— Хорошо.

Девушка удалилась, и Гудвину вдруг подумалось, что все произошло как-то… буднично. Даже все его переживания, волнение и удивление были какими-то серыми. Организм, видимо, имел некий порог «удивляемости», за который Гейт шагнул давным-давно.

Он прогулялся по квартире, потом уселся рядом с Джеромом.

— Что пьем?

— Водку.

— И много уже выпил?

В ответ Джером поводил рукой в воздухе.

— Ясно. Может, лучше проспаться?

— Не могу. Кошмары снятся.

Гудвин покачал головой. Меньше всего он думал, что его смерть произведет такое впечатление на друга. С одной стороны, тот всегда был несколько странен и мало приспособлен к жизни, с другой — поразительно, что он так горевал. Ведь они с Гейтом виделись не так часто, знали друг о друге не так много, да и вообще были скорее собеседниками-собутыльниками, нежели близкими друзьями.

— Налей и мне.

— Призраки не пьют.

— Я не призрак.

— Ага, — кивнул Джером, но, помедлив, налил второй стакан и протянул его Гудвину.

— За возвращение, — сказал тот и выпил залпом. То же самое сделал хозяин квартиры.

Какое-то время они молчали. У Гудвина внутри разливалось тепло, и чувствовалось, как отпускает напряжение недавних дней.

Поскольку Гейт ничего не ел, его сразу же развезло. Он попытался продумать план на завтрашний день, но мысли разбегались и никак не желали собираться обратно.

Джером уже спал, держа в руке бутылку, которая вот-вот должна была упасть. Аккуратно забрав у друга емкость, Гудвин поставил ее на столик, а затем водрузил рядом свой стакан.

Через какое-то время он тоже уснул прекрасным сном без сновидений.

Менгил Кройфт, глава службы безопасности в Джи-Банке, был сволочью. Не только в глазах подчиненных, начальства и клиентов — хотя им порядочно доставалось от этого неприятного типа, — но и в своих тоже. Несколько лет назад он сделал осознанный выбор в пользу отрицательных проявлений человеческой натуры и последовательно наслаждался ими.

«Я понимаю, что прекрасен. Я это и без комплиментов знаю. Могу прекрасно возлежать на диване, прекрасно плевать в потолок с крайне поэтичным видом. Могу строить из себя циничного интеллигента. Могу притворяться ублюдком. Я вообще на все руки мастер», — говорил он знакомым девушкам, и те млели. Не из-за смысла произносимых слов, а под влиянием перформанса. Самопиар, обязательно черный, подчеркнутая демонстративность поведения, эстетика собственного образа — в этом Менгила было сложно превзойти. Он мог бы при желании притвориться самым добрым челом в Новом Вавилоне, и через неделю о нем заговорили бы в новостях и видеосюжетах. Но это было слишком скучно. Ведь зло всегда притягательно в своей извращенной красоте. Играть инфернального злодея гораздо интереснее, чем быть «одним из». Одним из скучной толпы положительно-просветленных добропорядочных горожан.

— Бр-р. — Менгил передернул плечами, представив себя с постной физиономией на парапете Башни, вещающим о свете и духовном поиске. Покрутился на кресле вокруг своей оси, одарил заглянувшую в кабинет секретаршу уничижительным взглядом, медленно потер ладони и лениво подтянул к себе нетбук. В сети его ожидал крупный улов, лучшая находка за последний год работы.

Одним из самых полезных нововведений Менгила на посту шефа службы безопасности было сравнение биометрических данных клиентов банка с информацией из сети законников. Сначала он произвел взлом из спортивного интереса, а потом придумал, как извлечь из этого выгоду. Если в результате сравнения среди клиентов находился преступник или подозреваемый, можно было занять себя увлекательной охотой на человека или шантажом. Гораздо интереснее, чем основные обязанности. Тем более что Менгил обладал способностью правильно делегировать полномочия и обычно для верной работы системы лишь изредка пинал подчиненных и приглядывал за ними вполглаза. Такая схема работы освобождала массу времени для реализации собственных амбиций и интересов в сфере охоты за челами.

Что сделал бы честный банковский работник, обнаружив компрометирующие клиента сведения? Сообщил бы законникам или, закрыв счет, написал бы руководству антирекомендацию на ненадежного чела. И ждал бы после этого премию. Естественно, Менгил даже не рассматривал эти скучные, «законопослушнические» возможности. Ведь существовали более оригинальные пути решения проблемы. Шантажировать преступника своим знанием о нем. Перевести сумму себе на счет и сделать вид «будто так и было». Или даже оставить все как есть и просто наблюдать, как и на что конкретно тратятся деньги, упиваясь причастностью к знаниям о преступном мире Нового Вавилона.

Сегодня программа сравнения выдала весьма любопытный результат. Параметры одного из клиентов банка, значившегося в базе как Грегори Грант, совпали с данными некоего Гудвина Гейта. Судя по записям следственного отдела, тот после непродолжительного нахождения в поиске был казнен, однако почему-то из сети не была убрана информация о его биометрических параметрах. Они остались в базах охранных постов. Довольно странно, если учесть, что информация об умерших всегда оперативно вычищалась даже из локальных сетей, чтобы не засорять их устаревшими данными.

— Забавно. Боятся, что парень воскреснет? — Менгил усмехнулся собственной шутке и просмотрел видеозапись казни. На подделку или постановку она ничуть не походила: господин Гейт действительно был показательно убит на площади возле Башни больше недели назад. Однако его данные сохранились во всех сетях. Что это? Виртуозная игра в сговоре с городскими властями и теперь он продолжает жить под другим именем с кругленькой суммой на счету?

Интересно, согласится ли господин Гейт поделиться деньгами с тем, кто раскусил его?

Менгил скинул себе на коммуникатор ориентировку на Гранта/Гейта и выслал задание подчиненным — о появлении этого клиента сразу докладывать начальству лично. Даже ночью.

Теперь скука не грозила безопасникам Джи-Банка и их начальству в течение ближайшей недели как минимум. А на случай, если охота надоест или окажется неудачной, у Менгила было отличное средство утешения — перевести на свой счет деньги мертвого (или псевдомертвого) преступника. Не слишком увлекательно, зато выгодно.

Попытка открыть глаза утром удалась Гудвину только с третьего раза. До этого веки отказывались разлепляться, а голова болела так, будто он именно этой частью тела пробивал себе путь из Биоса в Новый Вавилон. Мысль о том, что нужно подняться и идти в ванную, пугала сильнее, чем любой демон или зомби. Поэтому Гейт решил полежать минут десять — благо ни Джерома, ни Крис не было в комнате — и обдумать сложившуюся ситуацию. Сначала разложить извечный абстрактный вопрос «Что делать?» на составляющие, выстроить список проблем и подобрать решение для каждой.

К слову, проблем было даже не очень много. На первый взгляд.