– Ты оторвался от нас, выписался из нашего общества, теперь тебя следует обратно приписать к обществу… – Ложись! – и розгами или плетьми делали «приписку» на задней части тела виноватого…

Так вот в это дело и ввязался вновь нами назначенный атаман Кавказского отдела полковник P-в. Он своим приказом атамана отдела установил, кому, за какую вину, сколько полагается ударов плетьми или розгами. Получилось как бы узаконение публичных телесных наказаний и их градация.

Быч потом только руками разводил: «Вот так народная власть!..» Р-ва он после этого убрал, а на его место был назначен полковник и более молодой, и более культурный.

На том же воскресном первом заседании Кубанского правительства в селении Белая Глина был принят, опять же с большими спорами при нашей оппозиции тому же Бычу и нашему члену правительства по

Ведомству юстиции Н-ву, приказ № 10 о чрезвычайных военных судах. Авторы его не отрицали и его спорности, и кроющейся в нем опасности для доброй репутации краевой юстиции, но настаивали на его принятии, что будто бы он все-таки являлся канализацией мстительного чувства населения к прежним обидчикам и подчинял его юридическим нормам.

В смысле наказаний по этому приказу № 10 предусматривались наказания от двух недель ареста при полицейском управлении до смертной казни включительно. Правда, предусматривался публичный разбор дела, обвиняемый имел право приглашать защитника и за ним сохранялось право апелляции в Окружной военный суд в случае недовольства вынесенным приговором низшей инстанции. Последнее, конечно, было положительной стороной этого приказа № 10…

Мы возвращались к себе домой после описанного воскресного заседания Кубанского пр-ва. Путь лежал через церковную площадь. Как раз народ выходил из церкви.

Большая толпа народа приметно сгустилась в одном месте против южных ворот церковной ограды. А над толпой возвышается человек и все как будто что-то ловит рукой, как будто, что выпустил и теперь старается захватить, голову опустил на сторону.

Я сначала не приметил других подробностей. Когда подошли ближе, стало понятно… И солнце стало не мило. И толпа потеряла краски. Ни одно лицо не запомнилось, что на нем выражалось.

На глазах у всех, у порога храма приводился в исполнение приговор добровольческого военно-полевого суда. Повесили осужденных большевиков.

Сушков и Намитоков остро заспорили между собой, о чем, – по-видимому, и сами мало сознавали. Отвратительное состояние духа.

Бой за обладание селением Белая Глина отличался особой жестокостью. Раненые добровольцы, попавшие в руки к красным, замучивались. Мало того, обезображивались трупы.

Особенно тяжелые потери понесла дивизия Дроздовского. Она была новой дивизией в Добровольческой армии, пришла с развалившегося румынского фронта и влилась в Добровольческую армию строго дисциплинированной частью. Но дивизия пришла со своим особым духом и резко выраженным монархическим настроением с романовскими ленточками на груди (черный-желтый-белый). Сам полковник Дроздовский, при личном знакомстве, произвел впечатление волевого человека, но узкого и фанатичного.

В селении Белая Глина по приказанию Дроздовского были расстреляны пленные. На жителей была наложена контрибуция (которую те полностью выполнили).

Следующая наша остановка была уже на Кубанской земле – в станице Ново-Покровской. Здесь в заседании правительства рассматривался финансовый вопрос и Быч выступил с предложением заключить заем на Украине. Нас, другую сторону, возмутила, прежде всего, эта настойчивость подводить Кубань все к тому же источнику, надежды на который уже были так жестоко обмануты.

Кроме того, заем в бумажных карбованцах, которые после того должны стать ходячей монетой на Кубани, несомненно крыл в себе агитационный момент в пользу Нэньки-Украiни, после мог быть поставлен вопрос об унификации денежного знака и так легко было докатиться до постоянного карбованца как общего денежного знака Украины – Кубани. И еще: базой карбованца была – германская марка. Немцы у них – значит, немцы и у нас.

Сушков и я – мы решительно заявили о недопустимости всей этой сомнительной затеи и настояли на своем, несмотря на то что в какой-то момент на сторону Быча перешел было и наш «министр финансов» из иногородних А. А. Трусковский.

Было принято общее принципиальное постановление о желательности совместных с донцами и добровольцами усилий для разрешения финансовых затруднений. Предположительно даже говорилось о возможности принудительного внутреннего займа по взятии Екатеринодара и очищения краевой территории от большевиков.

Практическим результатом спора явилось постановление о командировке Трусковского в Новочеркасск для займа необходимой суммы у Донского правительства.

Нужно признать, что настойчивая игра в это время генерала Краснова в донское великодержавие очень мешала фактическому объединению казачьих краевых правительств. Между тем объединение действий являлось крайней необходимостью и по внутренним казачьим соображениям и по соображениям установления правильных взаимоотношений с руководителями Добровольческой армии и с возникавшими государственными образованиями на российской территории, Ставрополем и др.

В станице Ново-Покровской произошло торжество вручения знамени первому вновь сформировавшемуся кубанскому пластунскому батальону.

Основная волна мобилизованных на освобождаемых частях края и притекающих добровольно из других его частей шла главным образом на пополнение старых добровольческих кубанских частей, но вот теперь уже составлялись и новые части, традиционно кубанские пластунские батальоны и конные казачьи полки.

Продвижение вперед делалось по-прежнему походным порядком.

Было уже начало июля: страдная пора полевых работ.

Кто из сельских хозяев поспешил, тот успел до начала боев скосить и свезти сено.

Созревала пшеница. Перестояли ячмени. Зацвели полосы подсолнуха.

И много всего этого вытаптывалось отступавшими и наступавшими…

Подступы к хутору Тихорецкому были обнесены окопами, опутаны проволокой.

Бои здесь произошли по правилам военного искусства с прибавкой особенностей гражданской войны: коварства и жестокости расправы.

Большевики, чтобы подманить поближе добровольцев, выкинули белый флаг; а когда добровольцы им поверили и приблизились на нужное расстояние, они открыли по добровольцам уничтожающий огонь. За то потом была учинена жестокая расправа с вероломными. У большевиков командование тихорецким узлом находилось в руках офицеров Генерального штаба. Командующий латыш Калнин успел убежать. Его начальник штаба застрелился.

Числа 5–6 июля в хуторе Тихорецком состоялось заседание рады, на котором впервые перед нами появился человек, приобретший большую известность в гражданской войне, – А. Гр. Шкуро[41]. Слыхали мы о нем и раньше как об удачливом партизане в Великую войну, с некоторыми своими причудами. Перед нами предстала миниатюрная фигурка казачьего офицера с нервно-подергивающимся лицом с насмешливой (может быть, даже нахальной) улыбкой.