Я улыбнулась, представив себе, как Элоиза впервые оказалась лицом к лицу с Пьер-Ивом, а мои пальцы тем временем листали книгу и вдруг остановились.

В книге лежала закладка. Заложена страница 123.

Это была не закладка, а фотография. Двое детей, я бы сказала, лет шести и восьми, мальчик и девочка, аккуратно причесанные, аккуратно одетые, хорошие дети, как с картинки, вот уж точно — они больше были похожи на картинки, чем на настоящих детей. Всмотревшись получше, я поняла, что это школьная фотография, дети позировали за партой, перед доской, потому, наверное, и улыбки у них вышли слишком серьезными.

Я перевернула фотографию.

Мне вас так недостает.

Я люблю вас.

Я так вас люблю.

У меня от этих слов мурашки по спине побежали.

Я быстро снова перевернула фотографию. Мне казалось, если я буду слишком долго смотреть на этого мальчика и эту девочку, они сотрутся с фото, как в фильмах ужасов. У них были такие белые лица, такие бледные руки… казалось, это не настоящие дети. Казалось, будто это привидения!

Мне вас так недостает.

Неужели они умерли? Я засунула фотографию в книгу, вернула ее на тумбочку, расправила простыню и выбралась из бунгало «Уа-Хука», оставив за собой единственный след — стул посреди комнаты.

* * *

Такой же фасад, такая же крыша, такой же просвет, такая же балка.

«Тахуата».

Бунгало Клем.

Мне все труднее было справляться с этим проклятым чувством вины. Ну ладно, пусть капитан разместил Клем на самом верху списка подозреваемых, но я-то ее поместила в самом низу. Она — моя подруга. Если бы я попросила, Клем дала бы мне свои отпечатки пальцев на любой бумажке, незачем было у нее здесь шарить. Я машинально сунула в третий пакет третий тюбик зубной пасты, почти пустую пластиковую бутылку, стаканчик, упаковку аспирина.

Невозможно было не заглянуть в шкаф, распахнутый настежь. У Клем полный бардак! Если она когда-нибудь найдет себе пару, нелегко будет приучиться к мирному сосуществованию…

Как и мне, надеюсь. Клем, ты меня научишь?

Куча книг. Чемодан Клем, наверное, тонну весил, и никаких кружевных трусиков или легкой юбочки, чтобы это уравновесить, только удобные вещи, которые выглядели так, будто куплены с рук у легионеров, вернувшихся из похода в Сахару.

Я наскоро просмотрела обложки: классика, пара книжек ПИФа, словари синонимов и рифм; здесь же блокноты, на корешках которых Клем написала названия.

Детские сказки и другие чудесные истории 1996–2006

Подростковые новеллы и стихи 2007–2012

Киносценарии, сериалы и комиксы, том 1

Киносценарии, сериалы и комиксы, том 2

Законченные и незаконченные романы, тома I, II и III, 2013—…

Ничего себе, если все это читать, ушло бы много часов, не одна ночь… Я буду последней дурой, если начну.

Я уже потащила стул на середину комнаты, мне не терпелось выбраться оттуда и как ни в чем не бывало присоединиться к По и Моане перед телевизором, и вдруг заметила, что ящик одной из двух тумбочек приоткрыт.

Я себя ругала, клянусь вам, я себя ругала, но любопытство и на этот раз оказалось сильнее. Отпустив стул, я потянула за ручку. И снова фотография. Только на этот раз я узнала, кто на ней.

Титина!

Титина — намного моложе, наверное, лет тридцати, снятая где-то в Бельгии. Похоже, было очень холодно. Она в белой шапочке, щеки посинели. Молодая Титина оказалась не такой хорошенькой, как я себе представляла, толстушка с круглым лицом и круглыми грудями, но улыбка затмевала все. Мультяшная улыбка до ушей и искрящиеся глаза, глядящие на фотографа. Может, это был тот самый ее возлюбленный? С которым она больше никогда не встречалась?

Еще одно уравнение с тридцатью шестью неизвестными!

Откуда у Клем эта фотография Титины?

Какая тайная связь могла существовать между ними? Мартине было лет семьдесят, а Клем, наверное, чуть за тридцать.

Мать и дочь?

Почему бы и нет, хотя вряд ли — ни малейшего сходства между ними не заметно.

Я снова принялась разглядывать снимок, всматриваясь в мельчайшие детали. И чем дальше, тем больше убеждалась в том, во что невозможно было поверить, — мне казалось, что это слишком глупо.

Фотография была сделана около сорока лет назад на площади какого-то бельгийского города.

Я тогда еще не родилась, и я никогда не была в Бельгии… И все же я не сомневалась, что уже видела это лицо.

Лицо тридцатилетней Титины.

— Вперед! — вопит Мари-Амбр.

Янн только что свернул с единственного асфальтированного шоссе острова на дорогу, ведущую к Пуамау.

Двадцать километров. Сорок пять минут по ухабам.

Я сижу позади Янна, он невозмутимо ведет машину. Ловлю себя на том, что мне нравится исходящее от него ощущение спокойной силы. Мари-Амбр дохлебывает уже третью бутылку пива, пустые катаются сзади, того и гляди разобьются на очередной выбоине. Элоиза вытребовала себе место рядом с водителем, чтобы щелкать все подряд — банановые рощи, вулканические пики, нависшие над Тихим океаном, диких лошадей-канатоходцев, буйство тропических джунглей в окружении наступающих линий карибских сосен. Как можно, оказавшись в таком великолепном месте, где кругом нет и следа человеческого жилья, лишь тысячелетнее противостояние гор и океана, довольствоваться тем, чтобы любоваться им через объектив размером меньше квадратного сантиметра?

Время от времени Элоиза, оторвавшись от видоискателя, смотрит в зеркало заднего вида. Чтобы меня подразнить?

Я сижу на королевском троне, на месте Фарейн, видала, Клем?

Она явно подстерегает мою реакцию. Знала бы она, как мне это все безразлично! У меня других забот полно, мне не до ревности. Да и с чего бы мне ревновать?

Я, в свою очередь, изучаю лица сидящих в «тойоте». Пассажирки, поглощенные своими мыслями, смотрят на океан и на Мохо-Тани — остров, спящим китом поднимающийся на синем горизонте. Думаю, всех нас больше занимает убийство Титины, чем место под солнцем рядом с единственным мужчиной, втиснутым вместе с нами в эту брошенную в океан бутылку. Каким бы привлекательным он ни был.

Не могу сосредоточиться ни на пейзаже, ни на лицах. Из головы не идет то, о чем мы с Маймой говорили несколько минут назад, складывая простыни. Она была откровенна со мной как никогда раньше, но мы не успели перейти к недавним событиям. Как далеко она продвинулась в своих поисках? Я уверена, что она воспользуется нашим отсутствием, чтобы беспрепятственно заняться расследованием, разузнать насчет каждой из нас. И нельзя ее этим попрекнуть. Мы с ней похожи. Обе потихоньку доискиваемся до истины. Разумеется, лучше бы нам сотрудничать, а не вести расследование по отдельности, оберегая наши маленькие секреты… Но между нами стоит Янн. Детективные истории все равно что любовные, втроем всё всегда сложнее.