любишь?

– Не особенно, – признался Саша и задержал взгляд на памятнике Чайковскому. – Но в детстве меня сюда часто водили. Я бы сходил, окунулся в атмосферу, – мечтательно произнес он.

– Интересно, – задумчиво сказал Никита, – кто-нибудь из наших наимудрейших помнит свое детство, напутствия родителей, профессию, о которой мечтал, или ремесло, которым занимался до инициации?

– Ага, представляю. Лет так через триста выходишь ты в дозор со стажером и говоришь: «Вот я в твои годы…» Э-э, а кстати, ты сам-то кем хотел стать, Никита? – спросил Саша.

– Я в МАМИ учился. Собирался тяжелым машиностроением заниматься. Но, боюсь, через триста лет и слов таких никто не вспомнит. Это все равно что сейчас сказать: «Каретным мастером стать мечтал».

– И что, доучился? – заинтересовался Санек.

– Конечно. Я ж для этого сюда ехал. Так сразу не откажешься… И общага нужна была первое время. Правда, диплом я защищал не совсем честными способами. Мне потом от наставника так попало, что до сих пор помню.

– А я бросил, – признался Саша.

– Литинститут? – спросил Никита.

– Почему-то все так думают! – искренне удивился Спешилов. – Вовсе нет. Я на юридический поступал.

– У-у, – многозначительно протянул Никита, – теперь все ясно.

– Что тебе ясно?

– Все! – улыбнулся Сурнин и развернулся к открывшимся дверям консерватории. Саша тоже притих, разглядывая ауры почтенной публики. Импозантного Альберта они заметили одновременно.

– Ну что, – негромко спросил Санек, – я пошел?

– Забудь все, чему тебя учили в школе, – посоветовал Никита на полном серьезе и растворился в тени зданий.

Альберт досадливо поморщился. Мальчишка из Ночного Дозора вышел навстречу и преградил путь. В суматохе последних дней так редко выпадал шанс прогуляться в ночи, а тут Светлый Иной на дороге. Настроение было безнадежно испорчено.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Саша.

Альберт остановился в двух шагах.

– Тебе регистрационную метку предъявить? – усмехнулся он.

– Есть разговор.

– Но нет желания, – холодно возразил Альберт. – Проверяй, предъявляй или проваливай.

– Бедная голодная Талия… Никак не решится на тебя заявить, как тут предъявишь обвинение? – сказал Спешилов, в точности копируя интонацию Велихова.

Тьма взмахнула гигантскими крыльями и развеялась. Альберт, трансформируясь, ушел в Сумрак. Саша шагнул следом.

– Охота без лицензии, – сказал он жестко.

– Докажи сначала, сопляк! – прошипела клыкастая тварь.

– Поменяем последовательность действий, – небрежно предложил Спешилов. – Сначала ломаем печать, а потом собираем доказательства. Талия все подтвердит, как только ты сдохнешь, и не она одна.

Он дожал Альберта. Впервые за многие встречи у того не хватило выдержки. Вампир взвыл и бросился вперед. Саша успел закрыться, Альберт среагировал мгновенно. Он даже не влетел в защитный барьер, сманеврировал в тягучем воздухе и с черным всплеском ушел на второй слой Сумрака…

– Еще глубже рискнешь?

Светлый маг, увешанный боевыми заклятиями, сделал шаг вперед. Это было неожиданно. Альберт словно ударился в невидимую стену, оторопело попятился и оглянулся. За спиной, отрезая путь к отступлению, уже стоял Александр Спешилов. Он был не так хорошо подготовлен из опасения, что вампир что-то заподозрит, но сейчас в его руке горел белый клинок.

– Есть разговор, – повторил Саша, выписав восьмерку. – Побеседуем?

– Вы научились вести диалог, Александр, – признался вампир, складывая крылья.

– Иди наверх. Не дергайся.

Надо было продолжать валять дурака. Альберт совершил ошибку и остро пожалел о своем порыве и страстном желании припугнуть мальчишку. Но откуда взялся у этого сопляка такой напарник?! Два боевых мага, с которыми Спешилов часто выходил в ночь, не продержались бы в глубине Сумрака так долго. Альберт знал их как облупленных! А этого первый раз видел. Или не первый? Он развернулся к Никите, безошибочно угадав, кто сейчас для него опаснее, судорожно сжал и разжал скрюченные трансформацией длинные пальцы, покорно склонил голову и вышел на первый слой в сопровождении двух Светлых дозорных.

– Где он, Альберт? – спросил Никита.

– Мы знакомы? – неприязненно обронил вампир.

И тут Альберт вспомнил! Но мог поклясться, что тогда, возле провала, на Светлом Ином не было не только подвешенных заклинаний, но и печати Ночного Дозора. Сурнин пропустил вопрос мимо ушей.

– Почему ты заметаешь за ним следы? – продолжил он.

– А что взамен? – проскрежетал вампир.

– Расскажешь все, что знаешь, мы забудем о маленьких шалостях. Какое нам до них дело?

Вампир замолчал и смерил противника взглядом. Между пальцами правой руки Никиты, нарочито небрежно опущенной вниз, вились беспокойные белые змейки, свиваясь в тугой клубок и вновь распутывая почти сотканное заклятие.

– Я тебя недооценил, – тихо сказал Альберт.

Он неожиданно захохотал, запрокинув голову. На первом слое Сумрака пропорции его тела были почти человеческими. Между причудливо выгнутыми ключицами вдруг проступил черно-багровый узел, подвешенный на тонком игольчатом ошейнике, – аналог знака Карающего Огня у Светлых, непреложная печать молчания, в которой притаилась жадная беспросветная Тьма.

– М-мать! – сказал Никита.

И скорее почувствовал, чем увидел, как вздрогнул Саша Спешилов.

Нечеловеческий смех резко оборвался.

– Рискнешь повторить вопрос, дозорный? – в свою очередь спросил Альберт. Теперь он смотрел исподлобья. – Сколько усилий, и все впустую!

– Не впустую, – заверил его Саша. – Ты у нас на поводке. Смотри не проболтайся о нашей встрече. И девочку больше не обижай.

– На двух поводках, – усмехнулся Сурнин, указав рукой на шею вампира, – посмотрим, сколько пробегаешь. Проваливай. Неинтересно с тобой…

Вампир не ответил, презрительно повернулся к Светлым спиной и шагнул в реальный мир. Они чуть-чуть подождали, вышли следом, переглянулись и зашагали в противоположную сторону.

– Ты прав, плохой план! – сказал Сурнин и добавил еще пару выражений для пущей убедительности.

– Что делать будем? – спросил Спешилов.