— Лори понравились книги?

— Очень, — улыбнулась я. — Весь вечер вела себя тихо как мышка, даже телевизор не стала смотреть — все читала. Ночью еле выгнала ее в постель.

Феликс улыбнулся в ответ.

— Рад, что ей понравилось.

Мой взгляд невольно скользнул по убитой. Все так. Для кого-то жизнь заканчивается, для кого-то — продолжается. Я уже давно к этому привыкла. Но я, в отличие от всех находящихся здесь, знала, что никакого перерождения не существует. Девушка умерла недавно, а значит, она наверняка находится сейчас здесь — по ту сторону Сумрачного города. Помня об этом, я стерла улыбку с лица.

Я снова внимательно осмотрела тело, но ничего не обычного не нашла. Возможно, Феликс прав, и это обычное ограбление, закончившееся для бедной девушки трагедией?

Когда я уже была в участке, мне позвонила Франческа. Вчера вечером, навестив меня, она уехала из города, торопясь на встречу с одним из своих осведомителей. Кажется, он наконец напал на след таинственных Зеро. Мои руки подрагивали от волнения — так сильно, что я не сразу смогла попасть на нужную кнопку и принять звонок.

— Фран…

— Карми, я их нашла.

Меня будто схватили за шкирку, как немощного котенка, и зашвырнули в ледяной поток. Дыхание перехватило, земля вдруг закачалась под ногами.

— Я нашла Зеро. Они… я все рассказала им о тебе — о тебе и о Лори. Они будут задавать вопросы, будь к этому готова — им нужно знать, что, уничтожая клеймо, они не совершают ошибку. Но… это стоит того. Они — не шарлатаны, Карми. Даю слово. Зеро согласились тебя принять в эти выходные, я уже заказала для тебя билет.

— Спасибо, — выдохнула я. Нервно облизнула враз пересохшие губы. — Где они находятся?

— Чемпайт, небольшой город к югу…

— Знаю. Это недалеко. Спасибо, Франческа, ты не представляешь, что это значит для меня.

— Представляю, родная, — печально сказала она. — Я тебе еще позвоню.

Я положила трубку. Около минуты мне потребовалось на то, чтобы хоть немного прийти в себя. С ума сойти — в эти выходные я избавлюсь от клейма, и избавлю Лори от кошмаров. Что будет потом, уже не важно. Я справлюсь. Всегда справлялась.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Флетчер. — Выглядишь бледной.

— Да… Наверное…

— Что-то с Лори?

Сейчас я ему была готова простить за все года, проведенные в качестве марионетки церкви — за одну только тревогу, звучавшую в голосе. Я привыкла, что до Лори никому не было дела, кроме Ала и Фран — самых близких мне людей в этом мире. Такие, как Феликс, никогда не притворяются ради того, чтобы заслужить чью-то симпатию — им это попросту не нужно. Говорю так уверенно, потому что знаю — я сама такая. И то, что Флетчеру было не все равно… дорогого стоило.

Как так случилось, что мнением человека, которого совсем недавно считала своим врагом, я стала дорожить?

— С ней все в порядке, — заверила я напарника.

Объяснять причину своего волнения не стала — и Феликс, слава богу, расспрашивать не стал. Нахмурившись, долго смотрел на меня, но затем неохотно кивнул. Как бы я ни относилась к нему, оправдываться я не собиралась. Это — моя жизнь, и касается она только меня, Лори… и Фран. Мой огненноволосый ангел-хранитель.

Остаток дня потонул в рутине и кипах бумаг. Войдя в дом, я поморщилась — пахло гарью. Эстер я обнаружила лежащей на диване в гостиной. На голове — огромные наушники, в руках — журнал, который она перелистывала с ленивым интересом.

— Эстер. Эстер!

— Ой, миссис Лунеза. — Няня вскочила с дивана с видом нашкодившего щенка.

— Что спалила? — спокойно спросила я.

— Блинчики. — Эстер виновато скривила симпатичную мордашку. — Лори наверху, у себя. Она сегодня почти не отрывалась от книги. Но уроки мы сделали.

— Ладно, иди, — посмеиваясь, сказала я. Проводила ее взглядом — острые ключицы выпирали из тонкой футболки, джинсы обтягивали узкие бедра и ножки-спички — еще одна жертва новомодных диет. — Лори, милая!

Дочка не отозвалась, видимо, целиком погрузившись в изучение сказочного мира. Покачав головой, я направилась к лестнице. И… замерла.

Кровь. Алая капля крови на светлом дереве. На следующей ступеньке — еще одна. Ударилась и разбила губу, а Эстер не услышала? Но уже стоя на середине лестницы и глянув вниз на приоткрытую дверь, ведущую на задний двор, отказалась от этой мысли. Кровавый след — длинный алый мазок — тянулся от самой двери.

— Лори! — Я закричала, вне себя от ужаса. В этот момент во мне боролись две сущности, две личины — матери и детектива. Как детектив, я понимала, что кровь вряд ли могла принадлежать Лори — слишком ее мало, и слишком странный след — словно что-то протащили по полу несколько шагов, а потом взяли в руки на лестнице. Как мать, я сходила с ума от страха за Лори.

Я бросилась наверх, в спальню дочери. Увидела ее на кровати, живую, плачущую, но облегчения испытать не успела. Помешали испачканные крови руки дочери и нечто окровавленное перед кроватью.

— Мама, мамочка!

Я подлетела к ней, обняла, дрожащую. И только когда всхлипывания немного поутихли, отстранилась.

— Я не знаю, не знаю, зачем это сделала! — Лори устала плакать. Из горла ее вырывались сухие рыдания, но слез уже почти не было.

Холодея, я подошла к тому, что лежало посреди комнаты. Белка. Мертвая белка.

— Она подошла к нашему дому, я бросила ей орешков. А потом…

— Что потом, милая? — голосом заглушая биение сердце, спросила я. — Не бойся. Мне ты можешь рассказать все.

— Я не знаю. Я будто… проснулась. Здесь, на кровати. А она… лежала на моих руках…

Я резко поднялась, и перед глазами заплясали черные мушки. Ноги отказывались меня держать.

Баньши.

Минутная ли слабость Лори, плохое ли ее самочувствие — но моя дочь позволила баньши вторгнуться в ее сознание. Завладеть им. И это пугало — так пугало, что какое-то время я не могла вздохнуть. Как выброшенная на берег рыба, я судорожно открывала рот, пыталась втягивать в легкие воздух, но… в груди будто образовался барьер, не пропускающий драгоценный кислород.

— Мамочка, тебе плохо? Это из-за меня? Из-за меня, да? — Лори снова была готова разрыдаться.

«Ну-ка очнись. Немедленно. Возьми себя в руки, идиотка. Твоя дочь страдает, а ты…».

Маленький глоток воздуха — свежий и пьянящий. И плевать, что от рук моей любимой девочки исходит характерный запах крови, плевать, что рядом медленно разлагается тушка несчастной белки.

— Все в порядке, милая. — Я обняла дочку, зарылась лицом в ее волосы.

Приступ паники. Когда такое было в последний раз? Кажется, в мои тринадцать с небольшим — когда я поняла, что отец не собирается выпускать меня из подвала.