* * *

Прилетевший на излучение РЛС «форта» «Шрайк» оставил на крыше надстройки опаленное пятно и огрызок платформы радара с торчащими кусками конструкций. Ударная волна прошлась по остеклению оперативной рубки, сметая всё вовнутрь. Повылетали стёкла (в очередной раз) и на мостике. Мусор быстро выгребли – больше ничего не восстанавливали.

Пользуясь затишьем, поднялись наверх, оглядывая картину разрушений с крыльев мостика. Солнце в зените палило нещадно. В тропиках, при +30° металл нагревался, парил маревом, остатками задымлений, сочащимися из штатных и новых отверстий, рваных дыр.

– Поджарило нас! – без тени эмоций произнёс Терентьев. – Картина нерадостная, прогнозы не оптимистичные.

– Да тут всё поджаривается, – Скопин положил руку на горячий обвод планшира, – сковородочные температуры – хоть яичницу варгань. И босой пяткой не побегаешь.

– Я к тому, что дальше делать будем? Сейчас они вернутся на авианосец, «переобуются» и снова прилетят.

– Что-что?.. «Варяга» петь будем! Управление с носовым «Кинжалом» удалось восстановить, но там осталось три ракеты.

– Как так? Парами стреляли…

– Хрен его знает. Далее. Немного ещё есть в «кортиках»… сейчас уточняют…

– В смысле?

– На юте нам один сшибли, тот который по левому борту у фок-мачты. В погребах у него ещё запас – перегружают. У морпехов пара «игл» и «верб». Кстати, говорили, что «вербы» отстрелялись на «четыре-пять». «Иглы» – не очень. То есть – мимо. В общем, прорвёмся! Будем по самолётам из РБУ шмалять…

– Шутишь всё…

Высунулся вестовой:

– Товарищ командир! У нас гости. Цели. Воздушные.

– Ну вот. Недолго прохлаждались.

– Что-то их маловато. Уточни пеленг и дистанцию.

Через двадцать минут выяснилось, что это свои – Ту-16. Прильнули к оптике.

– Кстати, вот, – штурман вытащил свёрток, – вестовой от боцмана припёр. Флаг краснофлотский. На гафель.

– Вот же… неймётся боцману, – Скопин развернул полотнище. – Это что за фигня? Они его что, сами сшили? Из чего – трусы-портянки?

– Типа того.

– Да вы чё? Он же через два-три часа при хорошем ветре – в лоскуты.

– А нам надолго и не надо, – вдруг вступился Терентьев, – надо будет, ещё скроят.

«Тушки» прошли на высоте пяти тысяч метров. Развернулись, снижаясь до двух.

– Вот и «кавалерия» подоспела! Надо бы с ними связаться.

– Надо. А что скажем? Помощи просить нельзя. Эфир «живой» – американцы сразу поймут, что мы в заднице. Мутить тоже не следует – пилотяги будут в недоумении. Только напортачим.

– Что-нибудь нейтральное. Давай – у тебя иногда хорошо получается.

Ничего особо не получилось – самолёты долго не задержались. Перекинулись лишь парой фраз типа: «Борта́ № 31, 34. Вас приветствует крейсер “Пётр Великий”! Как там, мужики, наверху, не дует?»

«Нормально, “Великий Пётр”. А вас вижу, потрепало?»

«Есть маненько. С штатовцами гениталиями померялись. В долгу не остались. Но пасаран».

«Пасаремос. Удачи».

Сделав пару десятков фотографий, сняв параметры РЛС крейсера, «тушки» не задерживались, набирали нужный потолок, возвращаясь на базу – керосина в баках впритык и маленький резерв.

На обратном пути зафиксировали пролёт пяти «фантомов».

* * *

Как-то сразу всё началось неправильно. Не задало́сь! Хоть их было и мало – пятёрка истребителей-бомбардировщиков, но чувствовался опыт, наработки, а с ними напористость и какая-то наглая самоуверенность. В общем, лётчики были асами, маневрировали осторожно, но быстро и цепко.

Глядя на проносящиеся по дуге скоростные хищные машины, возникало неприятное чувство собственной медлительности и оголённости.

Американцы моментально (с трёх заходов) нащупали безопасную дистанцию, совершенно не обращая внимания на попытки расчёта АК-130 докидывать снаряды до предела, пытаясь подловить на излёте.

Затем согнали «камова» с позиции, пустив что-то дальнобойное «воздух-воздух». «Вертушку» спасло только мастерство пилотов, кинувших машину вниз под прикрытие крейсера, и Терентьев приказал лётчикам садиться на корабль.

Атаку не прозевали, но она произошла совершенно с неожиданной стороны. Пока «АКа-сто тридцатая» гонялась за «фантомами» в кормовом и траверсном секторе, тихой сапой подкравшийся «Орион» спустил свои четыре противокорабелки с носового ракурса, тут же отваливая, набирая удобный для наблюдения эшелон.

Естественно, работали они комплексно – «зашумел» «Проулер», пара «эф-четвёртых» прыгнула на короткую, сбросив ракеты, безнаказанно вильнула на уход.

А дальше пошла цепь неудач, казалось бы, объяснимых и оправданных в правилах логики, но таких досадных: накапливались усталость и неисправности, отказы техники… выбивалась, а попросту истачивалась оборона и психика людей.

В самый неподходящий момент (то бишь на самом острие отражения атаки) снова вырубилась СУ «кинжала», и не успевали…

Не успели перекинуть с юта ракеты к носовым «кортикам», перезарядиться… и вместо полноценного залпа в секторе, убого выплюнули четыре против четырёх.

И восемь «фантомовских» АGM-84 с тридцати километров… почти в упор… с левой раковины…

А там лишь АК долбит, единственный «кортик» и… извернулся носовой комплекс левого борта, поддержав парой ракет, сопровождая доворотом скорострелок, которые не успевали исполнительным механизмом, за 3,5 секунды вогнав 500 осколочно-трассирующих в дымный кильватер выхлопа ракеты.

Бежали, спотыкались по трапам морпехи с тубусами ПЗРК.

* * *

Данные стекались в зал оперативного планирования штаба ВМФ по тихоокеанскому региону, обрабатываясь и перевариваясь с завидной скоростью и лаконичностью.

Цепная реакция событий вынуждала держать всё на личном контроле. Адмирал словно положил свою лапу на информационные потоки, щупая пульс каждого канала связи, концентрируясь на самом важном, не забывая и о мелочах.

На стол легла очередная папка – начальник разведки выжидал, пока начальство освободится и соизволит ознакомиться с содержимым.

Слышно, как переговариваются офицеры, обсуждая текст радиоперехвата – обмен короткими репликами между «пиратом» и ракетоносцами «Badget»:

– Это может быть какими-то условными или кодовыми оговорками? Следует ли показать специалистам-лингвистам?

И тут же доклад от наблюдателей с «Ориона»: «…ход упал до 14 узлов. Фиксируем попадания в носовую и кормовую части корабля…»

И сообщение от командира звена «фантомов», через всё тот же Р-3: «Мы его дожмём!»

А рядом крутятся люди из ЦРУ и их главный, который всё ещё надеется выловить в мутной, а точнее – кипящей водице свою рыбку-приз.