Но сейчас он волновал меня меньше всего. Потому что от того, что я увидела в зеркале, я просто потеряла дар речи…

Из его мутных недр, покрытых пылью, на меня взглянула молодая девушка, лет двадцати трёх максимум. Она была одета в то самое длинное зелёное платье, а по плечам у неё были беспорядочно разбросаны волнистые каштановые волосы с рыжиной. Ярко-зелёные, как изумруды, глаза, сердито щурились.

В полном шоке я подняла ладонь и прижала к губам. Девушка в зеркале проделала то же самое.

Что?! Что происходит?!

– Господин, тут все чисто, кота нигде нет, – отвлёк меня от зеркала звонкий голос одного из людей Себастьяна.

Я в полной прострации подняла голову и заметила, как у Себастьяна дернулось веко. Он обвел хмурым взглядом весь тот погром, что устроили его люди, и перевёл взгляд на меня.

Если бы взгляд был бы чем-то осязаемым, он бы придавил меня к земле.

– На сегодня мы закончили, – процедил Себастьян, – Но я ещё вернусь и обязательно найду кота, которого ты прячешь. Запомни это. А после этого я лично объявлю тебя ведьмой и привяжу к столбу. Тебе всё ясно?

Я быстро закивала, мечтая, чтобы он поскорее убрался вон. Однако внутри всё ходило ходуном. Слишком уж много впечатлений на меня свалилось за сегодняшний день… Мне бы отдохнуть, чайку попить, а не цапаться с психами.

Стоило только двери захлопнуться, как я тяжело опустилась на скамью и прикрыла глаза. Сейчас я бы с радостью оказалась бы пусть в темном, но таком родном подвале, окруженном банками с соленьями и вареньем. А ещё, клюквенной настоечкой, которой сейчас очень сильно не хватало.

Чего уж там, я бы с огромным удовольствием наведалась к деду Антону и поболтала бы с яблоней!

Вдруг мои мысли были самым наглым образом прерваны внезапным грохотом из-за стены. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Судя по звукам, будто пирамиду из кастрюль навернули.

Это там эти добры молодцы, что ли, постарались?

Я осторожно подкралась к дверному проёму, ведущему из зала таверны, и медленно выглянула из-за угла. Я ожидала увидеть полнейший хаос и бардак, но увидела кое-что похуже.

Гигантского чёрного кота, размером с человека. Кот стоял на двух задних лапах спиной ко мне, одной передней придерживал кастрюлю, а другой что-то вылавливал оттуда и отправлял себе в рот.

Батюшки… похоже, я теперь поняла о каком коте говорил Себастьян!

В этот момент мне показалось, что я окончательно свихнулась, и я стала потихоньку пятиться в общий зал. Вот только, как назло, под ногу попала какая-то поварёшка, которая с оглушительным звоном отлетела в сторону.

Я замерла, как вкопанная, с ужасом пожирая глазами гигантского зверя, который тоже услышал этот звук. Шерсть на его загривке встала дыбом, уши навострились, и он резко развернулся ко мне с кастрюлей в лапах. А потом…

Потом он сделал то, от чего мне тут же захотелось с криком выбежать из этого места.

Глава 3

– О, привет, эти-то ушли уже? – помахал мне свободной лапой кот, что-то жуя.

– Ну да, буквально пару минут назад… – начала я и вдруг осеклась, осознав всю абсурдность ситуации.

Кот. Говорит?! Мало того, я его ещё и понимаю?!

Мир вокруг закачался и поплыл. Всё заволокло белёсым туманом, и земля ушла из-под ног. Последнее, что я уловила краем уходящего сознания, было чёрное пятно, кинувшееся ко мне, и обеспокоенный возглас:

– Тиана?

В обморок я в последний раз падала давным-давно, от духоты в переполненном автобусе. Но этот раз всё вышло намного более стремительнее.

Не знаю, сколько я пробыла без сознания, но очнулась от странного ощущения, будто кто-то поглаживал меня тёплой мокрой тряпочкой по щеке.

Только тряпочка эта была почему-то мохнатой.

Я резко распахнула глаза и обнаружила, что полулежу на массивном деревянном стуле, а рядом, как почётный караульный, стоит кот и возит по моей щеке лапой, которую макает в щербатую миску. Полную, судя по всему, воды.

Увидев его, я сразу вспомнила всё и пожалела, что очнулась так быстро. Может, я всё-таки сплю? Только сон этот становится всё бредовее с каждой секундой.

– Очнулась, – констатировал кот с налётом удовлетворения, – молодец. Теперь давай сообразим что-то на пожрать. Тем варевом в кастрюле можно только тараканов травить.

– Батюшки, – слабым голосом произнесла я, – так ты… вы действительно разговариваете?! Так значит, этот инквизитор не придумал про говорящего кота?

Жёлто-зелёные глаза кота подозрительно сощурились.

– Тиана, они тебя что, по голове чем-то приложили? – осведомился он, – мы же уже месяц знакомы. Ну, после того, как из-за какой-то дряни в твоём подвале я стал… таким вот.

И похлопал себя лапами по пушистым бокам. При этом огорчённым этим фактом кот не выглядел, скорее, наоборот. Невольно отметив, что он больше похож на медведя, нежели на кого-то из кошачьих, я не нашла ничего лучше, кроме как удивиться:

– Как ты меня называешь? Тиана?

Огромные глазищи, перечёркнутые вертикальным зрачком, вновь вперились в меня. Верхняя губа кота чуть приподнялась, на секунду обнажив острые клыки, от вида которых мне опять стало дурно.

Вдруг он резко наклонился ко мне и с шумом втянул воздух прямо над моим ухом.

– Так ты что, не Тиана? – подозрительно спросил он.

Я энергично помотала головой и призналась:

– Я даже не знаю, кто это. Я…

И запнулась. Как мне обрисовать всё случившееся? Была в своём подвале, а потом, невесть как, очутилась здесь? Здесь – это где? А потом явился страшный мужик по имени Себастьян и начал обвинять меня в колдовстве…

Почему-то при воспоминании о Себастьяне сердце кольнуло, но я с негодованием растоптала это ощущение на корню.

Кот с прищуром смотрел на меня и, очевидно, ждал разъяснений. И что я ему скажу, если всё прозвучит, как полный бред?

Секундочку. А то, что я в принципе болтаю с гигантским говорящим котом, не бред?

– Я Грачёва Алевтина Сергеевна, – медленно, как будто зачитывая официальный документ, произнесла я, – была на своей даче, а потом раз – и оказалась здесь. Больше ничего не знаю, пожалуйста, только не ешьте меня!

Последнее я ляпнула, не подумав. Само прыгнуло на язык. Наверное, вид кошачьих клыков так подействовал.

К моему облегчению, кот захихикал. Правда, смотрелось это жутковато; никогда не встречала хихикающего кота.

– Нужна ты мне, – фыркнул он, – меня больше другое