Лодку оттолкнули от берега. Я невольно обернулась и неожиданно упёрлась взглядом во внушительную фигуру короля Каллума. Он смотрел нам вслед с тревогой и каким-то мрачным ожиданием. Словно на самом деле и не рассчитывал, что боги одобрят наш с Атайром союз. Признаться, на их месте я тоже была бы против него. Разве может выйти хоть сколько-нибудь сносная семья из таких, как мы? При всей той неприязни, что мы испытывали друг к другу и ко всей ситуации, в которой оказались.

— Вы часто ходите на лодке, ваше высочество? — Я вновь повернулась к принцу, желая хоть как-то смягчить напряжение, что окутало нас, как только мы отдалились от берега.

Но принц грёб размеренно, уверенными мощными движениями, и оттого мой вопрос мгновенно потерял смысл.

— Не так уж часто, — всё же ответил Атайр. — Боитесь, мы заблудимся в тумане?

— Нет, — я пожала плечами, — просто не думала, что когда-то увижу вас сидящим на вёслах.

— Вы ещё не видели меня сидящим на вёслах по дороге из Джинарии в Глиннхайн. — Его высочество криво усмехнулся. — В долгой дороге по морю порой приходится грести всем мужчинам, кто есть на борту.

— И даже принцу… — недоверчиво покачала я головой.

Атайр просто поднял ладони вверх, на миг отпустив вёсла: подушечки на них и правда были затвердевшими от старых, уже сходящих мозолей. А мне вдруг стало до жути неловко: мы и правда слишком мало знаем друг о друге. Но почему-то упорно судим — да ещё и так, чтобы уколоть сильнее.

— Я слышал, у аранов и вовсе гребут даже короли, — спокойно рассудил принц. — Если нужно. Наверное, поэтому их стойкости могут позавидовать воины любого королевства. Бороться с ними будет трудно. Хоть пока они обходят Руэльские острова стороной. Но если через нас пойдут самые жирные торговые пути, как того хочет советник Лисварх, то араны сразу окажутся в этих водах. Когда я задумываюсь об этом, мне особенно остро хочется, чтобы все вархассцы скорее убрались отсюда.

Я опустила голову, глядя на принца исподлобья. Значит, до сих пор он считает, что мы приехали зря. Что нам здесь не место, а в просьбе отца объединиться нет никакого резона для руэльцев. Возможно, тогда дело не только во мне. Я просто “одна из” — как и для многих местных.

— Скажите, ваше высочество, — подогреваемая лёгкой досадой, вновь заговорила я, — вы со всеми женщинами ведёте себя так отвратительно? А лучше скажите прямо: у вас есть кто-то? Та, на ком вы не можете жениться, не позволяет отец… Или...

Пока я говорила, брови Атайра приподнимались всё выше. А когда замолчала, вновь привычно нахмурились.

— И почему большинство женщин всё, что им не дано понять в поведении мужчин, постоянно списывают на “другую”? — Он посмотрел мимо меня вдаль. — Ответил недостаточно ласково — есть другая. Много времени уделяет делам — есть другая. Устал под вечер — непременно в постели с другой. Даже когда осыпает вниманием и подарками, вы умудряетесь повернуть всё так, что причина всё равно оказывается в какой-то призрачной сопернице.

— Мне казалось, так чаще всего и бывает. — Я пожала плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид.

Хоть щёки и кончики ушей уже угрожающе потеплели.

— А вам не приходило в голову, ниэннах, что мне просто не нужны ни ваша любовь, ни ваше понимание?

— Всем нужны любовь и понимание. — Я внимательнее вгляделась в лицо принца. — Даже если кто-то говорит, что это не так. А вы, по-моему, часто говорите не то, что думаете.

Плотная лента тумана медленно перетекла через борта нашей лодки, на несколько мгновений разделив нас. Я перестала видеть лицо Атайра, а когда он вновь появился передо мной, то искать на нём хоть какие-то ответы было уже поздно.

— Какая разница? — хмыкнул принц, чуть сильнее, чем нужно, шлёпнув вёслами по воде. — Просто примите, что между нами приемлема только такая вот чудесная неприязнь. Это правильно: нас слишком многое разделяет. Остальное лишнее. И не надо меня понимать. Просто тешьтесь собственной значимостью оттого, что Харелт дозволил вам принять участие в спасении моей сестры.

— Но я и правда могу ей помочь!

— Смотрите, как бы после этого не пришлось помогать вам.

— Так расскажите мне! — потребовала я, потеряв последнее терпение. — Расскажите, чего от вас ждать! Научите, чего опасаться там, в Сиде, если вы знаете о том лучше многих. Даже, может, лучше Харелта. 

Глаза Атайра опасно сощурились: моя смелость явно не пришлась ему по нраву. Но я сейчас так отчётливо понимала, что он — тот самый Охотник, о котором говорил Эх-ушге, а значит, ему точно есть что мне рассказать. Но его молчание только усиливало моё желание стрясти с него хоть какие-то ответы.

И, уже собравшись продолжить расспросы, я резко передумала, когда показалось, что по дну лодки что-то шаркнуло. Коряга? Проплывающая мимо ветка? Я вцепилась в борта, озираясь, а затем посмотрела на принца.

— Говорите тише, — тот, кажется, тоже насторожился, — иначе вашему звонкому голоску прибежит поучиться даже баньши.

— Прекратите! — прошипела я.

И тут лодку вновь качнуло чуть сильнее, хоть озеро оставалось таким же спокойным и гладким.

— Мхадах, — вздохнул Атайр, подняв вёсла над водой.

— Что? Это ругательство такое?

— В этом озере живёт Мхадах. Люди считают его стражем между миром людей и миром богов, ход в который приоткрывается в святилище. Обычно он не показывается. Но сегодня…

— Кажется, он нам не рад.

— Не обязательно, — покачал головой Атайр. — Может, он просто хочет что-то нам показать.

Что здесь показывать? Только вода кругом и туман. Даже острова ещё пока не видно. Принц чуть выждал, так и держа вёсла над водой и попеременно заглядывая то за один борт лодки, то за другой. И мы оба уже, кажется, решили, что потревоженное чудище решило оставить нас в покое, ограничившись предупреждением, как страшным ударом в бок лодку просто подбросило над водой.

— Держитесь! — Атайр отпустил вёсла и протянул мне руку.

Но я не успела за неё ухватиться и, словно набитый пухом мешок, легко вылетела за борт.

Вообще, я умела плавать — даже очень неплохо. Но сейчас, окунувшись в чуть мутноватую и весьма холодную воду Сгатхана, на несколько мгновений растерялась. И испугалась тоже — не утонуть, нет. Просто где-то рядом, возможно, до сих пор плавал   Мхадах. Кто знает, может, он людей ест?

Мгновенно отяжелевшее платье путалось в ногах. Перед глазами мелькали какие-то обрывки водорослей, которые я то и дело принимала за очертания тела чудовища. Но пришлось заставить себя успокоиться — и я тут же поняла, где поверхность воды и куда нужно выплывать. Только толкнулась руками и ногами, как кто-то обхватил меня за талию и рванул вверх. 

Я зажмурилась, выныривая, и тут же схватилась за скользкую от воды шею Атайра. 

— Ваше… высочество, — выдохнула, часто моргая.