Нет, не столкнулась с ней, не встретилась, не поймала ее деланную улыбку среди других. Просто увидела. Статичной картинкой на широком экране: крупным планом лицо, глаза почему-то прикрыты, а на лбу – чёткая разборчивая надпись: «Трепло».

Или не надпись?

Получившийся ракурс позволял хорошо разглядеть капельки крови, выступившие из крохотных ранок. Тату? Фиолетовые чернила?

Эмберли дёрнулась, подняла руки, поднесла их к глазам, уставилась поражённо и напряженно, будто впервые увидела эти подернутые синевой подушечки пальцев. Потом схватилась за шею – жёсткий острый комок, образовавшийся внутри горла, мешал дышать.

Опять совпадение? Или… или…

Она торопливо сунула ладони в карманы, попятилась. Что с ней? В мозгах горело слово «шизофрения», переливалось всеми цветами радуги, бликовало и дразнило. Неужели ей светит лечебница вместо учебы в университете? Можно ли что-то с этим сделать? Вылечиться? Обратиться с данной проблемой к психологине? Нет, та наверняка растрезвонит всем и каждому, и Эмберли исключат из старшей школы, ведь сумасшедшим нельзя учиться…

Она, будто рыба, тщетно раскрывала рот, но ни вдохнуть, ни выдохнуть не получалось. Воздух исчез. Кругом вакуум, в котором только отчаяние и страх, а ими невозможно наполнить легкие – они и так уже горели! А дальше станет только хуже. Еще немного, и Эмберли потеряет сознание, прямо посреди холла школы.

За секунду до падения чьи-то сильные руки подхватили девушку. Дерек? Или это очередная галлюцинация, брошенная подсознанием соломинка, способная удержать в реальности? Эмберли же всячески старалась избегать парня, ровно с того дня, когда он привез к ее дверям пиццу.

– Перебрала с колесами? – в присущей ему небрежной ироничной манере поинтересовался парень. – Или с выпивкой?

– Не-ет, – Эмберли замотала головой, замечая, что дышит, что спасительный воздух наполнил легкие до самой последней альвеолы.

– Проводить? – Дерек кивнул в сторону лестницы. – Тебе куда?

– Мне… − Эмберли отстранилась, почти отшатнулась, − домой.

Парень глянул на неё с любопытством и недоумением.

– Ну, как знаешь, – хмыкнул и уже, было, двинулся вперед.

– Постой! – неожиданно для самой себя выкрикнула Эмберли. Чтобы снова не удариться в панику, чтобы отогнать ненужные мысли, лучше думать о чём-то простом, приземлённом, обычном, жизненном, пока… Дерек рядом. С ним получится. И повод как раз существует. – Я тебе задолжала.

Парень удивленно поднял брови.

– За пиццу, – уточнила Эмберли и принялась стаскивать с плеч рюкзак.

– Ну, я же тогда сказал: акция, − напомнил Дерек с нажимом.

– Я знаю, что никакой акции не было, – не глядя на него, пробормотала девушка. – Вернее, мой заказ не проходил по акции.

– Ерунда, – Дерек отмахнулся.

– Нет, – упрямо возразила Эмберли. Она, наконец-то, нашла кошелек, вытащила его из рюкзака.

– Мэдисон, мне не нужны твои деньги, – медленно и чётко отпечатал парень. – Зато нужно идти на модуль. Так что – пока.

Он развернулся и твердой походкой зашагал по коридору, каждой ногой отпечатывая произнесенные слова. И стоило ему только исчезнуть из виду, с трудом восстановившийся и до сих пор чудом державшийся шаткий мир снова стал рассыпаться на крупицы.

Голова закружилась, как после русских горок, хотелось провалиться сквозь землю или, и вовсе, не быть рожденной никогда. Жизнь летела кувырком, а привычное состояние казалось невозвратимым. Ещё несколько минут назад все было понятно: вечно работающая мать, жалкое существование на грани с бедностью, заработок тестером и неудержимое стремление обязательно уехать из этого городишки, подняться со дна. А что теперь? Знакомый вакуум? Только уже не снаружи, а внутри – ни чувств, ни мыслей.

Ощущая себя полудохлой собакой, Эмберли приползла домой, забилась в свою комнату, заперлась на ключ.

– Эм, все в порядке? – почти сразу прилетело из-за двери вместе с робким царапаньем.

Вот опять, изломанная реальность насмехается – глюк системы под названием «заботливая мамочка».

– Ты чего вернулась? А как же школа?

Настойчиво-заботливая мамочка.

– Ты заболела?

Мамочка-параноик.

– Все нормально, – Эмберли выдавила из себя, словно скупую порцию зубной пасты из использованного тюбика. С трудом, с нажимом, и полностью выдохлась.

Надо успокоиться и подумать, все трезво оценить. Она сделала скоропалительный, совершенно бредовый вывод и разнервничалась на пустом месте. Могла ли сама Эмберли быть создателем игры? Теоретически, наверное, да. Только тогда надо быть полностью уверенной, что… Что? Что одна ее часть мозга не будет помнить и знать, чем верховодит вторая?

Даже в самом бредовом сне не найти логики в том, что происходит!

Получается, что внутри Эмберли существует кто-то ещё? Совершенная другая, незнакомая, неконтролируемая личность, которая пользуется временной беспомощностью сознания, захватывает тело, подставляет, разбивает вдребезги ее мечты, уничтожает ее жизнь, навязывая свою. Ну да − «Множественные умы Билли Миллигана». Это не фантастическое допущение, так на самом деле случается.

Эй, вы там, сущности!

Эмберли не была уверена, что не произнесла это вслух, и так старалась услышать ответ, что упустила тот момент, когда нахлынула дурнота. Комната стала гротескно-выпуклой, воздух тягучим, в голове застучали тамтамы дикого племени. Захотелось съежиться, оказаться в коконе, куда не проникнет никто чужой. Мир попытался накрыть защитной скорлупой и тоже принялся сжиматься: сильнее, плотнее, напряжённее. И вдруг… все лопнуло, растеклось, как разбитое яйцо. Остался лишь страх − мерзкое чудовище, которое норовило поглотить разум, которое с каждой секундой становилось сильнее и объемнее. А Эмберли с ним один на один.

– Эм-бер-ли! – издалека пробился голос матери. – Э-эм!

Имя повторялось и повторялось, отражалось от предметов, от стен, от пола, от потолка, металось по комнате, но сосредоточиться на нем не получалось. Потом к словам добавились прикосновения, и мир вновь начал обретать материальность. Эмберли вдруг поняла, что лежит на полу, а над ней нависает бледная перепуганная мать.

Новый звук разбил вдребезги ненадолго воцарившуюся тишину. Дверной звонок.

Таня выскочила из комнаты, бросилась вниз по лестнице и вернулась в компании с парамедиком в тёмно-синей униформе. Тот принялся щупать пульс, мерить давление, задавать какие-то нелепые вопросы. Потом выдал заключение, что, похоже, Эмберли перенесла паническую атаку, но от этого не умирают. Хотя… лучше бы наоборот!

Девушка прикрыла глаза и представила, что ее больше нет. Наверняка Тане сразу стало бы легче: она еще молодая, выйдет замуж, сменит работу, нарожает себе других детей, которые будут не сумасшедшими, а вполне себе нормальными, а главное – желанными. И никто не будет больше совершать всякие гнусности, и никаких оторванных рук, спаленных бровей, кровавых наколок на лбу. А Дерек… Просто будет жить, как жил.