ответ на мою прыткость. Выдавать себя за нежную даму уже не имеет смысла, после безумной-то гонки и падения. И надеюсь, с ним я больше никогда не встречусь.

— Чарльз, проводи леди в машину, — командует водителю и вдруг достаёт из внутреннего кармана жилета белоснежный платок, протягивает мне. — Возьмите, он чистый.

— Спасибо, — принимаю и, отворачиваясь, жутко краснею.

Как только оказываюсь в салоне на заднем сиденье, смотрюсь в зеркало.

“Бог мой, на кого я похожа! На какую-то пастушку, заблудившуюся в лесу”.

Начинаю стирать со щеки не пойми откуда взявшиеся остатки следов от земли, сгорая от стыда. Наверное, он точно подумал, что я какая-то незнатная леди, решившая пробраться во дворец окольным путём.

“А не всё ли тебе равно, Вишен?”

Брюнет присоединяется и садится на переднее место. На нём уже чёрный пиджак. Водитель заводит двигатель и молча давит на газ. Лакей и жеребец остаются на дороге. И пёс, который ринулся за машиной стрелой, громко лая, так что даже в салоне слышно.

Я усмехаюсь. Надо же, какой преданный.

— Вайт, — рыкнул мужчина. — Что с тобой, дружище? Уймись.

И словно по команде ротвейлер замирает, навострив острые, похожие на наконечники стрел уши.

— У вас преданный питомец, — произношу я после некоторого молчания.

— Он обычно послушный. И, видимо, снова бежал за… вами.

Вот как… Больше я не стала ничего говорить, машинально касаясь кокетливо локона волос и тут же одёргиваю руку, гордо расправив плечи.

Добираемся до городских улиц за десять минут, гораздо быстрее, чем на экипаже. Брюнет выходит из машины и галантно открывает мне дверцу. Я выхожу и сразу начинаю оглядываться в поисках свободного экипажа.

— Идёмте, леди, — пропускает вперёд, ко входу.

— Аааа, — начинаю было я, оглядев своего провожатого, сомневаясь в том, что это правильно. А почему бы и нет! Я теперь свободна и только начинаю наслаждаться жизнью. Настолько, насколько, разумеется, сейчас могу.

Позволяю себя вести мужчине. Кафе, по моим впечатлениям, довольно видное и внутри отделано просто шикарно. Это точно кафе, а не какой-нибудь ресторан? Резные деревянные столики и стулья мягких кофейных оттенков приятно удивляют. У этого незнакомца определённо есть вкус. Моему мужу, сколько помню, было плевать на эстетику.

Мы занимаем место, и к нам тут же подходит лакей.

— Добрый вечер, — приветствует, кланяясь мужчине, а потом мне. — Что желаете?

Брюнет смотрит на меня, уступая заказывать первой.

— Чашечку горячего какао, — говорю и, видя удивлённый взгляд мужчины, добавляю: И… малиновый бисквит. Это всё.

Брюнет усмехается, и неожиданно на его щеке появляется привлекательная ямочка. Надо же.

— Мне как обычно — чашку чёрного чая.

— Хорошо, господин.

Понимаю, что мистер элегантность здесь бывает довольно часто, чем ещё больше вызывает интерес к своей персоне. Странный интерес.

Лакей уходит, а я втягиваю в себя воздух.

“Вишен, что ты делаешь? Твой муж умер всего месяц назад, а ты прогуливаешься с незнакомыми мужчинами?”

Желание убежать было самым благоразумным. Но уже поздно. Там, на лугу, это просто был стресс, а сейчас он сходил, и всё казалось нелепым. Но разве мне предложили что-то неподобающее? Нет. Мужчина решил извиниться за поведение своей собаки, так что же я так нервничаю?

— Вы можете не стесняться и заказать что-то ещё, — предлагает брюнет, нарушая затянувшееся молчание.

В отличие от меня, он спокоен, как спящий вулкан, а я ерзаю будто на раскалённой сковороде. Расслабься уже, Вишен, выпьешь какао и распрощаешься. Ничего особенного.

— Я приношу ещё раз свои извинения за Вайта…

— Да, ваш пёс довольно импульсивный. Ничего страшного, всего пара царапин, — отвечаю я, стараясь не задерживать на нём долгого взгляда, который, как назло, не прочь задержаться. Куда подевалось всё моё возмущение? И что за нотки смущения в моём голосе?

— Царапин? — переспрашивает и опускает взгляд на моё декольте, ища ту самую пресловутую царапину, а меня бросает в жар.

— Дайте посмотреть, — тянет руку.

— Что? Нет, — кладу ладонь на свою грудь, прикрываясь.

— Ваша ладонь, дайте посмотреть, — берёт мою кисть, а не то, о чём я было подумала.

Я замираю, когда он разворачивает ладонь, касаясь моей кожи своими горячими пальцами, отчего внутри живота всё замирает. Обескураженно моргаю, пока брюнет занят рассмотрением моих ран.

— Я же говорю, ничего серьезного, — ненавязчиво высвобождаю руку, в то время как сердце начинает биться быстрее.

А мужчина продолжает пристально смотреть на меня. Вернувшийся лакей прерывает зрительный контакт.

— Приятного вечера, — кланяется он и уходит.

— Вы врач? — спрашиваю я, берясь за фарфоровую чашку, прогоняя странные неоднозначные чувства, которые вспыхнули так некстати.

Мужчина берёт свою чашку с позолоченной ручкой.

— Нет. Я — следователь.

Едва не поперхнувшись, обжигаю губы слишком резким глотком. Действительно следователь? Не могу поверить!

— Правда?!

— Да, — спокойно отвечает. — А что? — он суживает чёрные глаза. — У вас есть какие-то вопросы? — совершенно точно считывает мои мысли. — Задавайте, я отвечу.

Я тут же собираюсь с мыслями.

— Дело в том… Мой муж… умер месяц назад, — начинаю я слишком скомканно, но как иначе?

— И… что с ним случилось? — задаёт наводящие вопросы, помогая мне.

— Он попал в автомобильную катастрофу и скончался на месте, — коротко пересказала минувший кошмар.

Брюнет внимательно слушает, на миг задумывается, обводя меня своим гипнотизирующим взглядом.

— И в чём же вопрос?

— Мне кажется, — начала я, уже проговаривая это не в первый раз.

Нет, не так, я зажмуриваюсь, вцепившись в горячую чашку.

— Я думаю, что он… жив, — говорю на одном дыхании.

Пауза.

— Вы обращались в полицию?

— Разумеется, но они требуют доказательств. Я уже подумываю нанять частного агента, но пока, после похорон, не могу себе этого позволить, к тому же вся эта волокита с документами обходится мне очень дорого, — признаюсь я честно, запоздало осознавая, что слишком открыто себя веду.

Мужчина опускает взгляд и смотрит перед собой, слегка задумчиво хмурится, это я замечаю, когда на его лбу появляется тонкая нить складки. Он делает глоток чая, потом ещё один. А затем ставит опустевшую чашку на блюдце и складывает руки на своей груди.

— Я понимаю вас. Вы женщина, остались одна. Вы напуганы и… — втягивает воздух через губы. — Я бы мог взяться за ваше дело. Но мой огромный опыт говорит, что обычно, когда женщина теряет мужчину, у неё появляется склонность к тревожности, и в большинстве случаев подобные домыслы — это ничто иное, как всего лишь стечение обстоятельств. Более того… — он замолкает на секунду и пронизывает невыносимо проницательным взглядом. — Более того, вам морально тяжело, вы можете чувствовать вину, но это из-за того, что вы не хотите смиряться с потерей.

— Да, — отвечаю немного заторможенно. — Я