Пыльная лента дороги уползала за горизонт, петляя между камнями как змея. Жесткая невысокая трава на обочине, чахлые, причудливо изогнутые деревца, огромный багровый диск уходящего за горизонт солнца. Передо мной раскинулась степь Халлидарра. Не самый приветливый мир, но меня вполне устроит, надо только людей найти.

Ночевать пришлось в степи, я сошел с дороги и разбил лагерь. Видавшая виды одноместная палатка колыхала матерчатыми боками под порывами ветра, котелок весело булькал на горелке, распространяя аромат горохового супа по-гуцульски из сухпая. Я задумчиво глядел на язычки голубоватого пламени и помешивал ложкой варево. За тонкой стеной палатки выл пронизывающий ветер, а звезды желтыми пятнами просвечивали сквозь ткань. Я подумал и добавил в котел лавровый лист и пару горошин душистого перца. Аромат стал выразительнее, так что в животе явственно забурчало. Вой снаружи усилился, будто приблизившись, и я с удивлением осознал, что стенки палатки больше не трепещут на ветру. Твою ж мать!!! Рванул из-за ремня наваху, едва успел разложить, как ближайшая стенка смялась под напором тела. Я всадил туда лезвие… и еле успел выдернуть обратно, когда раненая зверюга дернулась, чуть не вырвав наваху из руки. Впрочем, длинный разрез в пологе клинок проделать успел. Снаружи снова завыло, на этот раз куда яростнее, и в дыру сунулось НЕЧТО. Что именно это было – не рассмотрел. Схватив котелок, я разом выплеснул кипящий суп в морду агрессора. Вой сменился закладывающим уши ревом, я поспешно снова ткнул навахой врага, но было поздно: клинок, не встретив сопротивления, провалился в воздух. Неведомый хищник позорно бежал в ночь, оставив мне развороченную палатку и жуткую вонь. Я тоскливо заглянул в пустой котел. Ну не свинья он после этого?

Утром обнаружил возле палатки круглые следы, размером в добрую миску, с явными следами когтей. Источник донимавшей меня всю ночь вони обнаружился рядом, прямо возле дыры в пологе. Здоровенная такая куча, с торчащими во все стороны осколками косточек. Напавшее на меня чудовище банально обгадилось, получив в морду кипятком. Ругаясь, свернул палатку и вернулся на тракт.

Когда Халлидарр снова укутался покрывалом сумерек, сверкая окнами, показался добротный каменный трактир. Крытая сланцевыми плитками крыша нарядно поблескивала отраженным светом первых звезд. Они тут крупные – куда больше, чем в родном небе Земли, а еще тут две луны. Халл и Дарр. Халл светит изумрудным светом, а Дарр сияет голубым, окрашивая мир в поистине фантастические краски. Но сейчас я не любуюсь небом, я просто хочу отдохнуть и выпить. Чего-нибудь очень и очень крепкого. Такого, чтоб память отбивало напрочь, а червяк боли, точивший мою душу, наконец заткнулся. Прямо на двери, в ее правом верхнем углу, красовалось намалеванное изображение домика с дымящейся трубой. Я хмыкнул: какой-то бродяга оставил послание знаком «грамоты дорог», сообщая – заведение что надо. Ну что ж, проверим… Я толкнул тяжелую деревянную дверь на массивных кованых петлях и зашел внутрь. Довольно просторный зал, уставленный рядами столов и лавок, утоптанный земляной пол, посыпанный чистой соломой, большой, постреливающий угольками очаг возле барной стойки, лестница на второй этаж. Приют уставшего путника, ниспосланный Дроном Пыльником, да и только…

Я устроился за столом в дальнем углу, бросил на лавку рюкзак и принялся изучать собравшийся контингент. Возле самого очага стол прятался в клубах ароматного низинного табачка, который и не табак вовсе, а просто местное растение. Насколько я терпеть не могу табачный дым, но этот отвращения не вызывал. Шестеро мужчин, по виду воинов, раскатисто хохочут и гремят пивными кружками. Крепкие фигуры в свободного покроя одежде из стеганого войлока, с надетыми поверх кожаными безрукавками – самое то по осени. Возле одного на лавке – тяжелый пехотный арбалет, тут их, правда, зовут иначе, но мне привычнее именно «арбалет». На лезвии длинного меча, прислоненного к столешнице, играют отблески огня камина. Владелец, пузатый как мой бывший шеф, мочит в пиве длинные усы. За два стола от шумной компании играют в кости трое местных, на столе кувшин и глубокая миска с обглоданными костями. Вот и все посетители, негусто…

Хозяин, высокий крепкий мужчина с кудрявой рыжей бородкой, возник у стола будто тень.

– Чего желаете, уважаемый? Поесть, выпить, комнату?

– Поесть, выпить, комнату. Выпить прямо сейчас, да покрепче чего.

– Из горячего только щедровик и жареная в пиве рыба. Из выпивки самое крепкое, что есть, – «Голубой Иней».

– Давай порцию щедровика и бутылку «Инея». Кстати, где моя комната?

– Да где пожелаете, сударь. Сами видите, – обвел он рукой зал, – народу нынче маловато. Так что и второй этаж, и левое крыло пустуют.

Я выложил на черную плиту столешницы три полновесных цехина. Хозяин аккуратно принял деньги и расплылся в довольной улыбке: такой клиент не часто попадается.

– Комната ваша, до прилета драконов, кухня тоже входит в оплату. Сейчас принесу заказ и ключ.

С достоинством поклонившись, он исчез, оставив меня в гордом одиночестве. Я поправил за поясом наваху и, прислонившись спиной к стене, принялся ждать…

– А я те грю, дурья твоя башка, что дракона надо в глаз бить! – сквозь пьяный дурман расслышал я хриплый голос от стола воинов, – В глазу завсегда слабина!

– Вот ты и бей, если достанешь! Да про зубы не забудь, он их вместе с глазами на морде носит.

– И достану! Я со ста шагов в глазницу шлема попадаю, а в драконий глаз не промахнусь и с трехсот!

– Ты еще кружку выпей и в дверь в упор не попадешь!

Чем закончилась перепалка, не помню: стены вдруг пустились в пляс, из горящего очага высунулась лукавая толстощекая физиономия, подмигнула задорно, и я рухнул лбом на стол. Все-таки ядреная штука, этот их «Голубой Иней»…

Очнулся я на койке, в своей комнате. Опустив руку, нащупал рюкзак и кувшин. Как оказалось – с водой. Очень кстати… Уф… Вот же дурачина, нет чтоб сразу шмотки в комнате закрыть – так нарезался в дым прямо за столом! Торопливо осмотрел себя – вроде все на месте, даже кошель с деньгами не тронут… Не зря на дверях трактира добрый знак накорябан.

Когда я вошел в зал, трактирщик из здоровенного кувшина аккуратно наливал в Й’оргову кружку пенный напиток. Ты гляди, и здесь чтут Веселого бога! Над краем появилась белоснежная шапка пены, но тут же исчезла, буквально провалившись внутрь кружки. Трактирщик довольно хмыкнул, отставил кувшин и направился ко мне.

В углу за столиком какой-то добротно одетый парень настраивал лютню. Ну или вроде того. Раздался тихий перебор струн, и менестрель начал:

Одиночество дальних дорог,

Знак Судьбы растворен в бесконечности,

Золотой песок сыплется с ног,

Свет звезды – как преддверие Вечности.

– Чего изволите? – подошел ко мне трактирщик.

– Поесть и этого вашего… «Инея».

– С утра – такое крепкое? – Брови хозяина поползли вверх. – Не рановато ли?