– Из первых уст, – подсказала Стеша и напомнила: – Если учесть, что при желании всю информацию обо мне ты можешь получить в течение получаса.

– Кстати, – более серьезно сказал он, – это тоже любопытно: откуда ты так много знаешь о моей службе?

– Ну, ты же точно понимаешь откуда, даже странно, что спрашиваешь, – удивилась немного Степанида, посмотрела на собеседника и решила-таки: – Я расскажу тебе о своей жизни. Только с одним условием: в ответ ты расскажешь мне о своей. Правду. И ответишь на все мои вопросы. Правду.

Он долго внимательно смотрел ей в лицо, разглядывая и принимая не самое простое для себя решение.

– Хорошо, но отвечу только на те вопросы, на которые смогу, – пообещал Тим.

– Ну, хоть так, – согласилась она и предупредила: – Только знаешь, я все-таки действительно устала и могу отключиться и заснуть во время рассказа.

– Ничего, – улыбнулся ей Тимофей, – завтра целый выходной день, с баней и неторопливым продолжением застолья узким кругом. Времени будет предостаточно, и ты сможешь продолжить.

– Ну ладно, – согласилась Стеша и начала повествование: – Тогда, наверное, надо начать с папы. Ну, кто у меня папа, ты знаешь. – Она сделала небольшую паузу, вздохнула смиренно и закончила: – Кадровый боевой офицер, генерал-лейтенант ВДВ Варсавин.

У Тимофея напрягся пресс на какое-то мгновение, затем медленно расслабился, Саргин посмотрел на девушку изучающим взглядом и спросил нейтральным голосом:

– Геннадий Андреевич?

– Да, – подтвердила Стешка почти весело и поинтересовалась: – Вы знакомы?

– Приходилось пересекаться как-то по службе, – неохотно ответил Саргин и все смотрел на нее внимательно. – Почему ты решила, что я знаю, кто твой папа?

– А разве Славин тебе не сказал? – поразилась Стешка и, перекатившись на локти, чтобы лучше видеть лицо собеседника, всмотрелась в его выражение.

– Нет, – отрезал Саргин.

– Странно, – дивилась Стеша. – Я была уверена, что он тебя первым делом посвятил.

– Вот мне и интересно, почему не посвятил? – усмехнулся невесело Тимофей.

– Думаю, я знаю почему, – успокоилась Степанида, улыбнулась и снова легла на место, устроившись головой у него на животе. – Он не хотел, чтобы это знание мешало тебе общаться со мной, он же видел и понимал, что ты мной серьезно заинтересовался.

– А Василий знал или ты ему сказала?

– Разумеется, знал, – подтвердила Стешка и объяснила: – Папа никогда бы не отпустил меня куда-то в тайгу жить на какой-то там непонятной заимке у неизвестного егеря, если б не навел о нем справки и не доверял бы этому человеку абсолютно. Он позвонил Славину и побеседовал, они, оказывается, знакомы, пересекались на одних учениях.

– Наверное, ты права, – подумав, согласился Тимофей.

– А если бы ты знал, – с расстановкой спросила она, – не стал меня соблазнять и приглашать на сеновал?

– Ну, вообще-то это ты меня соблазняла, – на полном серьезе заявил Саргин, но, подумав, признался: – Нет, меня бы знание того, кто твой отец, уже не остановило бы. Я слишком завелся и хотел тебя. – Он посмотрел-посмотрел на Степаниду и усмехнулся: – Вообще-то сам дурак, – и погладил ее нежно по голове. – Чувствовал же, что витает в воздухе какая-то недосказанность, связанная с тобой, но не поинтересовался, не разузнал до конца, – и вздохнул расстроенно. – Расслабился я тут с вами на отдыхе-то.

– Ну, не все же воевать, иногда и расслабиться надо, – резонно заявила Стешка и спросила: – И ты теперь жалеешь, что связался с генеральской дочкой и затащил ее на сеновал?

Он резко подхватил Стешу под локти и рванул к себе вверх – лицом к лицу, обнял, прижал и зашептал горячо:

– Разве о таком можно жалеть? – и поцеловал, нежно касаясь ее губ. – За такое люди родину продают и с жизнью расстаются.

– Да, это было сильно! – согласилась Стешка, тут же вся загораясь, ответно заводясь снова и посверкивая глазами.

– Надо повторить! – заявил Саргин у самых ее губ.

И поцеловал уже по-настоящему.

Вообще-то, после того как он стал соображать, остывая постепенно от потрясающего оргазма, Саргин начал уверять себя, что такие сильные эмоции он испытал только потому, что очень долго хотел ее и постоянно думал об этом. И само собой, потому что это их первый раз, и, что уж тут поделаешь, получилось так, что он относится к этой девушке совсем иначе, чем к тем женщинам, что попадали в его кровать, – более чувствительно, с уважением, и даже – он готов был признаться себе и в этом – немного в нее влюблен.

Но сейчас, начав снова целовать и ласкать ее, Тим чувствовал, что его сносят такие сильные эмоции и ощущения, что он словно растворяется в этом экстазе.

– Ты такой красивый, – успевала еще что-то шептать Стеша, – такой красивый!

– Я знаю, – не удержавшись, усмехнулся Тимофей. – Ты мне об это уже говорила.

– Я? – не открывая глаз, удивилась Степанида. – Не может быть.

– Я потом тебе расскажу… – пообещал Саргин.

Он привык контролировать все в своей жизни, тем более половой акт с женщиной, ни на минуту не выключая мозги, и продуманно проделывать это, чтобы доставить удовольствие и женщине, и себе.

Но то, что он испытывал со Степанидой, невозможно было отнести к чему-то привычному в его жизни, – страсть и удивительное, особое, обостренное физическое совпадение и чувствование друг друга – телами, мыслями, эмоциями – всем! – переполняли обоих. Любые попытки что-то там осмысливать и контролировать были обречены на поражение, и Саргин с радостью и восторгом отдавался этому безумию, позволив себе раствориться в ней и том невероятно чувственном соитии, что они творили вдвоем.

На сей раз она заснула после их великолепного совместного апогея практически сразу – устроилась поудобней у него на плече, поерзала и замерла, словно ее пуля настигла – в момент! И уже спит!

– Ну вот, – усмехнулся такому ее обморочному сну Саргин. – Укатал я девоньку, кажется, окончательно.

А он не мог заснуть. Смаковал с удовольствием телесные ощущения, все еще звенящие в каждой мышце и сознании, и смотрел в черное звездное небо над головой.

Надо признать, что эта женщина застала его врасплох.

Он оказался совершенно не готов к столь неожиданной встрече. Тим был глубоко поражен, как почти профессионально она двигалась и держала оружие, но больше всего тем, как она сделала этот практически неосознанный шаг в сторону, прикрывая своим телом лежавшего на земле человека.

Степанида буквально ворвалась в его эмоциональный мир, обезоружив и поразив пониманием того, что практически на грани собственной жизни эта девочка спасала, по сути, совершенно чужого ей человека и боролась за его жизнь до конца, до полного изнеможения и истощения. Не щадя себя ни на секунду! И это вызывало в Саргине безграничное уважение к ней.