Мигель улыбнулся еще шире:

- Ну тогда ты же не обидишься, амиго, если мои парни к ней подвалят? Она заинтересовала Диего. Помнишь Диего?

Рэй не помнил Диего, да это и неважно было. Сцепив зубы, чтоб не кинуться на тварь, он только головой замотал, полностью выдавая себя:

- Пусть только попробует... Порву, нахер!

- Воу, воу, мальчик! Так она же тебе побоку, так? Почему не дать шанс моему другу? Она ему очень понравилась.

- Она не для него!

- Но и не для тебя, так, амиго? Или ты обмануть меня решил?

- Нет. Я с ней разбежался.

- Тогда никаких обид?

Мигель повернулся, чтоб сесть в машину, но Рэй перехватил его:

- Стой! Не трогайте ее! Ты слышишь?

- Я-то слышу. И я свои обязательства выполняю. А ты? Ты, малыш?

- Я тоже.

- Ну вот и хорошо. Мы услышали друг друга, да?

- Да.

- Ну и отлично. Не скрипи зубами, амиго, все нормально. Не тронут твою-не твою девочку. Приглядят просто.

Мигель улыбнулся, сел за руль и уехал.

А Рэй еще долго стоял, бессильно сжимая руки в кулаки и понимая, что просчитался он. Что мудак, кретин, и тварь. И ничего, вообще ничего не может сделать.

И что яма, в которую он угодил, засасывает все больше и больше. И ладно бы его одного.

Керри сквозь сон чувствует прикосновения Рэя, его дыхание на своем лице. От этого щекотно и волнительно. Она сонно разворачивается и обнимает его. В который раз за ночь. Притягивает к себе. Как котенок, трется о горячую кожу шеи лбом. Рэй выдыхает, мягко целует. Волосы, щеки, линию скул. Это так нежно. Это так непривычно. И привычно одновременно. Керри понимает, что хотела бы, чтоб это длилось. И никаких недомолвок, никаких вопросов. Никаких проблем.

Ну почему он такой сложный? Почему с ним так тяжело? Вчера ничего ей толком не сказал. Не успел ничего сказать. Не до разговоров было.

Конечно, Керри сама хороша. Напилась, пришла. Первая. Всю гордость растеряла, весь стыд.

А ведь началось все с очередной попытки освобождения. От него, от своей болезненной зависимости, своего кошмара дневного и ночного.

Она почувствовала облегчение, рассказав подруге про Рэя. Не все, конечно, не все. Какие-то вещи она даже от себя скрывала. Не желала вспоминать, прятала в глубинные уголки памяти. Но основное, особенно свои переживания, свою боль, она вылила на ни в чем не повинную подругу. И стало легче. Гораздо легче. Но одна беда - ненадолго.

На следующий день, силой заставив себя сходить на занятия, она какое-то время удивленно смотрела на молодого преподавателя права, который сначала оставил ее после лекций, чтоб обсудить вопрос ее пропусков, а затем предложил поучаствовать в проекте. Керри не особенно вникла в беседу, занятая мыслями о Рэе, но поняла, что надо приходить в себя. А тут такой случай. Поэтому на предложение обсудить все за кофе согласилась. В кофейне их, таких отобранных для проекта студентов, было несколько. И Керри в самом деле отвлеклась и даже что-то предложила дельное. А потом все куда-то рассосались, и они с преподавателем, мистером Донованом, остались вдвоем. Обсудили еще какие-то нюансы, потом он предложил проводить ее до общежития. И заговорил про следующую встречу. Керри наивностью не отличалась и прекрасно понимала, куда он клонит. Она смотрела на него, машинально отмечая безупречную прическу, стильный внешний вид, ухоженность. Он ловелас, этот мистер Донован, за ним бегают девочки из универа. И, наверно, Керри должно льстить, что он обратил внимание на нее. Преподаватель настолько отличался от Рэя, что уже из-за одного этого можно было принять приглашение на завтрашний обед. Только, чтоб почувствовать разительный контраст. Грубый, жесткий байкер и стильный, приятный в общении интеллигент. Выбор для нее очевиден. Совершенно очевиден.

Поэтому Керри ответила отказом.

А затем купила в супермаркете бутылку вина и выпила ее прямо на лавочке в парке.

И поехала выяснять отношения.

И теперь, с удовольствием подставляя шею под все более и более настойчивые поцелуи своего грубого жесткого байкера, Керри полностью отдает себе отчет в том, что она правильный выбор сделала. Абсолютно верный. Никакой ей не нужен интеллигент. Никто ей, кроме него, не нужен.

Вчера, когда она в полуобморочном состоянии добралась-таки до мастерских, заставив себя силой переступить порог бокса, ожидая чего угодно, какой угодно грязи, но твердо намеренная хоть из-под другой женщины этого гада вытащить и выяснить ситуацию, невероятным облегчением было увидеть вполне невинную, хотя и странную картину. Ее подруга, рядом какой-то здоровенный пугающий парень в татуировках.

И Рэй. Его взгляд. Его мгновенно посветлевшее лицо. Его шаг. К ней. Не раздумывая. Его руки. На ее теле.

Это было как откровение. Пьяное, возможно запоздалое и глупое. Но откровение. Никто. Никогда. Не нужен. И не будет нужен.

Каким образом все вдруг испарились, оставив их одних, Керри и не поняла. Да и не важно. Ничего не важно.

Рэй просто подхватил ее на руки и понес куда-то вглубь бокса, минуя разломанный диван.

- Ты купил себе новый? - спросила Керри, когда ее бережно уложили на жесткий матрас.

- Да, тот Шону отдал, на нем теперь нельзя спать. Только сжечь нахер, - пробормотал Рэй, навалившись на нее, удерживаясь на руках и разглядывая осунувшееся лицо с истончившимися чертами, как что-то новое, невозможно прекрасное.

Керри смутилась от его обожающего взгляда, отвернулась, прикусив губу:

- Шон?

Еле слышно спросила и тут же застонала, когда Рэй наклонился и медленно лизнул ее шею. Это было так пошло, так грязно... И так заводило. Ее всегда заводило то, что он с ней делал.

- Да, - тихо ответил он, чуть прикусил кожу возле ключицы, и от этого все тело буквально вытянулось струной, зазвенело. - Брат. Освободился недавно.

- Празднуете? - Керри повернулась и уперлась ладошками в грудь, немного отталкивая, потому что внезапно вспомнила, что поговорить вообще-то планировала, а не сексом в очередной раз заняться. Но с проклятым Уокером ничего не идет по плану. Никогда.

- Да... Он празднует, баб таскает косяками. Поэтому и диван надо будет сжечь, как наиграется, - усмехнулся Рэй, перевел взгляд на ее пальчики, взял одну руку в свою ладонь, сжал, приложил к губам, поцеловал в самый центр. И вот кто же знал, что именно там и находится главная эрогенная точка! Потому что Керри аж выгнуло от удовольствия, глаза закатились, губы закушенные покраснели.

Сквозь волны наслаждения она ощущала горящий жадный взгляд, и это добавляло градуса происходящему безумию.

- Скучал по тебе, пи***ц как! Малыш, я мудак, прости меня, а? - этот хрипловатый шепот был слаще любого признания в любви.