— Да как вы посмели! — крикнула она, взглянув на старика и вскинув над головой руки, сжатые в кулаки. — Да я вас…

— Милая, — сказал Гартан и протянул руку к жене. — Я…

Канта бросилась к нему, обхватила за шею и стала целовать, бормоча что-то неразборчиво. Краем глаза Гартан увидел, как советник Траспи скользнул к выходу и исчез, осторожно прикрыв за собой дверь.

Прошло немного времени, и со двора донеслись радостные крики, свист и улюлюканье — советник объявил о том, что его милость проснулся.

— Я знала, — прошептала Канта. — Я знала, что ты вернешься… Коготь меня обманул, сказал, что поедет за тобой, а сам отправился к инквизитору… Признался, когда ты вернулся. Я поначалу хотела его убить собственными руками, но потом решила, что это не важно, что ты не мог пропасть или погибнуть… Тебя защищает моя любовь…

— Да, — шепнул Гартан. — Твоя любовь.

Он чуть не добавил «и моя злость», но вовремя спохватился. Он решил, что не станет рассказывать Канте о том, что открыл кочевник. И не расскажет ей о своем выборе. Он даже представить себе не мог, что скажет жена, узнав обо всем. Понимал только, что если она услышит правду, то никуда не уедет из Последней Долины. Ее можно попытаться только обмануть. Придумать очень важную причину, чтобы она уехала… Бежала.

— Что случилось? — спросила Канта встревоженно, почувствовав, как напрягся Гартан. — Тебе больно?

— Нет, — торопливо ответил наместник, проклиная себя за эту предательскую торопливость. — Я еще не очень… еще кружится голова, особенно в твоих объятиях…

Канта осторожно помогла Гартану опуститься на подушки. Поправила одеяло.

— Ты прикажи, чтобы мне принесли одежду, — попросил Гартан.

— Нет.

— Я прошу тебя, мне нельзя долго лежать… — Гартан взял руку Канты в свои пальцы. — Этот советник…

— Траспи, — со странным выражением сказала Канта.

— Да, Траспи… Он сказал, что прибыл проводить перепись и собирать налоги… У сирот и вдов… И ему наверняка все равно, что у них нет кормильцев и что если в этом году они найдут чем заплатить, то на следующий год ни заработать, ни посеять-собрать они не смогут… — Гартан замолчал, чтобы не сказать лишнего, чтобы не вырвалась страшная правда. — Его нужно как-то удержать… остановить…

— Я уже с ним разговаривала, — вздохнула Канта. — И Коготь говорил, даже Картас, как мне кажется, собрался что-то сказать. Представляешь? Наш невозмутимый капитан! Но у Траспи есть предписание и инструкции. И он сделает все, чтобы их выполнить. Он и его люди.

— Четыреста человек…

— Да, четыре сотни, — кивнула Канта. — Четыре сотни бездельников. Тебе прислали целый двор. Слуги и надсмотрщики. Представители гильдий — торговой, горной, строителей, кузнецов… Почти сотня девок, по сравнению с которыми мои безголовые девчонки — образец благочестия и благонравия. Несколько приехали уже беременными, подхватив деток где-то по дороге сюда… За двое суток пребывания здесь девки, кажется, переспали со всеми егерями и арбалетчиками, стали причиной десятка драк и сотни ссор… А еще три десятка обязательных пажей, присланных для выслуживания рыцарского звания ко двору одного из самых блестящих наместников империи…

— Прости, — не поверил собственным ушам Гартан. — К кому?

— К тебе. К одному из самых блестящих и самому перспективному… — улыбнулась печально Канта. — Советник ведь привез тебе личное послание от императора, подарки и, как намекнул Траспи, полный доспех Мантикоры. Полный, даже с поясом и шпорами. «Вы ведь знаете, какая это редкость и ценность — полный доспех Мантикоры», — произнесла неприятным голосом Канта, явно пытаясь подражать советнику. — И планируется церемония Посвящения, церемониймейстеры замучили меня и Картаса своими разговорами и требованиями… Коготь одного из них взял за грудки, выбил его спиной только что поставленную дверь и уехал к Броду, чтобы там навести порядок. Приезжал арбалетчик, ну тот, что в Драконьей Пустоши с коня упал… высокий такой, бестолковый… Впрочем, не важно. Так он сказал, что на тракте творится что-то невообразимое, люди толпами валят с востока на запад и с запада на восток. Появились какие-то торговцы, бродячие артисты. Ярмарка появилась у Брода, чтоб вы знали, господин наместник. Вот сотник и поехал разбираться и наводить порядок. И наемников поискать. Потому что помощи от императора ждать больше не приходится…

— Ну да, четыре сотни помощников… — Гартан вздохнул, глядя в потолок. — Где их селить?

— Это как раз — наименьшая проблема, — отмахнулась Канта. — Сейчас перед замком, за стеной, стоит табор — лагерем это не назовешь. Плотники вместе с егерями и арбалетчиками валят лес на дома…

— Где?

— В ближней роще, — сказала виновато Канта. — Я знаю, что местные роще чуть ли не поклонялись, но выбора-то нет… в палатках люди не перезимуют, нужны дома. И дрова нужно заготовить… Я приказала, чтобы не все рубили, выборочно. И чтобы нашли еще места, где есть строевой лес…

— Ты разбираешься даже в лесе?

— Ты забыл, что нашел меня в лесу неподалеку от деревни лесорубов? — Канта наклонилась и поцеловала мужа в висок. — Скажу тебе по секрету, когда в детстве я вела себя особенно хорошо, то мне разрешали поработать пилой. Вначале — лучковой, а потом, когда мне исполнилось десять лет, то и двуручной… Я умею готовить в котле на два десятка голодных мужиков, могу сварить любое зелье, могу приготовить съедобное блюдо из травы и листьев… Ты просто не знаешь, какое сокровище тогда подобрал на лесной дороге. И если ты к вечеру не восстановишь силы, чтобы исполнить свой супружеский долг, то я опою тебя хитрым отваром, от которого ты и сам всю ночь не уснешь и мне не позволишь…

Гартан улыбнулся помимо своей воли, притянул к себе жену, поцеловал в шею, рукой нащупал грудь, почувствовал, как напрягся у нее сосок…

— Нет-нет-нет… — торопливо отстранилась Канта, поправляя одежду. — Вечером, ваша милость, я буду к вашим услугам. Вы пока можете придумать, как именно вы хотели бы меня любить, в какой позе…

Канта засмеялась и увернулась от рук Гартана, вскочила и отбежала от кровати.

— А тебе еще можно? Ведь ты уже на четвертом месяце…

— Пусть мой господин не волнуется, его покорная жена будет с ним, на нем, под ним столько, сколько он захочет, и в любой срок. — Канта, придерживая края юбки, присела и церемонно поклонилась. — Все будет так, как вы захотите… И помните о том, что я почти ведьма, ваша милость. Если вы не захотите, то я сама все решу. Скоро будет обед, а пока вы отдыхайте и копите силы. Я очень-очень-очень-очень соскучилась по вам.

Канта, торжественно ступая, подошла к двери, по-девичьи хихикнула и выбежала из комнаты.

Гартан улыбнулся.

Не все так плохо. Не все. Что бы он делал без нее?

Улыбка сползла с лица.

И придется ее обмануть, чтобы заставить уехать. Увезти их будущего сына. Если будет нужно, обвинить Канту… пусть даже в измене, развестись и отправить в Ключи до рождения ребенка, до того момента, когда можно будет понять — похож он на Гартана или нет. Канта проклянет его… Проклянет, но останется живой. А здесь… Здесь она может и не выжить. Все в Последней Долине могут умереть еще до окончания зимы.