– Ни с места!

Неестественная фигура, завернутая в белую простыню, стояла возле открытой дверцы холодильника, спиной к нему. Поглощенная поеданием припасов, она будто не расслышала приказа Адама, хотя, возможно, мерное журчание холодильника приглушило звуки голоса.

– Руки вверх! Стойте там, где стоите, и медленно повернитесь ко мне лицом! – Адам окончательно вошел в роль.

Фигура дернулась и медленно повиновалась приказу.

Антиквариат с грохотом упал на мраморный пол.

Адам попятился. Напротив него с недоеденным куриным крылышком в костлявой руке стоял уже знакомый ему скелет.

Мужчина судорожно схватил брошенный на пол подсвечник и снова встал в защитную позу, готовый напасть при первом намеке на приближение. Скелет одной рукой придерживал белую накидку из простыни, служившую ему плащом и единственной одеждой, а во второй, словно копируя позу Адама, сжимал выставленное вперёд куриное крылышко.

Так прошло несколько секунд. Со стороны эта мизансцена напоминала игру в фанты на костюмированной вечеринке. Паре дали задание изобразить сражение на шпагах, и они встали напротив друг друга, чтобы через мгновение начать бой.

– Месье, я сожалею, что ворвался к вам и нарушил ваш ночной покой, но я не ел очень и очень давно! Если вы будете так любезны и ненадолго отложите нашу схватку, разрешив мне утолить голод, я с радостью окажусь в полном вашем распоряжении – после трапезы, – на безупречном французском вымолвил скелет. Он немного отвёл в сторону руку, в которой сжимал куриное крылышко, выразив тем самым свой дружелюбный настрой.

Хорошо воспитанный Адам после столь манерной речи просто не мог напасть на противника. Не меняя позы, чуть дрожащим голосом он вымолвил:

– Кто вы и что делаете в моем доме?

– О, великодушно простите. Конечно, позвольте представиться: мое имя Поль Боннар! Как вы уже наверняка поняли, я – потомок того самого Боннара, – скелет красноречиво воздел вверх птичье крыло и потряс им в воздухе. Адам, которому следовало, наверное, иметь хоть какое-то понятие о столь великом предке, стоял в замешательстве. Скелет, заметив это, изумленно продолжил: – Такой образованный господин, как вы, не может не знать имя Мишеля Боннара.

Адам выпрямился. С раннего детства он зачитывался романами известного писателя-фантаста, жившего в восемнадцатом веке, и зачастую не мог оторваться от любимых книг до глубокой ночи, чем порядком изводил свою нянечку.

– Кем же вы ему приходитесь? – Адам понемногу сменял гнев на милость.

– Я – единственный сын его единственного прямого наследника.

Адам опустил вооруженную руку.

– О, месье, я очень вам благодарен. Мне, право, было дискомфортно находиться под прицелом восковых свечей, – с облегчением признался скелет.

Адам сел за барную стойку. Силы предательски покинули его.

– Откуда вы здесь? Почему? Как проникли в дом?

– Месье, разрешите мне утолить голод, и за бокалом вина я с превеликим удовольствием поведаю вам свою печальную историю, – учтиво предложил скелет.

Адам, еще не оправившийся от первого шока, не удивился гастрономическим пристрастиям гостя.

– Мой холодильник в вашем распоряжении, господин потомок великого Мишеля Боннара. – Адам подошел к винному шкафу.

Там он неосмотрительно повернулся к скелету спиной и, осознав свою ошибку, резко оглянулся. Незваный гость тем временем, получив разрешение хозяина, нырнул в холодильник и, напевая что-то себе под нос, вытаскивал оттуда сыр, окорок, оливки и куриный пирог.

Не глядя на этикетку, Адам выудил из шкафа первую попавшуюся бутылку, подошел к столу, достал штопор и откупорил ее. Но чтобы добраться до фужеров, ему нужно было бы оказаться в непосредственной близости от скелета, к чему он еще не был готов.

– Уважаемый Поль, не будете ли вы так любезны достать для нас бокалы?

– Конечно! – Скелет ловко вытащил два сосуда для вина, один из которых поставил перед Адамом. Потом забрал бутылку и наполнил фужеры почти до краёв:

– Я позволил себе налить нам немного больше нормы. Моя история не из коротких.

Адам нервно сглотнул. Никогда ранее он не получал предложение выпить от человеческих костей.

– Что ж, – продолжил Поль, – прежде всего я благодарен вам за гостеприимство!

Адам молча сделал большой глоток и отломил кусочек от сыра, который предупредительно придвинул к нему Поль.

– Я готов поведать свою печальную историю, если она вам интересна, месье. – Поль поднял указательный палец. – Видит Бог, в ней нет ни грамма вымысла. Я, к сожалению, не унаследовал талант моего деда. Хотя из моей жизни мог бы получиться великолепный драматический сюжет для романа. – Скелет сделал глоток и почти поставил бокал, но, передумав, отпил повторно. – Я родился в далеком 1830 году в Париже. В доме номер шесть по улице Бросаль. В семье сына прославленного писателя и дочери окружного председателя суда. Мои родители после двух неудачных попыток отчаянно ждали появления на свет наследника. Во мне не чаяли души, и до четырнадцати лет жизнь моя напоминала сказку. Я ни в чем не знал отказа. Признаю, характер у меня был скверный, капризный и несдержанный. К несчастью, матушка умерла от тифа накануне моего пятнадцатилетия, отчего отец впал в продолжительное пьянство со всеми вытекающими последствиями: женщины лёгкого поведения, разгульная жизнь, тюремный срок за драку с сыном высокопоставленного чиновника, в ходе которой он лишился глаза. Сын лишился, а не мой папа, – уточнил Поль. – И, несмотря на ходатайства влиятельного, правда, заметно сдавшего после смерти дочери свекра, отец был отправлен в колонию на самый север Франции.

К тому моменту мой прославленный дед уже скончался, и я был предоставлен самому себе. Хотя фактически это было не совсем так. Со мной остался приказчик, следивший за финансами, а там, поверьте, было за чем следить. Дед ещё при жизни заработал на своих романах баснословные по тем временам деньги, и я, конечно, не понимал тогда им цену и ни в чем не знал нужды. Потеря родителей сделала из меня озлобленного и обиженного на весь мир подростка. В пятнадцать лет я оказался на улице, не вынужденно, а по собственной воле. На дворе стояло смутное время. Я был очень дерзким и ввязывался во все дурные истории подряд. Как самая настоящая шпана, я бросил школу, не появлялся дома месяцами. Быстро нашел новых друзей, в основном городских хулиганов среди детей, росших в неблагополучных семьях. У нас даже сформировалась банда. Мы занимались мелким воровством на рынках и вокзалах, мечтали, что пойдем на большое дело, после которого не нужно будет ежедневно промышлять. И вот однажды зимним предновогодним днем мы проникли через незапертое на кухне окно в очень богатый дом. Несколько дней накануне мы наблюдали за ним: никто не заходил в него и никто его не покидал, окна оставались темными, из чего мы сделали вывод, что жильцы уехали на праздники.

Поль не мог выражать эмоции своим неподвижным черепом, но едва заметное изменение интонации подсказало Адаму, что его гость волнуется.