– Это жестоко, Аль, – покачала головой Милли.

– Жестоко – красть чужую постановку за несколько минут до выступления. Прости, но они заслужили.

– Как скоро это пройдет? – Милли избегала смотреть мне в глаза. Злится? Что ж, ее право. А я считаю, что прав был я.

– Как только они извинятся передо мной и моими студентами. Но извинения должны быть искренними, – ответил я. – Теперь извини, час поздний. Давай вернемся в наши комнаты.

Милли ничего не сказала. Я пожал ее пальцы и пошел прочь. Не хотелось разрушать очарование вечера. Ссориться, выяснять отношения. Пусть и у нее, и у первого курса будет время на раздумья.

Впрочем, я солгал. И вместо того чтобы лечь, умылся, переоделся и пошел в студенческое крыло. Хотел проверить, как там мои ребята. И заодно взглянуть на первый курс. Однако в первой же комнате, принадлежащей Дарентелу, меня ждало разочарование. Двери открыл Фернон и сообщил, что принц уже спит, а первокурсников днем переселили обратно на их этаж.

Я решил не стучать в комнаты, чтобы никого не будить, а просто пройтись мимо дверей. У Регины и Джема горел свет. Значит, вернулись. У Дени и Микеля было темно. Поэтому я попытался уловить отголосок их магии. Оба парня были на месте. И, кажется, спали. Оставались взрывашки. Вот у кого было почти темно, но шумно. Стоило подойти вплотную к двери, как можно было услышать разъяренный голос Кертиса:

– Он кто? Он – принц, Кэрри. А ты – дура!

– По-твоему, я не знаю? – отвечала ему сестра. – Так вот, я помню, что Дар – мне не пара. Но я люблю его, Кертис.

– Это не любовь. Это глупость. Это здесь, в академии, ты можешь навязываться, приглашать на танцы, становиться с ним в группу на заданиях. А стоит ему вернуться во дворец – Дар и думать о тебе забудет. Ты видела его в столице. Как думаешь, хочу ли я, чтобы моя сестра потом била себя в грудь и лила слезы в подушку?

Кэрри не ответила. По крайней мере, я ничего не услышал.

– Послушай, сестренка, я тебе зла не пожелаю, – продолжал Кертис учить двойняшку уму-разуму. – Забудь о принце Дарентеле, пока не поздно. У него таких, как ты, больше, чем звезд на небе. Хочешь стать сто пятой в очереди в постель?

– Прекрати, – голос Кэрри звучал расстроенно.

– Это ты перестань к нему липнуть. Смотреть тошно.

Я не выдержал и постучал. Голоса тут же смолкли. Дверь открылась.

– Профессор? – Кертис удивленно отошел вглубь комнаты, позволяя мне войти.

– Добрый вечер, – сразу заметил покрасневшие глаза Кэрри. Кертис, конечно, был прав, но действительно вел себя жестоко. – Хотел взглянуть, вернулись ли вы к себе. Все в порядке?

– Да, вполне, – ответила Кэрри, стараясь, чтобы я не увидел дорожек от слез на щеках.

– Кертис, на два слова.

Парень вышел за мной в коридор. Не самое надежное место для разговоров. Поэтому я накинул кратковременный полог тишины.

– Что-то случилось? – спросил Кертис.

– Нет, – ответил я. – Случайно услышал ваш разговор. Я на балу тоже беседовал с Кэрри по этому поводу. Кертис, я все понимаю. Она – твоя сестра, ты беспокоишься. Но для Кэрри это первая любовь. Дар все равно не ответит на ее чувства. Пусть хотя бы попытается – и успокоится, чем потом будет винить тебя, что ты разрушил ее мечту.

– Вы правы, профессор Аль, – сказал Кертис, косясь на дверь комнаты. – Вот только я не позволю обидеть мою сестренку. Супругой крона ей не стать. Будь у нее хоть трижды высокий титул. Мы все видели, что получилось у Мии. Она все равно вышла замуж за того, на кого указал крон. И Ленор не может вернуться в академию. Потому что запрещает отец. Допустим, я не буду вмешиваться. Даже допустим, что Дар влюбится в Кэрри. Что дальше? Как только ему прикажут, он вернется в столицу. И Кэрри поедет туда за ним. Она не сможет забыть, не из того сорта людей. Прощай, академия? Возможность навсегда обуздать свою силу? И Дару она будет не нужна. Уверен, у него есть официальная невеста. И он на ней женится.

– Ты боишься потерять сестру, – как же я его понимал! – Но ты все равно ее потеряешь, если будешь препятствовать ее чувствам. У меня самого была подобная ситуация. Я любил девушку, а Элена решила, что она мне не пара. И заставила нас расстаться. После этого я сбежал из дома, и восемь лет моя семья не знала, жив ли я и где нахожусь. Ты хочешь того же?

– Не знаю, – Кертис выглядел подавленным. Никогда его таким не видел.

– Кэрри – умная девушка. Позволь ей самой сделать выбор. И поверь – она справится.

– Хорошо. Спасибо, профессор Аль, – пробормотал парень.

– Иди спать. Доброй ночи.

– И вам, профессор. Ах да! Спасибо за первокурсников. Иначе ночью им бы не поздоровилось. И нам бы влетело.

– Не за что, – улыбнулся я и снял полог тишины.

По дороге в свою комнату думал о том, что Кэрри должна иметь право выбора. Я, как и Кертис, считал Дара заносчивым и эгоистичным человеком. Но последние события заставили меня взглянуть на него несколько иначе. Ему тоже одиноко. А с тех пор как Кэрри взялась за него, сила Дарентела постепенно возвращается под его контроль. Надо дать им шанс. Что бы потом ни вышло.

Я лежал на кровати и смотрел в потолок, думая о минувшем дне. Прежде всего о Милли. Почему-то сейчас чувства к ней казались понятными и правильными. Словно мы шли друг к другу – и наконец-то добрались до цели. Почему я раньше не рискнул стать к ней ближе? Боялся чего-то. А оказалось, что страхи надуманны. И пустота в душе исчезает, когда рядом тот, кто дорог.

Задумавшись, не замечал, что верчу в пальцах круглый амулет, подаренный Эленой. Стоп! Амулет? Стащил с шеи тонкую цепочку. Не может быть… Но, зная коварство Элены, стоило помнить, что быть может все! Неужели этот камешек заставил меня признать чувства к Милли и проявить инициативу? Признать или навязать? Что за шутки! Захотелось немедленно пойти к сестре и выяснить, что за заклятие она на меня навесила, потому что сам я в любовной магии не разбирался совершенно. Но время было позднее, поэтому я отшвырнул медальон на тумбочку и повернулся на бок.

А я-то думал… Как глупо и наивно. И Милли… Она тоже могла оказаться под властью этого же заклятия. Ну, Элена! Спасибо, сестрица! Даже когда тебя нет рядом, умудряешься вмешиваться в мои отношения. Разум затопила злость. Прежде всего на себя – что забыл об амулете. И пусть этот вечер был одним из самых прекрасных в моей жизни, что с того? Устал от обмана, иллюзий.

В двери постучали. Взглянул на часы – уже за полночь. Кто бы это мог быть?

Оделся и открыл дверь. На пороге замерла расстроенная Дилора. Она мяла в руках носовой платок, то и дело вытирая слезы.

– Профессор, – воскликнула, увидев меня. – Простите, что так поздно.

– Проходи, – отошел в сторону, впуская гостью.