— С каким ещё милым? — Виталина с разбегу остановилась. — Я очень подробно написала, что поехала в Стамбул в квартал Хаджаб за Катей и Диной!.. Где эта записка? В милиции? Кстати, повторяю, Бахтын знал, что я поехала туда! Значит так, мне срочно нужно поменять замки входной двери и проверить исправны ли в «Кларусе» тормоза… Ой, похоже, у меня паранойя? Точно, паранойя! — Виталина вытерла слёзы и быстро взглянула на Ирину. — Только этого мне не хватало, подружка…

— Да нет! Успокойся, Вита, — отмахнулась Ирина, подумав, что про тормоза и замки Виталина, пожалуй, права.

ТОМСК

Испариной покрылся ещё один майский день, и когда наступила ночь, раздался звонок. Звонили из Томска.

— Ирочка, ты только не волнуйся, — срывающимся голосом сказала мама. — Обещай, хорошо?..

— Что случилось? — Ирина с трудом выдохнула, села на кровати, и спросила: — Папа умер?..

— Нет, папа живой, рядом со мной сидит. Ты сядь! — попросила мама. — Яшка пропал, Ирочка.

— Что-о-о?.. Куда пропал, мама?..

— Вчера на улице его кто-то посадил в машину и увёз, а сегодня позвонили и сказали, что вернут за пятьдесят тысяч долларов!.. Мы уже отвезли им те двадцать, которые ты привезла… Ира, прости, я его не уберегла и не спасла!..

— Кому им?.. Мама, зачем? Надо было в милицию! Они же не вернули вам Яшку? — застонала Ирина.

— Нет, Ирочка, они сказали, чтобы ты привезла ещё тридцать, — вздохнула мама.

— Кто они, мама? Снова те, кто приезжал к брату? — догадалась Ирина.

— Наверное, они откуда-то узнали, что ты заработала на квартиру… Но мы никому не говорили, ни папа, ни я. Даже сестре ничего не сказали, как ты просила. Как они узнали, Ира? — всхлипнула мама.

— А милиция? — крикнула Ирина.

— Ищет виноватых, Ирочка! — тихо сказала мама.

— Мам, у меня всего десять тысяч, откуда я им тридцать найду?.. — Ирина рукой нащупала свёрток под подушкой, в который спрятала деньги.

— Папа говорит, будем торговаться…

Вот и весь разговор.

— Хочешь, я поеду с тобой?.. Я их задушу собственными руками! — выкрикнула Виталина у стойки вылета аэропорта Внуково. На них обернулась половина стоящих впереди людей, вторая половина и ухом не повела.

«Я вернулась, как побитая собака, — вдруг подумала Ирина, когда сквозь ночную черноту засияли жёлтые огоньки томского аэропорта. — Если бы я не уехала, то потеряла бы гораздо меньше здоровья, нервных клеток, денег и главное — сына… Всё что произошло со мной, начиная с тридцать первого декабря, лучше бы этого не было! В конце концов, я могла остаться и работать на ТВ редактором, влюбиться, снова выйти замуж и строить жизнь среди знакомых людей. Даже, может быть, помирилась бы с Кочетковым! Ведь люди не только расходятся, они и сходятся».

Ирина вдохнула холодного ночного черёмухового воздуха и села в такси.

«Нет, не могла, — думала она, когда такси свернуло на знакомую улицу. — Я не могла ходить мимо дома, в котором жила… И мимо квартиры, которая теперь принадлежит чужим людям! Я уехала от беды, но беда, оказывается, ехала за мной в Москву, и теперь она же вернула меня в Томск».

Ирина поднялась по ступенькам в свой подъезд, и уже вставив ключ в знакомую дверь, отдёрнув руку, тихо застонала. Она пришла в свой старый дом на проспекте Ленина, в квартиру, которая теперь принадлежит чужим людям. И не только квартира, но и садовый участок и машина «Нива» были проданы ещё в сентябре, чтобы спасти Вадима. В итоге ни Вадима, ни квартиры. Ещё одна бродячая семья.

Ирина удивилась, потому что ключ провернулся дважды, как всегда и дверь открылась. Громко тикали часы, похоже, в квартире сладко спали. Пахло рисовой кашей, сухими пелёнками и семьёй. Ирина, не дыша, закрыла родную дверь, спустилась по ступенькам на первый этаж и пешком пошла к маминой сестре — тёте Вале. И пока шла через Южную площадь, думала только об одном, что с сыном Яшкой, которому исполнилось четыре года полтора месяц назад. Спит он сейчас или плачет? Всхлипнув, Ирина попробовала закурить, но затянувшись, щелчком отбросила сигарету и бегом проделала остаток пути к дому, в котором её сейчас ждали. Улица параллельная той, на которую он шла, называлась — Терентьевские пруды. Если бы Ирина догадалась, что именно там, в середине Терентьевской улицы, в частном доме за забором…

… они пили кофе и обсуждали, что им делать дальше.

На кровати за самодельной ширмой спал ребёнок, за которого они вчера получили двадцать тысяч долларов.

— Так просто? — громко восклицал один из них. Он повторял эту фразу, как попугай со вчерашнего дня, чем приводил в тихое бешенство второго.

— Ты считаешь, она отдаст нам пятьдесят тысяч за мальца? — кресло с плетёной спинкой зашаталось и трухляво скрипнуло, когда он повернулся.

— А куда она денется? Она ж его любит!.. Это же её родной мальчик с пальчик!

— А если она не сможет собрать столько денег? — хмыкнул второй.

— Она за полтора месяца заработала двадцать тыщ гринов! Пусть вернётся и заработает ещё! Мы её выдоим, как бог черепаху…

— Бог черепаху изуродовал, — напомнил второй «старатель».

Они посидели и уснули прямо за столом. И каждому снились деньги, много денег. Целая гора хрустящих долларов, в которой они кувыркались…

Ирина, на цыпочках подошла взглянуть на Пашку. Тот проснулся и захныкал, не узнав её в темноте. Изумрудный заяц в клетчатых трусах спал на подушке рядом с ним.

— Я тебя люблю, Пашка, — прошептала Ирина. Пашка завопил ещё громче на такое предположение, и успокоился, только задремав.

— Если б его не было, мы бы с ума сошли!.. Отец не понял даже, что Яшку увозят, — бормотала мама, выключая кипящий чайник. — Сидел, как всегда, читал газету на лавочке. За какие-то секунды они подъехали, Яшка подбежал взглянуть на красивую машину, его посадили и увезли.

— Номера записали? — спросила Ирина.

— Да, отец записал, но в милиции сказали, что номер фальшивый.

— А вы деньги передавали с милицией, мам? — Ирина присела на диван и закрыла руками лицо.

— Да, оставили в кафе «Центурион» на подставке под цветами. Отец не успел даже выйти, как там кто-то распылил какую-то вонючую гадость. А когда дым рассеялся — денег уже не было.

— А посетители? Их проверяли?

— Разбежались все, как мыши. Думали, бандитская разборка, ноги в руки и бежать!

— А вдруг деньги взяли не они, а кто-нибудь из посетителей, мам?.. — спросила Ирина.

Мама нахмурилась и пожала плечами.

— Даже думать про это не хочу!..

И они одновременно поглядели на старый пластмассовый телефон с диском-кругляшом, стоящий на холодильнике.

ТРИ КОПЕЙКИ ПРАВДЫ