ну, батарейка сядет или сломается… — спросила Инга своего проводника.

— Не переживай, на этот случай у меня всегда запасной имеется. С рюкзаком я, конечно, сюда пройти не могу, заметят. Но вот карманы у меня большие. — успокоил Рад.

— Да я не переживаю, — пыталась храбриться Инга, — а ты дай его мне.

— Фонарик? Нет, лучше держаться вместе, ты держись за меня, если боишься, — ответил Рад.

— Не боюсь я! — огрызнулась Инга.

— Ну так пошли дальше, — сказал Рад.

По правде говоря, Инга ругала себя за то, что согласилась пойти сюда. Если бы чуть раньше, она могла побежать и вернуться назад по освещенному главному тоннелю. Там не потеряешься, все равно куда-нибудь выйдешь. А сейчас поздно отступать. Они продолжали продвигаться вперед. Инга не отводила глаз от пучка света под ногами. Ее мысли прервал жужжащий звук.

— Тише, стой, — прошептал Рад, — смотри вон туда.

Инга стала всматриваться вдаль.

— Ты где… Рад… Рад, ты где? — шептала она, не видя его силуэта.

И тусклый свет фонаря был где-то далеко впереди. Мощный поток воздушной струи растрепал волосы девушки. «Вентилятор… Надо же как-то подавать сюда воздух…» успокаивала себя Инга.

— Рад, не шути так, слышишь… — умоляюще сказала она.

Она в очередной раз пожалела, что ввязалась в эту авантюру. Как выйти отсюда. Вдалеке иногда мелькал тусклый свет, потом снова пропадал.

«Жжшшааах» раздалось в ухе девушки, затем такой же звук «Жжшшаааааххх» в другом. Инга схватилась руками за голову и сжалась. Темнота разговаривала с ней телепатически. Ей совсем не хотелось открыть глаза и увидеть что-то страшное.

— Не приходи сюда больше….. Иначе не выйдешь отсюда….

— Да… да…. не приду… обещаю… — еле шептала девушка.

— Ты знаешь кто я….

— Знаю, — ответила Инга.

— Не бойся темноты… Скрытого не существует….

Инга всунула голову в плечи.

— Это моя территория… И сталкеру своему передай, пусть не играет со мной, такие игры кончаются плохо… На этот раз я дам вам уйти….

Инга сползла по стенке, не смея пошевелиться.

— Ты что тут сидишь? — услышала она голос Рада, — зову ее, зову…Что с тобой?

Инга обхватила его руками и заплакала.

— Ну… прекрати, ты чего… — успокаивал ее парень, — если ты не хочешь идти дальше, я понимаю…. понимаю… Хочешь мы вернемся?

Инга замотала головой в знак согласия. Рад, держа девушку за руку, освещал дорогу фонариком.

Когда он вывел Ингу из метро через черный вход, уже зачинался рассвет. Поливальные машины шли по дорогам, принося приятную прохладу летнего утра.

— Ты это… — сказала Инга, — не ходи туда больше…. Он мне сам сказал, предупредил…

— Так ты Его видела?! — удивился Рад.

— Нет, побоялась открыть глаза, — призналась девушка, — не ходи вообщем, ок?

— Ты переживаешь за меня? — удивился Рад, — а знаешь, мне приятно.

— Перестань, — наконец улыбнулась Инга, — эта ночь была долгой…

— Тебя проводить? — спросил Рад.

— Ты же знаешь, тут рядом совсем, — отказалась Инга.

— Ну, как скажешь… еще встретимся, я ведь граффити еще не закончил, — улыбнулся Рад.

Он смотрел как Инга перебежала через дорогу, обернулась и, улыбнувшись, помахала ему рукой.

Шаг в небеса

Бар стоял около окна, всматриваясь в вечерние сумерки. Привычная картина за окном размывалась стекающими по стеклу каплями осеннего дождя. Весенний дождь, он совсем другой. Летний дождь тоже особенный, он даже пахнет по другому. А зимний…. зимний…. люди не называют его дождем, они придумали ему другое имя — снег. Просто другое состояние воды. «Зачем придумывать столько лишних слов, — Бар ухмыльнулся своим мыслям, — можно говорить — зимний дождь…» Сквозь мокрую пелену вдали еле угадывался силуэт строительного крана. Стройка была заморожена уже полгода. Чуть правее тянулись высоковольтные провода. Район этот не был на хорошем счету у желающих приобрести жилье. Бар перевел взгляд на оконное стекло, несколько капелек слились в большую и скатились, увлекая за собой наблюдающего. «Как это, увидеть мир в капельке росы, — подумал Бар, — в каком-то далеком веке поэт написал, значит, увидел…»

Он взял гитару и стал перебирать струны, напевая что-то себе под нос. Слова вертелись на языке, но не хотели складываться в рифму. Бар встал, надел ветровку и вышел из квартиры. Проветриться. Возможно поймать вдохновение. Порыв ветра и капли, хлеставшие по лицу, заставили его вспомнить, что он забыл взять зонт. Возвращаться не хотелось. Бар махнул рукой и продолжил идти по мокрому тротуару, не обращая внимания на лужи. Вспомнил как мать всегда говорила: «Не сахарный, не растаешь». Но капюшон от ветровки все же натянул. Шел быстрыми шагами и вскоре перешел на бег. Ноги словно сами передвигались без его участия. Бар заметил, что никогда не ходил по этому маршруту. «Почему люди используют одни и те же маршруты, имеют любимую кружку, стригутся всегда одинаково… Боязнь перемен? Цепляние за мнимую безопасность,? Привычка к определенному? Психологический фактор….» — мысли тоже бежали, скакали одна за другой. Бар, решив прекратить этот мысленный поток, резко остановился. Кажется удалось. Тишина. С неба падал поток воды. Бар, подставив лицо, закружился, расставив руки: «Аааааа!!!» Остановился. Голова кружится. Наверху тусклая лампа освещает кабину подъемного крана. Значит на заброшенной стройке. Никогда тут не был. Под ногами грязные разбитые стекла. Дождь хлещет по лицу. Темно. Осмотрелся. Надо бы возвращаться. Джинсы промокли насквозь. Развернулся и остолбенел, чуть не наткнулся на железный прут. Как раньше не заметил. «Так и без глаза остаться можно»— подумал Бар. «И что? — пришла мысль, — вы итак ничего не видите…» «Так, разговариваю сам с собой, понятно… надеюсь не шизофрения…» рассуждал Бар. «Нет, нет, куда тебе до раздвоения личности, ты сначала стань ей, Личностью». Бар стоял ошеломленный: «Хотел избавиться от всяких мыслей, лезущих в голову и вдохновиться… Вот, получи, как говорится, распишись. Ну что ж…»

— Вдохновение, говоришь?

— Я схожу с ума, да?

— Я б так не сказал…

— Я так думаю…

— Мало ли что вы думаете. Надумают чего-то, потом сбывается. Сами и расхлебывают.

— Ты о чем? Кто это говорит в моей голове?

— Нужно мне сидеть в твоей голове… Мне и тут хорошо.

— Да где тут?

— Тут на стройке. Думаешь я железяка и не умею мыслить…

— Я вообще не думал о тебе.

— Да понимаю. Думать не каждый умеет. А вот балаболить и гонять мыслишки…

— Странный разговор получается.

— Еще бы, ты же никогда не разговаривал с подъемными кранами. Эти вон тоже жужжат, слышишь, на подстанции, трещотки…

— Нет, не слышу.

— Не удивительно. Не видишь, не слышишь…

— Да хватит меня отчитывать! Это мне только кажется.

— Если только кажется, что ж ты разговариваешь со мной. Иди отсюда.

— Только вот не надо мне говорить, что