– Так, Семен, значит, что мы решили? – отложил телефон Марк. – Боюсь, что без Прокопьева нам не обойтись, но он мужик нормальный.

Ну да, здесь разве что-нибудь сейчас решишь? Нет… звонить он не будет. Лучше подождет. Потому что… Потому что им надо поговорить с глазу на глаз. Наедине. И чтобы никого вокруг… А то они опять все испортят…

– Семен, я с кем говорю тут вообще? – обиделся вдруг Марк. – Я говорю, мы завтра с тобой съездим к Прокопьеву, пусть он за нас словечко замолвит, он побольше нашего вес имеет.

– Хорошо, – кивнул головой Овчаров и вдруг, неожиданно для самого себя, заявил: – Только поехали к этому Прокопьеву сегодня. Завтра… короче, мне дома надо дела доделать! Я сегодня улечу.

– Вот те здрассте! – вытаращил глаза друг и партнер. – Ты ж говорил…

– И еще… Марк, позвони девочкам в кассу, пусть они мне на ночной рейс билет забронируют.

– Овчаров, ты совесть… – хотел было вразумить друга Марк, но, взглянув на отрешенное лицо Семена, спросил: – Что-то серьезное?

– Да… Серьезное, – с сожалением щелкнул языком тот. – Дурак я, Марк… Не по-мужски как-то вышло… опять не по-мужски…

Марк не стал расспрашивать, только взял трубку и набрал номер.

– Сеня, там только на утро, на шесть сорок завтра, полетишь?

– Полечу.

Утром улизнуть незамеченной Соне не удалось. Неизвестно отчего вдруг проснулась Ксюшка и кинулась матери на шею:

– Мама! Ты опять уходишь? Не уходи, ну не уходи!

– Ксюша! Да что ты, доченька?! – прижала ее к себе Соня. – Как же не уходить? А денежки кто будет зарабатывать? Ты что, малышка? Ну вон как расплакалась… Ничего, немножко потерпеть осталось. А там уже и суббота, мы с тобой пойдем… Хочешь, мы с тобой на елку пойдем? Еще и санки с собой возьмем, а? А сейчас давай беги в кроватку. И бабушку слушайся.

– Да, вот это главное, – вышла из комнаты мать. – О! Чегой-то ты вырядилась как пугало? Ты в пальто ходила, а тут куртку старую нацепила! У вас, что ли, там не греют?

– Мама, у нас там… батареи отключили, – потупилась Соня.

– Ну, так кофту б поддела, чего ж в пуховике-то? Он же страшный какой, за бичевку примут.

– Не примут, – махнула рукой Соня. – Ладно, мам, побежала я, не ругайтесь тут.

И она выскочила из дома.

На точке, куда приехала Соня уже самостоятельно, было и в самом деле морозно. Но, как ни странно, здесь она чувствовала себя куда спокойнее, чем у Семена в офисе. Вика, шебутная, говорливая девчонка, хоть и была хозяйкой этой рыбной лавки, носа совсем не задирала, с ней было легко и просто. Хотя… И здесь Соне попадало.

– Ты чего лед оббиваешь? – спросила Вика, глядя, как Соня старательно освобождает тушки ото льда.

– Так тут льда больше, чем рыбы, – заметила Соня.

– Софья! Это не лед! Это твои деньги! – вытаращилась на нее Вика. – Надо ж соображать – поменьше рыбки, побольше льда, вот тебе и копеечка! Ну, думать же надо!

– Я думаю… Только люди ж тоже не дураки… – насупилась Соня. – Кто потом к тебе пойдет замороженную воду покупать?

Вика задумалась, но потом пожала плечами.

– Так ведь идут же! А потому что мы здесь одни! Вот, глянь… Бабушка, чего роемся? Хорошая рыбка, свеженькая, берем рыбочку! Вечером пожарим, с картошечкой… Барышня! А вы чего морщитесь? Вам срочно надо полюбить рыбную продукцию! Ваше тело просит рыбы! Хватит уже плюшки да мясо лопать, будете на рыбке сидеть, такой же стройненькой станете! Сонь, утяни пуховик… Во! Видали?! Мущщина! Вы ж все забыли! Вам же жена сказала рыбы купить!

У Сони губы сами собой расплывались в улыбке, когда она слушала Вику. Вот ведь кто продавец от природы! Талантище!

– Чего молчишь? Эдак у нас вся рыба останется. Будь посмелее. Давай кричи вон ту тетку… Женщина! Женщина-а!

Соня и не заметила, как пролетело полдня. Сегодня работать было не страшно, с ней еще была Вика, но вот завтра… Завтра она будет одна. Но ведь работают же другие! И все когда-то начинали. Все у нее получится!

У Сони даже поднялось настроение, но тут прозвенел звонок.

– Алло! Соньк, ты?! – кричала в трубку мать. – Ксюшка куда-то пропала!

– Как пропала? – не сразу сообразила Соня. – Сама из дома ушла? Как она могла пропасть? Ты же с ней!

– Да так! – хлюпала в трубку мать. – Утром еще пошла Вера в магазин… Ну и… Решила в парикмахерскую завернуть, тоже ведь света белого не видит. А я уж в аптеку побежала, ты ж знаешь, у меня ж сердце больное, на лекарства вечно денег…

– И что, мам?! Что с Ксенией-то?!

– Ну, так я ж и говорю! Вера-то и оставила коляску на улице с Данькой, да твою-то Ксюшку попросила, чтоб она за мальцом приглядела. Ну и села Вера-то, ей тока химию наладили, а тут подбегает какая-то баба и орет, дескать, вам просили передать, что у вас ребенок в коляске плачет! Вера-то выскочила в чем была, прямо в одной химии, а на улице Данька сидит, а Ксюшки и нету нигде! Так Вера-то подумала, что Ксюшка домой пошла. Доделала химию, пришла домой, а Ксюшки-то и нет! И во дворе нет, мы глядели.

– Мам, так ты говоришь, это утром было! А сейчас… Сейчас ведь уже три часа! Когда она потерялась?!

– Когда… Часов в десять… Точно, Верка-то к десяти на химию собиралась, чтоб народу поменьше…

– И это… Так чего ж вы мне раньше-то не позвонили?

– Так… Пока Верка химию сделала, а потом… Потом сами искали, а потом… Уж и боялись тебе звонить, тебе ж слова не скажи!

Соня уже не слушала мать. Она стаскивала фартук, который ей выдала Вика.

– Сонь, случилось чего? – встревожилась уже и сама хозяйка точки.

– Вика… у меня дочка пропала… – шмыгала носом Соня.

– Да не реви, найдется, – уверенно успокоила девушка. – Большая девчонка-то?

– Четыре года…

– Сейчас, погоди, – решительно направилась к соседу Вика. – Вов! Ты за моей точкой пригляди! Ничего не продавай, только смотри, чтоб не похватали чего… Я тут что можно прикрою… Успокойся, сейчас поедем искать…

На машине они уже через двадцать минут были дома у Сони.

– Не нашлась? – влетела в дом Соня.

– Да как же! Найдется она! – вышла Вера с мелкими кудряшками на голове. – Бродит, наверное, по елкам… Нет, ты ведь посмотри, это ж бросить маленького ребенка на улице! А если б Данька замерз?!

– Вера, ты думаешь, что ты говоришь? – уже совсем по-другому взглянула на сестру Соня. – Ксюша пропала! Ты! Не она, а ты! Оставила двух детей на улице! Ты оставила Даньку на маленькую девочку! Ей всего четыре года! Четыре! А ты пошла химию делать! Это же не забежать буханку хлеба взять!

– Ясно! – набычилась мать. – Я ж говорила, мы еще и виноваты останемся!