– Пожалуйста, не прекращайте поиски. Только вы сможете найти его, если его забрал Человек-ворон.

– Нет никакого Человека-ворона! Это просто сказка. Твой мальчик убежал.

Она посмотрела на него, ее глаза были полны темного отчаяния.

– Он похищает детей! – воскликнула она сквозь слезы. – Сначала он крадет серебро, а затем детей.

– Это всего лишь сказка!

Ольмо подбежал и оттащил женщину от Нандуса. Лоренцо тоже подошел поближе.

– Мы искали его везде. Он как сквозь землю провалился.

– Не говори так, – накинулся на него Нандус. – Не произноси ничего, что могло бы напомнить о сказке про Человека-ворона. Нам нужно покончить с этой болтовней! Следите за тем, что говорите, капитан.

Щеки Лоренцо были покрыты черной щетиной. Темные круги появились у него под глазами. В свете догорающих факелов он выглядел бледным.

– Мы вернемся после восхода солнца. – В его голосе слышалась усталость. – Другие дети и соседи всегда называли Паоло котом. Мальчишка начал лазать по стенам, прежде чем научился бегать. Говорят, он часто спускался в колодцы. Но он также часто лазил по крышам. Паоло был маленьким бродягой, даже если теперь никто не хочет о нем плохо говорить. Возможно, он также был вором, – тихо добавил он и взглянул на мать, которую Ольмо увел в сторону. – Вы ведь знаете, как это происходит: мелкие воры подчиняются крупным ворам.

Нандус удивленно нахмурился. Что Лоренцо хотел этим сказать?

– И если он обманул одного из крупных воров… – Капитан провел рукой по горлу.

ДАЛИЯ, БЕЛАЯ ГОРА, РАССВЕТ, 26-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Джакобо сидел в своем кресле у окна, опустив голову на грудь. Слюна скопилась в левом уголке его рта. Он полностью облысел, у него на голове не осталось ни единого рыжего волоса.

Нандус стоял неподвижно и смотрел на своего старого наставника, человека, который заменил ему отца после падения Арборы. Сибелла, его мать, после смерти мужа Люцио уже зимой вышла замуж за своего брата Терцио. В то время Нандус был в Красном монастыре. Он больше никогда не возвращался в поместье своего дяди Терцио, так как всем сердцем стыдился инцеста.

Но Джакобо часто посещал его в монастыре, и даже спустя годы после посвящения в сан священника Нандус всегда мог положиться на старого друга. Широкополая шляпа, которую всегда носил Джакобо, лежала на столе рядом с маленьким серебряным кубком. Теперь Нандус понимал, что означали талисманы, ракушки и перья на шляпе. Они выдавали звание странника и позволяли понять, где он побывал. Джакобо всегда таил в себе больше, чем способны были увидеть люди в якобы обычном странствующем работнике вроде дяди Терцио.

– Сразу видно, что у тебя нет жены. – Голос Джакобо был все еще сильным. – Пробираешься в мою комнату и часами смотришь на меня, в то время как тебе следовало бы еще разок поцеловать нежные бедра и отправиться на свою первую мессу.

Нандус улыбнулся. Никто другой не позволял себе так с ним разговаривать.

– Мне нужен твой совет.

Старик рассмеялся блеющим смехом, который затем перешел в кашель.

Нандус подошел к столу и налил из кувшина воды в серебряный кубок. Затем он приблизился к креслу и поднес кубок к губам все еще кашляющего Джакобо. Старик глотал и кашлял, глотал и кашлял. Его мутные глаза, казалось, смотрели сквозь Нандуса. Постепенно он успокоился.

– Я никогда не понимал, зачем слепому смотреть на море, освещенное первыми лучами солнца. Тебе следовало бы лежать в кровати и спать.

– В моем возрасте сон является спутником, к которому относятся с подозрением, – произнес Джакобо, тяжело дыша. – Я все еще ощущаю свет, когда встает солнце, а потом вспоминаю о самых прекрасных рассветах в своей жизни. Я когда-то рассказывал тебе…

Нандус положил руку ему на плечо, и старик замолчал. Обычно в его рассказах о рассветах главную роль играло не солнце, а женщина, которая просыпалась рядом с ним.

– Помнишь ту ночь, когда ты впервые рассказал мне о хранителях сказаний?

– Ночь, когда сгорела Арбора, – приглушенно произнес Джакобо.

– В ту ночь ты также рассказывал о тьме, которая поглотит звезды. Кажется, это началось. Звезды исчезают. Что мне делать?

Джакобо прищурил слепые глаза и глубоко вздохнул.

– Ужасы, которые мы несем в себе, облекутся в плоть.

– Что это значит? – спросил его Нандус.

– Я обычный странник. Я закончил только четвертый круг. Ты же верховный священник. Разве тебя не посвятили в тайну?

– Нет. Единственное, что я знаю, – это то, что я должен наблюдать за определенным местом на небе. Звезды предупредят нас. Когда они исчезнут, наступит время старых ужасов.

– Тебе нужно съездить в Красный монастырь, Нандус.

Верховный священник решительно покачал головой. Затем он осознал, что Джакобо не мог его видеть.

– Монахи научили меня тому, на что нужно обращать внимание. Они точно будут знать, что происходит.

– Я, честно говоря, думал, что они смогут подсказать тебе, как быть дальше, – насмешливо ответил старый странник.

– Я не могу уехать. Я должен защищать Далию.

Он рассказал Джакобо о краже, о пропавшем мальчике и о тени, с которой повстречался в канале.

– А что насчет Человека-ворона в октагоне?

– Он не был настоящим! – Нандус пристыженно осознал, что произнес эти слова, почти заикаясь. – Я отчетливо увидел маску, которую носил вор. И фальшивые крылья. Это была всего лишь ткань с пришитыми на нее перьями.

– Возможно, герцоги Швертвальда решили вернуть себе серебряный диск и принести сюда страх и ужас. Они больше не могут победить нас на поле битвы. Возможно, это начало нового вида войны.

– Но как выиграть войну, в которой больше нет поля битвы?

Нандус почувствовал себя старым и усталым. Он оперся о стол. Джакобо, должно быть, было за девяносто, но этим утром у верховного священника возникло ощущение, что его наставник сохранил более молодой разум.

– Эта игра будет выиграна в головах и сердцах людей, – сказал Джакобо после долгой паузы. – Ляг поспи несколько часов, а затем найди пропавшего мальчика. Покажи простым людям, что ты борешься за них. Что ты меч и щит, тот, кто стоит между ними и тьмой. Страх – последнее оружие, оставшееся у наших старых врагов. Выбей его у них из рук!

ДАЛИЯ, ПАЛАЦЦО ТОРМЕНО, ВЕЧЕР, 30-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА УРОЖАЯ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Милан с изумлением увидел белую розу и свернутый лист бумаги, лежащие на его кровати. От Нок? Он посмотрел на окно своей небольшой комнаты. Ставни были приоткрыты. Но он был уверен, что закрыл их, как и каждое утро.