Если рассказ Ириска по сути правдивый, тогда падение Аквилеи должно датироваться концом августа или началом сентября. Согласно Плинию, аисты покидают Италию после Вулканалии, 23 августа. Осада продлилась три месяца. Таким образом, гунны перешли Юлианские Альпы в мае или июне. Но более чем сомнительно, что история об Аттиле и аистах допускает такую интерпретацию. Скорее она говорит о суеверном страхе, с которым его подданные, особенно германцы, взирали на своего повелителя.

Движение птиц всегда считалось греками, римлянами и германцами зловещим. Как и многие герои германских преданий, Герменегискл (Hermenegisclus), король варнов, понимал язык птиц. Западные германцы считали ворона и аиста вещими птицами. Значит, можно сделать вывод, что германцы рассказали эту историю Приску. Они могли говорить об Аттиле, как в более поздние времена шведы и норвежцы говорили о страшных финских и лапландских колдунах. Да и сам Приск, должно быть, не был чужд суеверий греков, для которых „скифы“ являлись великими колдунами. Гиперборейский маг в Philopseudes Лукиана (главы 13–14) использует сверхъестественных существ, возвращает к жизни умерших, заставляет появиться Гекату и убирает с неба луну. В произведении императрицы Евдоксии Discourse with the Martyr Cyprian Киприан рассказывает, что скифы научили его языку птиц и он узнал, как понимать звуки дерева и камней, скрип дверей и петель, разговоры мертвых в своих могилах. Гайзерих, еще один „скиф“ и, как и Аттила, очень проницательный человек, правильно интерпретировал полет орла над спящим Марцианом. Так что вполне возможно, что история была рассказана людьми, расположенными верить в подобные вещи, но при этом она имеет корни, уходящие в глубь веков.

Легенда об Аттиле и аистах Аквилеи, по сути своей, является вариантом рассказа, который приводится в главе 122 Chin shu. Это биография Лю Куанга (Lü Kuang), который завоевал Туркестан для Фу Чина (Fu Cnien). В феврале 384 г. он осадил город Куча (Цю цзы): „Он снова пошел вперед, чтобы атаковать город. Ночью ему приснилось: золотая фигура перелетела через городскую стену. Куанг сказал: „Это значит, что Будда и боги покидают их. Город определенно погибнет“.

Фольклористы, предположительно, смогут привести и другие варианты рассказа, возможно связав их теснее с общеизвестными крысами, которые покидают тонущий корабль. Но истории вроде тех, что рассказывают об Аттиле и Лю Куанге, в Европе неизвестны. Во всяком случае, так утверждает профессор Арчер Тейлор. Возможно, именно гунны принесли их с Востока.

Оставив в покое аистов Аквилеи, мы обратимся к письмам папы Льва. Они дают более надежное основание для датировки начала гуннского вторжения. 22 мая 452 г. Лев написал длинные письма Марциану, Пульхерии, Анатолию и Юлиану, епископу Киоса. В них он объяснил, почему не может одобрить дисциплинарные каноны, принятые Халкидонским собором. В этих письмах нет ни одного намека на то, что Италия стала театром военных действий. То же самое справедливо для письма, которое папа отправил 11 июня Теодору, епископу Форума Джулии. Декреталия, в которой он определил условия дарования отпущения грехов, могла быть написана в любом году его понтификата. Трудно представить, чтобы человек, диктовавший все это, ни словом не обмолвился о судьбе городов Северной Италии, которые атакованы гуннами. Аквилея еще не пала. Возможно, ее даже еще не осадили.

И наконец, есть Novella Valentiniana 36 от 29 июня 452 г. об обязанностях сборщиков свиней, скота, овец и коз – это предмет, очевидно, неинтересный для исследователей гуннов, и потому документ был ими проигнорирован. Но Novella – единственный документ 452 г., который содержит упоминание о войне. Во введении император восхваляет Аэция, которые даже „при всех своих военных проблемах под звук труб“ находит время подумать о снабжении мясом священного города. Предмет заботы Аэция – bellicae curae в конце июня – есть не что иное, как вторжение гуннов. Орды Аттилы спустились в долину в начале лета 452 г.[79]

Если верить Просперу, вторжение оказалось для Аэция полной неожиданностью. Он писал: „Аттила, восполнив людские потери, которые он понес в Галлии, решает через Паннонии вторгнуться в Италию. Наш полководец Аэций, полагаясь на опыт прежней войны, никак не приготовился и в результате не воспользовался заслонами в Альпах, которыми можно было бы остановить врагов. Он полагал единственной возможностью спасения, только если вместе с императором покинуть Италию. Однако стыд подавил страх, поскольку считалось, что подобное бегство полно бесчестья и опасности“.

Удивительно, но все современные историки поверили Просперу. „Новости о появлении Аттилы в Италии, – утверждает Томпсон, – должно быть, были подобны удару грома“. Ничто не могло быть дальше от истины.

Для начала, проходы и перевалы через Юлианские Альпы не могут сравниться с Готардом и даже Бреннером. В Historia Langobardorum Павел Диакон описывал подходы к полуострову:

„Вся Италия омывается водами Тирренского и Адриатического морей, на западе же и севере она так замыкается Альпами, что в нее можно пройти только по узким перевалам или хребтам гор. Со стороны же востока, где она упирается в Паннонию, открыт широкий и совершенно ровный проход.“

Во-вторых, укрепления на Карсте состояли из легких фортификационных сооружений, точнее, блокпостов и сторожевых башен. В них были размещены войска, которые не могли выдержать уверенной атаки. В самом лучшем случае они могли задержать врага, но не остановить его.

В-третьих, и это самое важное, Аэций действовал в точности так же, как другие полководцы до и после него поступали в подобных ситуациях. В ходе V в. в Италию было шесть вторжений, не считая пиратских экспедиций вандалов. С возможным, хотя и маловероятным исключением армий Радагаста, всякий раз противник спускался на равнину с востока, пройдя по перевалам Юлианских Альп и не встретив никакого сопротивления. Это справедливо для Алариха в 401 г. и потом снова в 408 г., армии восточных римлян под командованием Аспара в 425 г., Аттилы в 452 г. и остготов Теодериха в 489 г. Ни Стилихон, ни узурпатор Иоанн, ни Одоакр не защищали Италию на перевалах. Можно возразить, что у них не хватало войск и для перевалов, и для равнины. Но в 386 г. мятежник Максим имел очень сильную армию, но все же не сделал попытки остановить императора Феодосия в горах. Император „перешел пустые Альпы“ (vacuas transmisit Alpes). В 394 г. Альпы снова были открытыми для армии Феодосия. Борьба за Италию начиналась или в долине Изонцо, или у стен Аквилеи.

Аттила не мог обойти сильную крепость, гарнизон которой, судя по всему, был усилен в ожидании осады. Только после того, как Аттила использовал осадные машины, вероятно построенные римскими дезертирами или пленными, стены Аквилеи были проломлены и начался штурм. Город основательно разграбили, жителей, не успевших бежать, убили или увели в рабство. Разрушения, безусловно, оказались велики, но утверждение Иордана, что не осталось и следа от некогда великого города, является явным преувеличением. К середине VI в. Аквилея была уже снова отстроена. Правда, укрепления не восстановили. Остгот Теодерих в 489 г. и византийский генерал Нарс в 552 г. обошли город. Но через несколько лет после его разграбления гуннами Аквилея снова стала резиденцией епископа. Христианская община с возвращением беженцев постепенно укрепилась. В VI в. была построена базилика с великолепными мозаичными полами. Архиепископ Аквилеи по рангу стал равен архиепископам Милана и Равенны.