жизни! Как так можно? И где гарантия, что вы снова не станете переезжать? М? Ладно я, хрен с ним. Но Ника? О ней вы подумали? Как это тяжело привыкать к новым людям. Я доучусь, окей, уеду в университет, а она как? На чемоданах жить? Вы о нас вообще не думаете? – с глаз уже начали капать слезы, но злость и отчаяние были сильнее и заглушили подступающую боль.

– Просто ты не хочешь своего, ну как его. Короче того парня боишься встретить? – крикнул отец. – Это эгоистично Весилина! Мы для вас стараемся, чтобы у вас все было. Да, плата за это переезды, но мы не так много мотались по стране, – она стояла и смотрела на отца, в момент речи, но не смогла дослушать до конца, перебив родителя.

– Это я эгоистка? Вы что в те разы, что сейчас, просто ставите перед фактом, это подло. Мы тоже часть семьи и можно было хотя бы предупредить нас, – она начала выходить из кухни. – И так, для справки. Его Саша звали. И нет, я не боюсь встретиться с ним. Он должен был уехать в летное училище, – она вышла из дома громко хлопнув дверью.

Она гуляла по парку. Как же он был похож на тот парк. Даже озеро есть. Пусть меньше, нет тех лебедей, но он все равно был похож, ведь был большой валун, на котором она любила сидеть, и иногда мечтала, что к ней подойдёт её Горыныч, закрыв глаза с традиционной фразой «Угадай кто?». И сейчас она сидит на валуне и мимо идут её одноклассницы.

Весилина

Как они так могут с нами поступать? Мне так больно было видеть его с той девушкой. Я была готова сделать, что угодно, только бы остаться. Да, это глупое подростковое чувство влюбленности, которое прошло, пусть и не больше года назад. Я не хочу возвращаться, не хочу гулять по тем же улицам и вспоминая все то, что уже не вернуть. Я просто правда боюсь его встретить. Но он уже уехал, и, наверное, заканчивает свою летную академию. Интересно, как он там? Он всегда хотел летать

– – – – – – – – -

Мы гуляем по парку. Саша резко подхватывает меня на руки и начинает кружить. Мы весело смеемся и спустя несколько минут он опускает меня на землю.

– Саша, а куда ты учиться хочешь пойти? Именно хочешь, а не куда отправляют, – я была очень серьезна, меня действительно это волновало.

– Не знаю. Может и глупо, но я в летное хочу. Сесть в кабину пилота и взмывать высоко-высоко, за облака и почувствовать себя свободным, как птица, – он с таким упоением говорил каждое слово и смотрел ввысь, что я смотрела с ним и даже представила себе это чувство невесомости.

– Да, это крутое желание. Пойдешь?

– Куда? – он непонимающе на меня смотрел.

– В летное?

– Ну, только если ты рядом будешь, – он улыбнулся мне, а я толкнула его в бок.

– Дурак ты, Горыныч. Я хочу в *** на учителя.

– Тогда поеду. Там сама крутая летная академия. И рядом будем. Найдем себе местечко, – мы засмеялись и пошли гулять дальше.

– – – – – – – – -

– Есь, – с переездом в новый город у моего имен и появилось новое сокращение, которое начала сестренка, а я продолжила его распространять, пытаясь отвыкнуть от старой жизни – а мы тебе звоним, – начали кричать одноклассницы, и встав с камня, я пошла к ним, – а ты трубку не берёшь. Прикинь. Петька после кино напился с парнями, и сказал, что вы с ним переспали, – они начали так смеяться, а мне стало очень паршиво. Мы с ним даже не целовались. Это все обида мальчишки из-за отказа, которая портит мою репутацию.

– Больше слушайте, он обиделся, что я его послала, – фыркаю им, а-ля я такая крутая.

– Что? Ты и его? Чем он тебе не угодил? По нему вся школа сохнет. Ты дура? – начала одна из одноклассниц, давно мечтавшая стать его центром внимания.

– И что теперь? Мне он не нравится, – я развернулась и пошла домой.

– Вы посмотрите на нашу королеву, носом крутит. Ты часом не из нетрадиционной ориентации? Петя ей не нравится, – начала кричать мне в след эта выдра.

Да пошли вы все. Да, этот самовлюбленный придурок вынуждает согласиться с решением родителей. Из-за них я не пошла в кино и некому было остановить этого идиота. Теперь все будут считать меня не пойми кем. Я не смогу спокойно быть в школе после такого. Возвращаюсь домой, и слышу, как родители говорят о чем-то на кухне, заглядываю туда.

– Когда рейс? – сухо спрашиваю родителей.

– Завтра, в одиннадцать утра. Что-то случилось? – мама была обеспокоена.

– Нет, все нормально. Правда. Просто нет настроения. Надо с этим смириться и все. Я пойду собираться. Простите.

Я ушла к себе в комнату, и достала из шкафа чемодан. Вещи с полок и вешалок аккуратно размещались в этом пространстве. Вещь за вещью, и вот уже второй чемодан упакован. Остались только книги и аксессуары, но это в маленькую дорожную сумку положу.

– Вась, можно? – в двери появилась мама, я жестом дала понять, что можно. Она села на кровать и подозвала меня к себе. – Вась, ты прости нас, – она взяла мои руки в свои. – Но папе важна эта работа. Ты же его знаешь, он фанатик.

– Знаю, – тяжело выдыхаю и сажусь рядом и попадаю под родное крылышко.

– Это еще не все новости. Вас не взяли ни в одну простую школу. Вам с Никой придется учиться в элитном лицее. А домой вы… – не даю ей договорить.

– Нет! – слишком громко кричу. – Я знаю этот лицей. Мне Саша много рассказывал. Он в нем учился. Мам, я не хочу. Я не смогу жить в режимном объекте, в дали от вас вдобавок, – я отстранилась от нее и скрестила руки под грудью.

– Да, а как же институтом грозила? – она по-доброму смеялась.

– Ну, это другое. Саша говорил, что там богачи учатся и у всех закидоны.

– Вась, давай так. Вы поедете туда. Если не понравиться, то мы будем искать другие способы и пристраивать вас. Тебя то легко взяли. Активистка, отличница. А вот у Ники много четверок, вот и носом вертели. Нам таких трудов это стоило. Помоги ей там, и помоги нам. Мы не выдержим еще такого, –