– Я не позволю вам продолжать оскорблять меня.

Она отодвинула свой стул и повернулась, готовясь покинуть столовую, однако он остановил ее.

– У нее есть характер. Ее только следует укротить. И одно это заслуживает того, чтобы выложить несколько шиллингов. – Он крепче сжал ее руку. Хоть Норбери и улыбался, в его взгляде таилась угроза.

Кое-кто из мужчин навострил уши. Роуз стало дурно при виде того, сколь большое внимание и интерес вызывает несговорчивая женщина.

– А ну-ка посмотрим! Я бы не отказался от попытки! – Норбери сделал вид, что и в самом деле рассматривает такую возможность.

Роуз хотелось ударить его. Нет, на самом деле ей захотелось его убить.

Она попыталась вырвать руку, но он схватил ее крепче.

– Ты этого не сделаешь!

Норбери не обратил внимания на ее протест.

– Итак, все видят, как она красива. Она очень хороша. Я всегда считал ее одной из красивейших женщин Лондона.

– Такая красота недолговечна, – заметил Джордж. – И похоже, она на несколько лет старше меня.

– Верно, она уже в зрелом возрасте, но человек, который выиграет ее, избавится от нее задолго до того, как ее изысканная прелесть поблекнет. – Норбери почесал затылок. – Справедливости ради мне следует также сказать и о ее недостатках. Как бы это выразиться поделикатнее? Черт меня побери! Нет такой возможности. Честь обязывает меня признаться, что она не слишком «теплая» женщина, если вы, джентльмены, понимаете, что я имею в виду.

Чтобы не упасть в обморок, Розалин старалась разжечь в себе злость. Лица присутствующих, казалось, множились и расплывались у нее перед глазами, удалялись, пока не слились в одно глумливое целое из сотни ухмыляющихся масок.

– Мне следует также добавить, что ввиду ее запоздалого знакомства с радостями жизни она нуждается в серьезном обучении.

Господи!

– Я могла бы преподать ей несколько уроков, – с заговорщическим видом предложила одна из шлюх.

Норбери отвесил ей поклон:

– Моя дорогая, что касается науки о плотских утехах, вы могли бы написать уже двадцатую главу, в то время как мисс Лонгуорт не познакомилась еще и со второй. Есть мужчины, которым нравится роль менторов, и как раз для них-то и настало время открыть свои кошельки.

Роуз старалась не обращать внимания на эти слова.

Однако последнее высказывание еще больше подстегнуло интерес некоторых мужчин. Норбери сжимал ее руку все крепче, так что она начала неметь.

– Однако должен добавить и несколько слов в ее пользу, – продолжал он. – Во-первых, она не жадная. Во-вторых, для тех, кто, как я, пострадал от разорения ее братца, ее расположение – единственная возможность получить хоть какую-то компенсацию.

Еще более потрясенная, чем прежде, Роуз не могла больше сохранять показное равнодушие. Она повернулась к нему и с яростью уставилась на него, не представляя, насколько он мог быть этим задет. Никоим образом не представляла.

Она правильно поняла его нападки: он явно провоцировал ее на мстительную выходку.

Негодяй!

– В-третьих, для блондинки у нее самые темные соски, какие я только видел, и это выглядит очень эротично.

Мужчины просто обезумели: некоторые громко потребовали предъявить им описанные прелести немедленно.

Роуз заговорила так тихо, чтобы ее мог слышать один только Норбери.

– Не воображай, что тебе удастся унизить меня еще больше. Я ни за что не соглашусь на это. Если ты посмеешь попытаться, я убью тебя и готова пойти ради этого на виселицу.

Презрительная ухмылка лорда Норбери несколько поблекла, и все же он продолжил игру и открыл аукцион.

– Двадцать пять фунтов, – выкрикнул Джордж.

– Тридцать!

– Тридцать пять, – предложил Джордж, после нелестной для Роуз паузы.

– Пятьдесят!

– Шестьдесят!

К торгу присоединился джентльмен с хитрым взглядом. Роуз узнала в нем сэра Мориса Фенуика. Его интерес к игре привел ее в ужас. Трудно было поверить, что ее благосклонность могла для него значить так много.

– Шестьдесят пять! – выкрикнул Джордж и тон его был решительным, что свидетельствовало о желании закончить аукцион.

– Семьдесят!

– Семьдесят пять! – тотчас же нашелся сэр Морис.

– Девятьсот пятьдесят фунтов.

Этот спокойный ровный голос шел, казалось, ниоткуда.

На мгновение повисло потрясенное молчание, сменившееся тихим гудением, прокатившимся по всей комнате. Все оглядывались, желая увидеть джентльмена, обезумевшего до полной потери здравого смысла.

Розалин была так же изумлена, как и остальные, и очень обеспокоена. Одно дело отвергнуть джентльмена, заплатившего за ее благосклонность семьдесят пять фунтов, и совсем другое отказать тому, кто готов заплатить девятьсот пятьдесят.

Внимание всех присутствующих теперь было приковано к столу, за которым пил вино новый гость.

Лорд Норбери устремил на него хмурый взгляд.

– Девятьсот пятьдесят фунтов, Брадуэлл? Вне всякого сомнения, это оговорка.

Гость окликнул лакея и что-то прошептал ему, потом окинул недоумевающих компаньонов совершенно трезвым взглядом.

– Вовсе нет. Желаете продолжить?

Взгляд Норбери заметался, оглядывая присутствующих, но столь высокая ставка у многих отбила охоту участвовать в аукционе. Мистер Брадуэлл спокойно ожидал развязки, не торопясь и не выказывая нетерпения. Казалось, его гораздо больше интересует созерцание канделябров, чем игра, в которой он теперь участвовал.

Тишина затянулась, он поднялся из-за стола и прошелся по комнате.

Роуз оглядывала его, отмечая про себя рост и манеры. Инстинкт предупреждал ее, что она была бы гораздо лучше обеспечена с упитанным и довольным жизнью Джорджем или даже с опасным сэром Морисом. Возможно, даже с Норбери, считавшим ее теперь, как она поняла, способной к насилию, которым она ему пригрозила.

Внешне в мистере Брадуэлле ничего не выдавало человека недостойного. Его одежда была вполне приличной и отличалась хорошим вкусом, что свидетельствовало о его богатстве даже больше, чем предложенная высокая ставка. Его черные волосы были отлично причесаны, и хотя в свете свечей черты его казались грубоватыми, тем не менее многие назвали бы его красивым, добавив при этом, что он хорош в своем роде.

Кожа его была смуглее, чем у большинства присутствующих здесь мужчин, а это означало, что он много времени проводит на воздухе, а ладно облегавшая его одежда – что он не чужд спорту. В его высокой фигуре чувствовалась сила, а плавные движения говорили об уверенности.

В нем не было заметно ничего угрожающего, и тем не менее он обеспокоил Роуз. Он двигался так энергично, что вслед ему пронесся легкий ветерок, коснувшийся и ее, и ей захотелось улететь на этих вихрях, устремившихся ему вслед. Ее осмотрительность была сродни тому, что чувствует человек, встретившийся на дороге с неизвестной ему собакой. Инстинкты предупреждали ее, что лучше было бы избегать его, держаться подальше.