в него, кроме стен внутреннего здания ничего не видно. Каких-либо сигналов с воли не передашь и не получишь. Внутри тюрьмы, в ее камерах и на стенах висела в воздухе тяжелая, мрачная, зловещая и глухая тишина. Я словно ощущал на себе взгляды многочисленных узников. Из каждого сантиметра стен обрушивалось, и я тонул в нем, огромное человеческое горе и крики о помощи…

Можно ли остаться равнодушным?

Формально реабилитация – это возвращение утраченных прав, снятие правовых ограничений, связанных с незаконным осуждением и лишением свободы невиновных граждан, восстановление их попранных прав на будущее время. Первая волна реабилитации (1939–1940 годы) началась после двух лет «большого террора» 1937-38 годов. Нет, аресты не прекратились, но стали не такими массовыми. Ряд дел на невинно осужденных был пересмотрен. Из мест заключения было отпущено значительное число осужденных на небольшие сроки. Но на этом все дело и закончилось.

После смерти И. Сталина, в период 1953–1954 года, стали пересматриваться архивные уголовные дела граждан, осужденных по политическим мотивам в послевоенное время. Была создана специальная комиссия во главе с академиком П.Н. Поспеловым.

8 февраля 1956 года комиссия представила доклад о репрессиях против партийно-политического руководства и обвинениях в антисоветской деятельности. Однако полная картина репрессий не была дана. Реабилитация носила скорее личностный характер: особое предпочтение отдавалось старым большевикам, тем, кто вступил в партию до 1917 года. Все же процесс реабилитации ускорился: если на 1 января 1955 года в лагерях содержалось 309 тысяч политических заключенных, на 1 января 1956 года – 114 тысяч, то к апрелю 1959 года – уже 11 тысяч или 1,5 % всего гулаговского населения.

Докладная записка Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко, министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова и министра юстиции СССР К.П. Горшенина о количестве осужденных коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, военной коллегией, судами и военными трибуналами за контрреволюционную деятельность в 1921–1954 гг. Фото из открытых источников

Настоящая реабилитация, как видим, начала отсчет с 1956 года, но материалы 20-го съезда КПСС, доклад Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» были практически засекречены, о колоссальных масштабах творившейся в 30-е годы трагедии граждане так и не узнали. И все же процесс до 1962–1963 годов шел активно. Были созданы комиссии для пересмотра дел тех, кто находился в заключении, многие из них были освобождены; но пересмотр дел шел только по конкретным заявлениям граждан. После отставки Н.С. Хрущева реабилитация практически остановилась.

До второй половины 1980-х годов не принято было думать, а тем более говорить о реабилитации жертв массовых политических репрессий как о процессе нравственного очищения общества, восстановления исторической справедливости. Лишь со второй половины 1980-х годов массовая реабилитация жертв незаконных политических репрессий стала осуществляться на чёткой правовой основе. На её волне по всей стране создавались объединения невинно пострадавших людей и их родственников. Издавались книги памяти погибших в годы произвола. Осуществлялся поиск мест захоронений. Проводилось рассекречивание документов и материалов периода репрессий из архивов спецслужб.[2]

И в Управление КГБ СССР по Свердловской области каждый день стали поступать письма-заявления от репрессированных граждан и их родственников. Простые и заказные, короткие и пространные, отпечатанные на машинке и написанные неразборчивым почерком, они шли со всех концов страны. Люди спрашивали об отцах, матерях, братьях, сестрах, по судьбам которых прошел меч политических репрессий…

Дело семьи Альтбаум

Все без исключения заявления граждан, проходившие через руки сотрудников группы УКГБ Свердловской области по реабилитации, были пронизаны огромной болью о своих близких, искренними рассказами о том, какими преданными, замечательными людьми они были, сколько горя их арест и полное незнание дальнейшей судьбы принесли в каждую семью сотен тысяч людей.

И во всех письмах мольба сообщить правду, какая бы она ни была. Читал я эти письма и, как березовая кора на огне, корчился от сопереживания. Подумал тогда, что в новой России надо обязательно издать эти письма для широкого распространения, чтобы это было лекарством против подобного отношения к своим гражданам в будущем…

Вот одно из заявлений, воспроизвожу его по памяти, поэтому могут быть неточности. Написала учительница Сощина, кажется, из города Мариуполя. Она сообщила, что у ее хорошей знакомой Альтбаум Розы репрессировали отца и мать в 1937 году, и она ничего до сих пор не знает об их судьбе. Как и о судьбе брата и сестры, которых после ареста родителей распределили в разные детские дома.

Я нашел архивное уголовное дело на жителей Арамиля Свердловской области Альтбаум Сары Абрамовны и ее мужа, Альтбаум Янкеля Мошковича. Оба они работали на Арамильской суконной фабрике. Простые рабочие, в семье было трое детей. Родителям было предъявлено стандартное обвинение в контрреволюционной деятельности. Супруги расстреляны в 1937 году, дети помещены в разные детские дома.

Архивные уголовные дела НКВД. Фото из открытых источников

Запомнил из материалов этого дела строчку: «Владеют мельницей». Оказалось потом, что ручной мельницей для помола зерна они владели: это когда на круглый чурбан с набитыми гвоздями ставят сверху такой же с ручкой. В отверстие между ними засыпают зерно и вручную крутят, получается мука. В детстве я точно такую же видел дома у своей бабушки и потом у соседей. И какое же это богатство или нарушение?

Подготовил тогда необходимые документы для реабилитации супругов Альтбаум, подписал их у руководителя подразделения Плотникова Леонида Александровича и справку о реабилитации подписал у старшего помощника прокурора Свердловской области Волкова Валентина Алексеевича. В деле были подшиты 9 или 10 заявлений их сына Александра Альтбаума из города Пласт Челябинской области. Он в течение многих лет безуспешно умолял органы НКВД ответить о судьбе родителей. Александр – шахтер, награжден орденом за ударную работу. В деле были подшиты копии ответов, что родители приговорены к 20 годам лишения свободы без права переписки. А ведь они уже были расстреляны…

Подготовил ответ Александру Альтбауму о действительной судьбе его родителей, рассказал Александру и о письме Сощиной от имени Розы. Через УКГБ по Челябинской области попросил коллег вручить ему наш ответ и поискать адрес третьего ребенка в семье – младшей сестры. А Сощину я попросил, чтобы Роза лично нам написала, и мы ей лично ответим.

Вскоре получил личный ответ Александра, что нашли их младшую сестру, по фамилии сейчас она Виноградова. Через некоторое время пришло и от Сощиной письмо, что Роза проживает в Израиле и попросила приятельницу