Я мысленно с ней согласился. Нас прощупали, проверили на «слабо», убедились, что с наскока не взять, понесли небольшие, но чувствительные для группы потери. Думаю, теперь будут ждать подхода основных сил. В конце концов, ни владетелей, ни их гвардии мы пока так и не видели. Так, пара киберов — говорить не о чем. А ведь они где-то есть! Но мы не знаем, где, и чем заняты. И это меня очень сильно беспокоит.

* * *

До утра так ничего и не случилось. Алька, устав, ушла с Калидией в их комнату — снова общую. Надеюсь, они там всё же немного поспят, а не только помирятся. Сам я досидел, зевая, как гиппопотам, до восхода, полюбовался на багрово-алые облака и уступил пост. Берана проснулась, сходила в ванную, позавтракала и уселась в нагретое мной кресло, а я, не найдя в себе сил на все эти хлопоты, завалился на её матрас и вырубился под уютное сопение Нагмы.

Проснулся от пинка и вопля.

— Нет! Не стреляй! Скажи ей, пусть не стреляет!

— Какого хрена! — подскочил я, остро жалея, что спал не в бронежилете. — У меня только что ребра зажили!

— Скажи ей! Она меня не слушает! Нельзя стрелять! — Калидия беснуется перед креслом, в котором сидит Берана.

— Стоп, что бы вы там ни делали, — быстро сказал я. — А теперь объясни, что за истерика.

— Она чуть не расстреляла владетелей!

— Ну и что? — не понял я. — Чёрта нам в них?

— Он вызывает меня! — девушка возмущённо ткнула пальцем в виртуальную стену-экран.

На дороге, ведущей к замку, стоит фигура в оболочке. Мужская, это всё, что можно про неё сказать. С мечом, поднятым вверх и влево, как будто в пионерском салюте. На владетеля навелись поднявшиеся из люков турели, но выстрелить не успели, Берана меня послушалась.

— И по какой-такой причине мы не можем разнести его в фарш? — спросил я недовольно, примерно понимая, что услышу в ответ.

Угадал.

— Это вызов владетелю! Никто не смеет ответить на него, кроме владетеля!

Я не стал спрашивать: «Ну и что?» ― потому что ответ очевиден. Что-то вроде покрытия себя несмываемым позором во веки веков. Возможно, даже в три слоя с грунтовкой. Объяснять, что это не Олимпийские игры, бесполезно хотя бы потому, что Калидия о них понятия не имеет. Да хоть бы и имела — когда её накрывает вот этим владетельским безумием, то башню клинит намертво. Не дай Ктулху, кто-то подумает, что она недостаточно владельская владетельница!

— И что, вы теперь непременно должны потыкать друг в друга саблями? — спросил я мрачно.

— Это не обязательно дуэль, — отмахнулась она. — Возможно, просто переговоры. Но я здесь единственный владетель, значит, выйти к нему должна я!

— Одна?

— Конечно, одна!

— Альке это не понравится… — скривился я, ощупывая ребра. — Чёрт, опять синяк будет…

— Простите, я случайно. И я вас очень прошу, Док, объясните Алиане, что я иначе не могу!

— А сама что? Язык не повернётся?

— Боюсь. Она начнёт меня удерживать, я могу не сдержаться и наговорить такого, о чём потом пожалею. А мы только что помирились! Ну пожалуйста, она вас слушает!

— Ого, — удивился я, — ты меня просишь? Не приказываешь, не велишь, не исходишь на говно?

— Я много думала, Док. И прошу у вас прощения.

Видно было, что ей тяжело это далось. Хватит этого раскаяния на… Да ни на сколько не хватит. И чёрт с ней, поболтать с этим придурком нужно. А если всё пойдёт плохо, разрешу Беране его пристрелить. Извинюсь потом, скажу, что случайно вышло, ах как жаль.

— Уговорила, иди общайся. Но учти, если тебя зарежут, я смогу максимум нарисовать портрет на могилку. Старость — не радость, ещё десяти лет в уплату за твою жизнь нет.

— Я понимаю. Спасибо, — и умчалась по лестнице. Одеваться, надо полагать.

Алиана прибежала, когда Калидия уже идёт по дороге к владетелю. Тот, кстати, так и простоял с мечом в салюте всё это время. Надеюсь, у него рука затекла, и это поможет нашей самке самурая, если дело дойдёт до рукопашной.

— Зачем вы её отпустили! — девушка вцепилась в меня и начала трясти, так, словно ожидает, что с меня яблоки посыплются.

Но из меня давно уже сыплется только песок. В фигуральном, разумеется, смысле.

— Прекрати, — сказал я, — мои бедные рёбра!

— Простите! Но как вы могли…

— Во-первых, — оборвал я её, — Калидия мне не подчиняется. Во-вторых, надо же узнать, зачем он припёрся.

— А если он её убьёт? — завопила Алька.

— Значит, не повезло, — пожал я плечами. — Дело военное. Но это вряд ли. Кали та ещё дура пафосная, но он-то вряд ли. Наверняка понимает, что, если зарежет девочку, то никакого резона оставлять его в живых не будет. Нам на аристократические распальцовки срать вприсядку, врежем с пулемётов — и полетят клочки по закоулочкам. Так что угомонись уже, не мешай кино смотреть.

Калидия между тем подошла к гостю и симметрично отсалютовала мечом. Теперь держит его в том же салюте.

— Берана, мы можем их слышать?

Тишина. Видимо, нет. Зря, я бы какие-нибудь микрофоны предусмотрел. Значит, будем немое кино смотреть.

Две фигуры в оболочках, одна с сиськами, другая без, синхронно вскинули мечи верх. Я уже было напрягся, но они так же одновременно убрали их за спины. Надо полагать, драки не будет. Поговорить, значит, пришёл.

— Берана, по сторонам поглядывай. Вдруг он внимание отвлекает, а к нам какие-нибудь ниндзи крадутся…

Женщина ничего не ответила, да я и не жду. Она и сама, небось, знает, что делать. Точнее, программа в ней.

Немое кино оказалось неинтересным — две чёрных фигуры постояли друг напротив друга минут пятнадцать, потом отсалютовали друг другу мечами, заставив Альку дёрнуться и вцепиться мне в локоть, и разошлись.

— Что ему было надо? — спросил я, когда Калидия вышагнула из оболочки, оставшись перед нами в естественной наготе.

Алька подала ей халат, в который девушка, к моему секундному сожалению, завернулась. Да, я старый, но это не значит, что мне не хочется смотреть на красивое.

— Он сообщил решение Совета Домов, — Калидия мрачна и