К тому же Грунсфелд поручился за меня. После того как меня назначили в полет к «Хабблу», мы с ним пошли пробежаться по хьюстонскому пеклу. Он рассказал мне, что во время совещания отделения ВКД возникли некоторые сомнения в правильности моего назначения в полет, если принимать во внимание то, что я был новичком. Грунсфелд сумел всех успокоить и сказал, что со мной все будет в порядке. Я ответил ему, что не подведу.

Джима Ньюмана я знал по работе с компьютерами и роботами. Он был астронавтом, который отвечал за тестирование и эксплуатацию в полете моей системы отображения данных с манипулятора, когда я работал в Технологическом институте Джорджии. Мы проработали вместе почти 10 лет, а теперь должны были вместе выходить в открытый космос. У Ньюмана были некоторые своеобразные черты характера. В таком месте, как НАСА, где все пропитано командным духом, он был кем-то вроде индивидуалиста. Его даже прозвали Плуто — не из-за мультяшной собаки, а из-за того, что он вращался по совершенно иной орбите[27]. Он был себе на уме. Это даже хорошо: всегда нужен человек, который может взглянуть на проблему под другим углом. Ньюман был очень хорошим напарником, потому что имел большой опыт и считал своей обязанностью развивать мои навыки и помогать мне.

С Риком Линнеханом я не был так близко знаком до нашего назначения. У Рика была интересная для астронавта профессия — ветеринар, специализирующийся на крупных животных. Рик начал свою научную работу в Университете Джона Хопкинса и зоопарке Балтимора, а потом перешел к исследованиям морских млекопитающих в военно-морских силах США. Он был очень веселым и, паря в невесомости, любил танцевать под музыку Джонни Кэша и разыгрывать сцены из старой версии «Трех балбесов»[28].

Через несколько месяцев был объявлен состав всего экипажа. Нашим командиром стал Скотт Олтман — Скутер. Мы с ним уже давно стали друзьями: пять лет были соседями и разыгрывали сцены из «Лучшего стрелка», летая на Т-38. Нэнси Карри назначили бортинженером и оператором руки-манипулятора. Она была и оставалась моим союзником и защитником. К тому же Нэнси — настоящий ветеран космических полетов. Они с Ньюманом участвовали в первом полете по сборке станции, поэтому она приобрела великолепный опыт работы в напряженных ситуациях, широко освещаемых в СМИ, это нам должно было пригодиться.

Нашим пилотом стал Дуэйн Кэри — Диггер. В этом полете Диггер был новичком, как и я. Я его не очень хорошо знал, как и Линнехана. Он был классическим летчиком-испытателем ВВС с авиабазы «Эдвардс» — хороший парень. Выглядел соответственно: уставная короткая стрижка и все остальное. С Дуэйном мы не были близко знакомы, потому что он мало бывал в обществе. Если не работал, то проводил время дома, с семьей, помогая детям делать домашние задания по математике. Но когда нас назначили вместе в полет, мы быстро подружились, так как были единственными новичками в экипаже.

Во время полета шаттла командир отвечает за команду. То, что он говорит, должно выполняться. Это было первое назначение Скутера на пост командира, но он воспринял его естественно. Каждому экипажу шаттла на время подготовки к полету отводится собственный офис, и первым нашим заданием как команды было переехать и разместиться на новом месте. Это была такая малость, но даже здесь я видел, как работает командный дух. Время от времени Скутер заходил в офис, смотрел на то, что мы делаем, и говорил: «Нет, это нужно поставить здесь, а это — там…» Он был спокоен, уверен в себе и отвечал за все. Скутер неплохо себя чувствовал в роли командира, а мы хорошо себя чувствовали за его спиной.

Для меня это было добрым знаком.

Одной из первых вещей, которую мы должны были сделать как экипаж, — это пойти вместе куда-нибудь пообедать. Я мог заметить, как начинают распределяться роли внутри нашей «семьи». Скутер был отцом, а я — маленьким братцем. Линнехан и Диггер были моими братьями, с которыми я смеялся и развлекался. Нэнси, Грунсфелд и Ньюман были старшими, к которым я мог обратиться за советом. Я был новичком, которому предстояло выходить в открытый космос, и единственным членом экипажа, которому не исполнилось 40. Я всегда задавал вопросы и выражал желание учиться, а остальные, следуя естественному стремлению, старались мне помочь и поддержать.

После того как экспедиция STS-109 закончилась, Прекурт рассказал, почему он выбрал меня. Я был хорош в гидролаборатории и мастерски работал в скафандре, но таких людей было много. Для него я выделялся из массы из-за своих личных качеств. Какой бы напряженной ни была ситуация, я старался все воспринимать легко и смеяться, как я это делал на Колд-Лейк, и, если вернуться в прошлое, я поступал так в спортивных командах в старшей школе. Я всегда был связующим элементом команды. Предстояла сложная миссия в напряженной обстановке. За семейным столом собрались очень разные сильные личности, и наличие забавного младшего братца снимало напряжение и все уравновешивало. В то время я не знал, что это было одной из моих задач, но задним числом вижу, что это имело смысл.

После того как экипаж был сформирован, мы погрузились в подготовку к полету. Перед нами была целая куча заданий. Мы должны были заменить солнечные батареи телескопа на новые и более эффективные, заменить блок управления электропитанием PCU — центральную «нервную систему» всего телескопа, заменить камеру съемки тусклых объектов FOC (Faint Object Camera) на усовершенствованную обзорную камеру ACS (Advanced Camera for Surveys) и установить новую систему охлаждения для камеры и мультиобъектного спектрометра ближнего инфракрасного диапазона NICMOS, которые временно не использовались после того, как система охлаждения отказала в январе 1999 г., через два года после установки.

Это были сложные и тонкие операции, а у нас имелось всего 18 месяцев на подготовку. Основываясь на базовых задачах миссии и времени, требующемся на выполнение каждого задания, было решено, что в первый выход Грунсфелд и Линнехан заменят солнечные батареи по правому борту. Во второй мы с Ньюманом займемся солнечными батареями по левому борту. Во время ВКД-3 состоится замена блока управления электропитанием, а во время ВКД-4 — замена камеры съемки тусклых объектов на обзорную камеру. В пятый же выход Грунсфелд и Линнехан установят систему охлаждения. Вдобавок к этим основным задачам у нас на каждый день был список более мелких, рутинных обязанностей, например установить новые теплоизоляционные панели и помочь подготовиться к выходу на следующий день.

С точки зрения увеличения возможностей «Хаббла» и его научной ценности самой важной задачей миссии была установка обзорной камеры. Она должна была улучшить в 10 раз качество снимка. Эта камера могла заглянуть в космическое пространство дальше и глубже, чем любой другой инструмент, когда-либо созданный человеком. Но с точки зрения подготовки к экспедиции замена более старого прибора на усовершенствованную камеру была относительно простой задачей. Не легкой. В космосе нет ничего легкого, но сама по себе эта работа не вызывала затруднений. И камера съемки тусклых объектов, и усовершенствованная обзорная камера величиной были примерно с холодильник, каждая из них представляла собой огромную металлическую коробку. Поскольку инженеры из Центра Годдарда и корпорации Lockheed создали «Хаббл» удобным для обслуживания, все, что нам надо было сделать, — это разъединить кабели, открыть замки, удерживающие камеру съемки тусклых объектов, извлечь ее, задвинуть на место новую камеру и все подсоединить.