– Шамота. Что с носом? Ёёёёёёёё, тебе перемычку порвали. Нифига.

– Ему больно губами шевелить. Сейчас я расскажу. Мильковские отмолотили. Он, придурок, в забор какой то, их, в деревне, въехал на своем Восходе. Поймали и отму–хали.

– Че делать будем!

– Че, собираемся, се-дня пацанов много, поехали в Мильково, там уж нас ждут наверняка.

– Ща Васька Спец приедет, всех загрузит.

Сейчас же к клубу подъезжает КАМАЗ, кузов – деревянная обрешетка. Мы пятнадцать человек в кузов. Трусить нельзя! Драться едем. Девочки и младшее поколение выстроились группкой, смотрят на нас так тоскливо, будто всплакнуть не прочь. Сейчас вот достанут по «синему платочку» и в рев. Мы же цепляемся за борта кузова, автомобиль трогает, качнулись, ноги шире, ветер в лицо – на бой. Ехать то, откровенно говоря, 10 минут, пешком бы дошли не переломились, но зато какой шик приехать на «стрелку» на своем КАМАЗЕ. Такая «позиция» как отдельный бонус, требует уважения.

Тут стоит пояснить, что дружили деревнями и дрались против деревень. Дружили Слобода и Мамоново, дрались с мильковскими и дроздовскими.

Все деревни расположены на расстоянии не более километра друг от друга и все по солободской горе, а своими окраинами выходят к Москве реке. Только Мамоново стоит на своем овраге, на Мамоновском, его образовала протекающая здесь река Юшенка. Мелкая речушка создала так называемые бучаги, это топи с камышами и осокой. По оврагу, как и положено стройными рядами стоят березки, ближе к воде ольха и ива. Мамоновский овраг глубокий и крутой, деревня старинная с могучими дубами и огромными липами, в их кронах прячутся русские избы крытые шифером, обитые штакетником. Заборы деревянные, но, как правило, крашенные в зеленый цвет. Август уже не совсем летний месяц листва на дубах и липах частью коричневая, ярких красок нет. Если разглядывать деревню видом на овраг то перед зрителем предстает какофония зеленого, серого, коричневого, пегого от стволов берез, и почти черного цветов. Но есть акцент – белый дом, клуб деревни Мамоново, бывшая изба читальня.

Клуб – отштукатуренный крашенный белый деревенский дом. Не буду лукавить здание клуба, все-таки, больше чем обычный деревенский пятистенок, он значительно длинней. Пять окон. Внутри замечательная сцена, на сцене пианино и огромный стол. В зале самодельный теннисный стол. Довольно просторно: играем в настольный теннис и еще место для танцев остается. В восьмидесятых несколько лет подряд местная администрация – сельсовет, про клуб как про досуговое учреждение не вспоминала. Двери были закрыты, мальчишки выставили окно и попадали в клуб через окно. Летом играли в карты, проводили дискотеки, играли в настольный теннис и проч. Зимой играли в «слона» обязательно в телогрейках, во-первых не было отопления, во-вторых не так жестко твоей спине, когда на ней пару человек висит. Клуб содержали в чистоте, регулярно делали генеральную уборку.

Рядом с клубом деревенский магазин тот, в котором кубинский ром Havana Club. Перед магазином площадь десять на пятнадцать метров. С этой площади отправляется КАМАЗ с бойцами в деревню Мильково.

Деревня Мильково, как и деревня Дроздово режет слободскую гору поперек, как булку хлеба. По сути, Мильково это одна чрезвычайно длинная улица, начинающаяся на равнине и уходящая в перспективу к Москве реке. На окончании деревни открываются шикарные виды на Николо-угрешский монастырь, основанный в 1380 году великим князем Дмитрием Донским на месте явления иконы Святителя Николая Чудотворца. Наши бабушки и дедушки называли его «Коммуна». Основанием к такому названию был тот факт, что в 1917 году в здании монастыря была организована детская колония Народного комиссариата финансов, в которую входили: приют для матерей с малолетними детьми, институт благородных девиц, учебный пансионат для мальчиков. Позже колония была преобразована по инициативе Феликса Дзержинского в трудовую коммуну. В 50-е годы прошлого века перед монастырем была торговая площадь, наши предки пешком или на лошади, переправившись на пароме через реку, возили на торг разный товар. Самым популярным и востребованным товаром, были искусственные цветы плетеные из гофрированной бумаги, предназначенные для венков. Такая существовала специализация.

Слободская гора сплошь изрезана оврагами, вдоль всего ее протяжения тут и там на волю выходят подземные воды и ручьями устремляются к большой открытой воде. Крупнейший Ильинский ручей образует широкий овраг.

К площадке рядом с оврагом подлетает КАМАЗ с бойцами, пацаны чуть ли не на ходу открывают борта, происходит высадка десанта и сразу в бой! Каждый находит себе соперника. Секунды прошли, а есть уже оказавшиеся в овраге. Потери с обеих сторон. Меня и сейчас удивляет тот факт, что выбрав себе соперника, тебе придется разбираться с ним один на один, освободившиеся от своих визави друзья не помогут тебе, не положено, сам – все сам. Мне достался парень по кличке Пузырь. Вес у него в полтора раза больше моего, прошу прощения читатель, я не объявил, что мне шел восемнадцатый год был я хоть и спортивного телосложения, но худ, с маленькими кулачками. Соскочив с кузова последним, я увидел перед собой Пузыря, я знал его, знал, что он старше меня на три года и отслужил армию, был женат. «Что тебе дома не сидится, с женой» – мелькнуло в голове. Как я уже говорил, все распределились по парам, и никто не вышел на Пузыря, мне же не оставалось ничего другого как двинуть маленьким кулачком в область лица этого полного от природы парня. Сделал я это, чуть подпрыгивая, присев и согнув коленки. «Боксер?» – это была угроза, не вопрос. И в следующую секунду мне прилетел удар в ухо такой силы, что не спасли даже согнутые колени. С великой скоростью я полетел в овраг.

К тому времени как я выбрался «метелица» уже прекратилась. Соперники сели выяснять отношения. Это закономерность, сейчас лидеры полчаса будут решать кто прав, потом разойдутся очень удовлетворенные собой. И все рады, что обошлось без скорой помощи. А возможно, если есть деньги, отправимся вместе пить водку и вино.

Через три дня после драки я отправился в город Тамбов в военное училище. Не мог улечься левым ухом на подушку, ухо было огромным и болело. Очень переживал, что товарищи офицеры заметят и отправят домой лечиться. Но никуда не отправили. А с училищем, все одно, не вышло. И к лучшему – я стал художником.

Середина октября 2019. В Москве и области «Марфино лето», температура выше нормы на шесть – восемь градусов. Вчера жена привезла этюдник. Убегу из больницы на этюды. Из ФЕДЕРАЛЬНОГО НАУЧНО-КЛИНИЧЕСКОГО ЦЕНТРА больных, конечно, не выпускают, я переоделся в