Вторая причина, по которой вас решили привлечь к акции, — вы в состоянии обработать цели так, чтобы и задачу выполнить, и обеспечить собственный отход. Если же вам это не удастся, то вас убьют. И тогда, что также немаловажно, в убитом киллере опознают сотрудника спецслужбы, и следствие невольно будет отрабатывать причастность к покушениям в Павлограде центральной власти, которой и подчинены спецслужбы. О нас же никто ничего не узнает. Так что, Григорий Семенович, как ни крути, а вы самая подходящая фигура.

— Вот вы, Савва Яковлевич, говорите «мы», «нам», «нас». Кого вы подразумеваете под этим?

Полесский потер переносицу:

— Вообще-то, это вас, господин майор, не касается, но я отвечу. Под этим подразумевается достаточно мощная организация, одним из руководителей которой являюсь и я.

— И Моховский, в свое время?

— При чем здесь покойный Лев Георгиевич? Отчего вы вспомнили о нем?

— Просто так!

— Нет, Григорий Семенович, люди вашей профессии ничего не делают просто так.

— Ошибаетесь! Я уже три года как отстранен от работы. Так что мой интерес к Моховскому — простое любопытство. Ведь он являлся вторым мужем женщины, которую любил мой боевой товарищ.

Полесский внимательно взглянул на Пашина.

Майор выдержал его взгляд.

— Моховский имел отношение к организации, но в руководство никогда не входил, занимаясь экономической деятельностью.

— Ясно!

Полесский поднялся. Подошел к человеку, стоявшему у входа.

— А теперь, Григорий Семенович, позвольте представить вашего напарника при выполнении работы в Павлограде. Капитан запаса Владимир Алексеевич Храмов, в недалеком прошлом офицер-десантник, имеющий опыт боевых действий в Чечне, ныне обычный военный пенсионер.

Капитан-десантник кивнул головой.

Тем же самым ответил ему и Пашин.

— Сегодня, в 21.40 вы должны убыть в Павлоград вечерним рейсом Аэрофлота. А пока побеседуйте наедине, я вас оставлю! Но к 20.00, Григорий Семенович, быть в готовности к дальнейшему перелету. Одеждой и документами вас снабдят. До вечера, господа!

Не дожидаясь ответа, Савва Яковлевич вышел из комнаты.

Храмов, оглянувшись, сел в кресло, в котором недавно сидел босс, молча достал пачку «Мальборо», закурил.

Пашин смотрел на новоявленного напарника, оценивая того. В глаза сразу бросалось, что Храмов действительно являлся человеком военным. Он был крепок, хорошо сложен, строен и спокоен.

Григорий спросил:

— И давно, Володя, ты работаешь на Полесского?

— С того самого времени, как, выброшенный из армии, не мог найти себе нормальную работу, устроившись охранником на стоянку.

— Там тебя и заметил Савва Яковлевич?

— Не он! Один из его помощников, являющийся директором этой стоянки.

— Ясно! Полесский говорил, ты воевал в Чечне?

— Было такое!

— Где и когда?

— Какая, майор, разница?

Наступила пауза. Григорий достал начатую бутылку «Наполеона».

— Выпьешь?

— Немного. Граммов сто.

Пашин плеснул коньяк в стаканы:

— Ну, что ж, давай за знакомство?

— Давай! Я понимаю, майор, что тебя заставляют делать грязную работу, — сказал Храмов. — Заставляют путем шантажа. И где-то сочувствую тебе. Но предупреждаю: если попытаешься сорвать акцию, я вынужден буду убрать тебя. А мне этого не хотелось бы! Так что работай по правилам. Нынешняя работа нужна мне. И плевать на мораль. Когда меня уволили, никто из высокого командования не подумал о том, как я буду жить с семьей на гражданке на мизерную пенсию. А сейчас я имею все, чтобы обеспечить достойную жизнь родным. Из-за твоих проблем лишаться того, что имею, не намерен! Тебе все ясно, майор?

Пашин кивнул головой:

— Да, мне все ясно! Но учти и ты, Володя. Не строй иллюзий насчет того, что сможешь убрать меня после или в ходе акции, если это все же входит в ваши планы. Тебе это не удастся. В этом случае я также без всяких эмоций завалю тебя!

Капитан спокойно согласился:

— Договорились, майор!

— Вот и хорошо! А сейчас, Вова, иди-ка ты лучше к себе, мы еще успеем надоесть друг другу.

— Ты прав! До начала акции быть вместе нам необязательно.

Он протянул руку к телефону, поднял трубку, набрал цифры 22, сказал в микрофон:

— Это Храмов! Откройте дверь, я выйду!

Положив трубку на место, капитан-десантник прошел к двери. На выходе обернулся:

— До вечера, майор!

— До вечера, капитан!

Пашин вновь остался в комнате один.

А в другом крыле здания, в комнате, обставленной антикварной мебелью, за круглым столом собрались двое мужчин и одна женщина. К ним из боковой двери вышел господин Полесский. Он занял место старшего. Осмотрев компанию, проговорил:

— Приветствую всех. Итак, акция в Павлограде вступает в активную стадию. Сегодня туда выедут ликвидаторы. Я собрал вас здесь, чтобы еще раз обсудить вопрос. Слово Геннадию Андреевичу Бакатову.

Один из мужчин, сидевший от Полесского справа, доложил:

— В Павлограде акцию готовят мои люди. Вчера от них получил сообщение, что к встрече стрелков готовы. Квартира для их временного содержания подобрана в глухом районе, где преобладает частный сектор. Укрытие надежное. Там же сосредоточено оружие и все необходимое снаряжение для проведения акции. Вениамин Вячеславович Соколовский активно сотрудничает с моими людьми. Предварительно определено место и время применения киллера. Порядок их эвакуации после первого этапа также отработан. Для этого будет привлечена машина «Скорой помощи» со всем штатным оборудованием.

Полесский спросил:

— Надеюсь, автомобиль не левый?

— Ну, что вы, Савва Яковлевич, как можно? Машина что ни на есть самая настоящая, даже состоящая на учете областного Центра скорой медицинской помощи. Врач, водитель и даже медсестра набраны лично господином Соколовским.

— Хорошо! Что еще?

— Это все!

— Ладно!

Савва Яковлевич перевел взгляд на второго мужчину:

— Как обстоит дело у тебя, Алексей Фомич? Чистильщики к работе готовы?

Мужчина, некто Селевич, ответил:

— Готовы, Савва Яковлевич. Осталось обозначить им цели.

— Они летят в Павлоград одним рейсом?

— Так точно!

— Соколовский об их прибытии предупрежден?

— Конечно! Люди Вениамина Вячеславовича и встретят чистильщиков. А также организуют и прикроют их работу на втором этапе акции.