– Заходи, – раздался искаженный динамиком голос.

Он быстро пересек двор и, не задерживаясь, юркнул в приоткрытую дверь.

– Как же я долго тебя не видела, дорогой! – вое – кликнула она и прильнула к Гарику по-прежнему гибким, словно у юной девушки, телом.

Если бы он не знал, сколько ей лет, принял бы ее за двадцатилетнюю.

– Чем от тебя так разит? Ты что, теперь по помойкам живешь? – спросила она, смешно подергивая тонким носиком.

– Мне бы сначала помыться и поспать, двое суток на ногах, – извиняющимся тоном сказал Гарик.

– Помыться – да, но вот поспать… Это сложно, ты не представляешь, как я изголодалась!

– Что, муж уже совсем ни на что не способен? – поинтересовался Гарик, цинично ухмыляясь.

– Да ну его… Меня он и раньше никогда не привлекал как мужчина. А теперь и подавно – сидит в своем банке, деньги пересчитывает…

– Чего же ты за него замуж пошла?

– Время пришло, с прошлым нужно было рвать, вот и выскочила за первого встречного.

– Я могу тебе сказать, что ты очень удачно выскочила, как сыр в масле катаешься. Денег небось куры не клюют.

– Брось! Он мог бы и больше зарабатывать. Только что с голоду не пухнем.

– Ну, ты так точно не пухнешь! – воскликнул Гарик, ущипнув ее за едва прикрытую легкой блузкой грудь.

– Не сейчас, успеешь еще, пошли в ванную.

– А твой когда вернется?

– Не знаю, да и какая, к черту, разница? Он на мою половину вообще не заходит. Спим-то мы все равно раздельно.

– У, как у тебя все запущено!

– Сегодня твоя очередь, дорогой. Придется постараться! У меня настоящего мужика уже давно не было.

Пока Гарик сидел в ванне, она рассказывала ему о своих проблемах. Муж не позволил Марьяне поехать на Новый год в Таиланд. Не захотел поменять ей машину. Ущемляет даже в мелочах.

– Да, ничего не скажешь, трудная у тебя жизнь. Как думаешь существовать дальше? Может, тебе к нему по-своему, по-женски подкатиться, он и размякнет, – ухмыльнулся Гарик.

– Можно подумать, ты не знаешь! Он же способен только слюни распускать! Гладит, уговаривает, а как до дела, ни то ни се! – Она зло сплюнула прямо на пол. – Не мужик, а недоразумение какое-то. То ль дело ты, наглый, сильный, без сантиментов и китайских церемоний. То, что нужно! Хватит плавать, плавники вырастут, пошли! – приказала она.

Гарик, довольно улыбаясь, пошлепал следом, оставляя мокрые следы на роскошном паркете.

Вскоре он уснул со счастливой улыбкой. Утро началось с чашки горячего кофе в постели и почти непрерывных утех. Марьяна, по-видимому, сказала правду, мужика у нее давно не было, и теперь, словно стараясь наверстать упущенное, она не выпускала Гарика из постели.

– Представь! Мой придурок вчера вечером захотел со мной о чем-то поговорить! Царапался в дверь, скулил. Ну, увижу я его, ввалю так, что забудет, как его зовут!

– А чего вчера к нему не вышла, могла уже навалять, – лениво отозвался Гарик.

– Ты смешной, я же голая была и вся в твоих лапах, ты мне с голодухи синяков наставил везде, где можно и нельзя!

– Покажи, где нельзя? – потянулся Гарик.

– Сейчас увидишь!

На следующий день Лику неожиданно вызвали в холл. Удивление ее было безмерно: приехал Николай Владимирович. Едва заметив спускающуюся по лестнице Лику, он поднялся и решительно направился к ней:

– Здравствуйте, Лика! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, нормально, – ответила она, не понимая, чем вызван визит по сути совершенно незнакомого мужчины.

– Я уже узнавал, сейчас у вас пока нет процедур и назначений. Не согласитесь вы со мной немного поговорить? – спросил Николай Владимирович, уверенно беря девушку под руку.

– Хорошо, но только я не понимаю, о чем?

– Я сейчас все объясню. Давайте пройдем на террасу.

Он остановился у окна, внимательно разглядывая уходящую вдаль дорожку. Вековые сосны, освещенные ярким весенним солнцем, слегка раскачивались. Николай Владимирович проводил взглядом шуструю белку, которая, перебежав от одной сосны к другой, начала стремительно карабкаться по стволу.

– Так о чем мы будем разговаривать, Николай Владимирович? – нетерпеливо спросила Лика.

– О нас. Мы будем говорить о вас с мамой и обо мне. Простите, Лика, мне трудно решиться. Я вроде тщательно все продумал, подготовился, а сейчас вдруг растерялся и совершенно не знаю, с чего начать разговор.

– Попробуйте сначала, – усмехнулась Лика. – Мама мне всегда подсказывает такое решение, когда я растеряна.

– Может, вы и правы. Лучше всего начинать с самого начала. Вы ведь знаете, что ваша мама работает у меня достаточно давно. Не могу сказать, что мы с ней хорошо знакомы или дружны. Долгое время она была для меня просто сотрудником, одним из многих. Но так случилось, что… – Николай Владимирович замялся.

– Ну и что же случилось? Вы стали любовниками? – ехидно поинтересовалась Лика.

– Нет, что вы! Совсем нет! Наоборот! – окончательно растерялся Николай Владимирович.

– Простите, а что означает ваше «наоборот», – что вы раньше были любовниками, а теперь разошлись – или что-то иное?

– Простите, Лика, я, наверное, что-то не то говорю. Дело вот в чем. Я люблю вашу маму. Мне очень непривычно говорить эти слова, тем более что она об этом еще ничего не знает. В том смысле, что я ей еще ничего не говорил.

– Почему не говорили? Решили отрепетировать на мне?

– Нет, разумеется, нет, я скажу ей это, возможно, сегодня. У меня есть проблема, она заключается в том, что я пока женат. Вчера вечером я пытался поговорить с женой по поводу развода, но, к сожалению, ничего не получилось. Она уже приняла снотворное и совершенно не воспринимала то, что я ей говорил. Я решил ей сказать это сегодня днем. Но прежде хочу переговорить с вами. Лика, вы не будете возражать, если я предложу вашей маме выйти за меня замуж?

– Даже так? Не спрашивая ее согласия? Не признаваясь в любви? То есть вы хотите просить руки моей мамы у меня? Не зная, что она вам ответит? Очень интересно! Это несколько неожиданный ход. Только я не понимаю, зачем вам мое согласие? Если вы считаете возможным сделать моей маме предложение, так делайте! Я здесь при чем?

– Дело в том, что это напрямую касается и вас, Лика. Я не хочу конфликтов. Если Вера Ивановна даст согласие, нам придется жить одной семьей. А это значит, что мы должны дружить.

– Вы все же странный человек, Николай Владимирович. Я никогда не слышала о том, чтобы согласие на брак с матерью спрашивали у дочери. Вы понимаете, что решать вам, вернее, ей, но могу сказать одно: я в жизнь мамы вмешиваться не собираюсь. С кем ей жить и как, решать будет она сама. Вы уж сами, пожалуйста, разберитесь со своими проблемами. С женами, любовницами и прочим.